Танец Лиса(СИ), стр. 4

У околицы Кром опять встретил своих. Сразу посыпались весёлые незлобливые шутки: что, мол, не даётся тебе Лис? И как им ещё не надоело насмешничать. А Вариша и в этот раз промолчала. Кромгал махнул рукой, прощаясь, и отвернулся от них.

— Ну что же ты молчишь, Вариша? Совсем приуныл твой охотник, — задорно прожурчала одна из девушек — Чернава, кажется.

— А что мне с ним говорить, — голос лился ленивой равнинной речкой, но Кром ощутил его ударом рогатины промеж лопаток. — Вот приведёт Лиса, тогда и поговорим.

— Тогда уж не только поговорите, а и чего больше, — это Лесьяр не смолчал. Хохот, визг — девушки забросали его снегом. Парни вступились, и начался на околице снежный бой. Кромгал, незамеченный, ушёл.

* * *

После того случая Лис как воду канул. Кромгал оставлял привады, бродил по чащам и перелескам, но так и не нашёл знакомых следов; ходил днём, и на рассвете, и даже ясными ночами пару раз бродил — без толку. В деревне, правда, поговаривали, что видели его, но Кром знал: брехня. Если бы Лис явился, он бы нашёл его. Почуял. Почему-то он знал, что так будет. И он уходил в лес опять и опять: ставил силки и самоловы; добывал куниц, белок, соболей, а вот лисиц отпускал, огладив по мягкой шубке. На вечорки он теперь не ходил. Казалось, все уже забыли про варишину блажь, но он не мог вернуться с пустыми руками. А вдруг она скажет что. Засмеёт. Шутки остальных ему что с гуся вода, пусть зубоскалят, а вот от неё… Никак нельзя.

Как-то утром ему попался Стех.

— Вот ты где, лесной скиталец, — поприветствовал он. — Что на водосвятии(7) не был?

Кромгал молча смотрел в ответ. Уже середина зимы? Скоро, стало быть, хлад спадёт, а там и Сечень с метелями подоспеет, у лис начнётся гон — свадьбы. Вот тогда-то Лис и…

— Ну что с тобой делать, — Стех взял его за плечи, сжал. — Совсем одичал, из лесу не вылазишь, а весь дом привадами провонял. И далась же тебе эта кичливая девчонка! Брось, все уж забыли, и сама Вариша не вспомнит.

Но Кром строптиво мотнул головой.

— Нет, — собственный голос показался хриплым. И впрямь одичал. Стех вздохнул, хлопнул его по плечу. Вспомнил, наверно, о своей Вели и понял. Да только не знал он, что во сне Кром иногда видел пригорок, золотящийся в рассветных лучах, и пляшущего на нём Лиса.

(1) — приманка, обычно подгнившее мясо

(2) — резвые

(3) — и ещё множество ловушек на лис

(4) — сеть

(5) — плетёная ловушка в виде корзины или цилиндра

(6) — идти по следу

(7) — был у славян и такой праздник

Глава 3

Старуха была совсем согбенная; её почти не было видно из-под кучи хвороста на спине, и оттого казалось, что вязанка ползёт по снегу сама. И куда в такую рань понесло? Кром остановился. Возвращаться — плохая примета, но не помочь нельзя. Он съехал со снежного склона-языка ей навстречу.

— Не много ли навьючила, бабушка?

Та остановилась, переводя дух, и близоруко прищурилась на него.

— Так ведь метели скоро, когда ещё схожу.

Кром взялся за кручёную завязку и легко вскинул вязанку на плечо.

— Показывай дорогу.

Старуха разогнулась, хрустнув поясницей, и уколола его неожиданно острым взглядом.

— Али не знаешь? Удачи не будет.

Кром отмахнулся. Её, удачи, и так не было. Следуя за неожиданно шустрой старухой, он думал, что и впрямь замаялся с этим Лисом. В Сечень охота всегда добычлива — у лис начинаются свадьбы, они сбиваются в стаи и забывают об осторожности. Но на Громницу(1) шёл снег — стало быть, месяц будет метельный. В снег по лесу не больно походишь. Бросать надо эту блажь. Люди, вон, уже смеются. Да и шкурок снятых набралось, их бы образить, а то с чем по весне в город идти? Его скору(2) там хорошо брали, но и сил приходилось влагать немало: сначала вымачивать, потом мыть, потом мездрить(3)…

— Ну, будет, — старуха остановилась у околицы. — Дале сама донесу.

— Давай уж до избы, — возразил Кром, но она ухватилась за верёвку и ловко подлезла под вязанку, умостив хворост на тощей спине. Крякнула и сверкнула из-за плеча быстрым взглядом.

— Благодарень тебе, Кромгал, сын Словиши. Лёгкого снега!

Лёгкого снега. Встарь так желали удачи охотникам в зимень — чтобы не упреждать зверя, что за ним идут. Кром глядел ей вслед. И вернуться вы домой, взяться за выделку, но раз уж пожелали, надо пойти — чтоб доброе слово не пропало. Он развернулся и двинулся к молчаливому в сумерках лесу, думая, откуда взялась эта старуха и почему кличет его по имени. Сам он её не признал.

Поклонившись лесу, он скользнул в привычную тень заснеженных ветвей. Окоём разгорался зарёй, и в её свете было нетрудно прочесть по следам всё, что происходило ночью. Где заяц проскакал, где сова мышь скогтила, где лисы пробежали — стаями, как он и думал. Но следы были не те. Не его. Не нашёл, видать, Лис себе подругу. Или же нашёл, да далече отсюда. Покружив по лесу ещё немного и проверив заветные места, где оставлял допрежь привады, Кром решил вернуться. Хватить дурью маяться. Пусть смеются, кому охота. Вот только Вариша… А что Вариша? Уж и думать, поди, забыла.

Так мыслил Кром, когда перед ним открылась небольшая круглая поляна. На краю её росла рябинка, а под ней…

Лис. Стоял на задних лапах, опираясь передними о тонкий ствол, и скусывал с веток сладкую по зиме рябину. Гибкие ветки вырывались из хватких зубов, стегали по острой морде; Лис недовольно урчал, рявкал на непокорное деревце, но продолжал жевать ягоду, роняя половину на снег. Крома он не чуял. А тот замер, не дыша. Вот он, Лис — совсем рядом! В жилах знакомо загорячело, рука дёрнулась вверх, за плечо. Медленно-медленно он снял верный лук и потянулся к тулу. Он мог не глядя узнать каждую из своих любовно слаженных стрел. Осина и перо филина — хищная северга(4) будто сама прыгнула в руку. Кром положил стрелу на тетиву и прицелился по оперению. Лис всё обкусывал ягоды, строптиво дёргая головой. Пушистый хвост ходил туда-сюда, уши были прижаты. Куда же бить? Стараясь не скрипеть тетивой, Кром поводил луком. Грудь или бок? Нет, подохнет. Лапу перебить? Он представил раздробленную кость и поморщился: негоже так издеваться. Да и не получится, больно легка стрела, и наконечник мал. Надо уязвить, но не сильно, а там уж взять с подхода — подранка он поймать сумеет.

Лис наконец опустился на все лапы и сунул морду в снег, выискивая упавшие ягоды. Кром натянул тетиву до отказа…

Резкий свист взрезал морозный воздух. Лис упал, но тут же вскочил, крутанулся на месте и нашёл Крома взглядом. Мгновение смотрел на него, а потом извернулся, вцепился в торчащую из бедра стрелу и вырвал её. Яростный хруст — Лис перекусил стрелу пополам, развернулся и рыжей молнией метнулся в чащу. Кром пустился за ним, подхватив на ходу обломки стрелы. Мельком глянул — наконечника не было. Он остановился, припоминая. Лис упал и вскочил, значит, уязвлён в мякоть. И наконечник застрял. Не самая тяжёлая рана, но и лёгкой её не назовёшь. Он подкатил к рябинке: в россыпи ягод нашлись алые бусины брызнувшей крови. Кром вскинул лук на плечо, обдумывая, как быть дальше. Он не торопился. Лиса крепка на рану, но подранок стремится побыстрее найти лёжку. Гнать его надо осторожно, чтобы не спугнуть, а как ляжет, то либо стронуть и подстрелить, либо обмётом взять. Тут он вспомнил, что нечинённый до сих пор обмёт остался дома, и усмехнулся. Значит, придётся тропить и брать с подхода. Ничего, никуда не денется на этот раз. Раненая лисица далеко не уходит. Она таится, петляет меж деревьев и кустов, но Кром умел распутывать любой след и знал, что он приведёт его к заветной лёжке. Только бы снег не пошёл.

В свете утра след был хорошо виден. Кром скользил рядом и удивлялся: ровная строчка, никаких изгибов, никаких хитростей. Он присел, разглядывая след. Левая задняя лапа ступает лишь чуть тяжелее, чем остальные. Лис ярится, не чувствует боли и просто уходит от погони. Кром нахмурился, подтягивая лыжи. Ну ладно. Стало быть, за ним.