Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха., стр. 58
Когда Ийссельда спрыгнула на пол, он с трудом поднялся. Безумный Бог забрался в большое кресло напротив клетки, влез на его спинку и сел, словно на насесте. Красный Амулет болтался у него на шее, отбрасывая красный свет на лицо Хокмуна. По плечам Безумного Бога стекала кровь из раны, нанесенной Ийссельдой.
Когда Хокмун добрался до кресла и взобрался на подлокотник, Стальников в ужасе заверещал:
— Умоляю тебя, оставь меня… Я не причиню тебе никакого вреда.
— Ты уже причинил мне достаточно вреда, — мрачно заметил Хокмун, вынимая меч. — Много вреда. Вполне достаточно, чтобы сделать вкус мести весьма сладким, Безумный Бог…
Стальников забрался еще выше. Он закричал Ийссельде:
— Ийссельда, стой! Стань прежней! Я приказываю тебе именем Красного Амулета!
Хокмун обернулся, замерев, увидел, что Ийссельда остановилась и выглядит, как человек, сбитый с толку. Губы ее в ужасе раздвинулись, когда она разглядела предметы, укрепленные на ее пальцах, шипы, что покрывали ее платье.
— Что случилось? Что со мной сделали?
— Тебя загипнотизировало вон то чудовище, — сквозь зубы процедил Хокмун, махнув мечом в направлении съежившегося от страха Стальникова. — Но я отомщу за все, что он с тобой сделал!
— Нет, — завопил Стальников. — Это нечестно!
Ийссельда разрыдалась.
Стальников лихорадочно оглядывался:
— Где мои слуги? Где мои воины?
— Ты заставил их перебить друг друга для собственного развлечения, — сообщил ему Хокмун. — А тех, кто остался жив, мы взяли в плен.
— Моя армия женщин! Я хотел, чтобы красота покорила всю Укранию! Вернуть себе наследие Стальниковых!
— Вот это наследие, — проговорил Хокмун, поднимая меч.
Стальников резко спрыгнул со спинки кресла и бросился бежать к выходу из зала, но его загораживал Рыцарь в Черном и Золотом.
Во тьме зала Стальников шмыгнул в щель и исчез.
Хокмун слез с кресла и повернулся взглянуть на Ийссельду, в рыданиях лежавшую на полу. Он подошел к ней, мягко снял окровавленные стальные когти с ее пальцев, длинных и нежных. Она подняла голову:
— О, Дориан, как ты нашел меня? О, любовь моя!..
— Благодаря Рунному Посоху, — ответил за Хокмуна Рыцарь.
— Вы, по крайней море, настойчивы и последовательны в своих притязаниях, Рыцарь, — засмеялся Хокмун.
Рыцарь в Черном и Золотом не ответил, он стоял в дверях как статуя, безликий и высокий.
Хокмун нашел застежки страшного платья девушки и принялся снимать его.
— Найди Безумного Бога, — велел Рыцарь. — Помни, Красный Амулет — твой. Он даст тебе силу.
— И наверное, превратит меня в безумца, — нахмурился Хокмун.
— Нет, дурень. Он твой по праву.
Хокмун замолк, на него произвел впечатление тон Рыцаря. Ийссельда коснулась руки Хокмуна.
— Остальное я могу сама.
Хокмун поднял меч и всмотрелся в темноту зала, где исчез Стальников, Безумный Бог.
— Стальников!
Где-то в глубочайшей нише зала мелькнуло красное пятнышко света. Хокмун пригнул голову и вошел в нишу. Он услышал звук рыдания, которое скоро заполнило все вокруг. Все ближе и ближе подбирался Хокмун к источнику красного света. Все громче и громче становилось рыдание. Наконец, красное свечение разгорелось очень ярко, и в его свете он увидел носителя амулета, стоявшего у стены из грубо отесанного камня с мечом в руке.
— Тридцать лет я ждал тебя, германец, — произнес Стальников на удивление спокойным голосом, — я знал, что ты должен явиться и разрушить мои планы, уничтожить мои идеалы, погубить все, над чем я трудился. И все-таки я надеялся отвратить угрозу. Наверное, я еще могу.
С громким кличем поднял он меч и рубанул по Хокмуну.
Хокмун легко парировал удар, развернув клинок так, что меч вылетел из руки Безумного Бога, и направил свой меч в сердце Стальникова.
Какое-то время Хокмун мрачно смотрел на перепуганного безумца. Свет от Красного Амулета окрашивал их лица в алый цвет. Стальников откашлялся, будто собирался просить о пощаде, потом плечи его обвисли.
Хокмун вогнал свой острый клинок в сердце Безумного Бога. Потом он круто повернулся и, оставив труп и Красный Амулет, ушел.
Глава 4
Сила амулета
Хокмун набросил свой плащ на голые плечи Ийссельды. Девушка дрожала, рыдая от радости встречи с Хокмуном. Неподалеку все также неподвижно возвышался Рыцарь в Черном и Золотом.
Пока Хокмун обнимал Ийссельду, огромное тело Рыцаря пришло в движение, пересекло зал и вступило в темноту, где лежал Безумный Бог Стальников.
— О, Дориан, я не могу тебе пересказать все ужасы, что я пережила за эти месяцы. Попадала в плен то к одной, то к другой банде. Я даже не знаю, где нахожусь сейчас, как называется это адское место. Я ничего не помню о недавних днях, кроме слабой памяти о кошмаре, где я боролась с собой, против желания убить тебя.
— Это был всего лишь кошмар, — привлек ее к себе Хокмун. — Давай уйдем отсюда. Мы вернемся в Камарг и будем в безопасности. Скажи мне, что стало с твоим отцом и другими?
— Разве ты не знаешь? — Глаза ее расширились. — Я думала, ты сперва вернулся туда, а потом отправился искать меня…
— Я ничего не знаю, кроме разных слухов. Как там Боджентль, фон Вилак, граф Брасс?
— Фон Вилак был убит огненным копьем в битве с войсками Темной Империи, — опустила она глаза, — на северных границах. Граф Брасс…
— Что с ним?
— Когда я видела его в последний раз, мой отец лежал на смертном ложе, и даже целительные способности Боджентля были бессильны вернуть ему здоровье. Все выглядело так, будто он потерял всякие чувства, будто не желал больше жить. Он говорил, что Камарг должен скоро пасть, считал тебя погибшим, когда ты не вернулся в срок, необходимый для дороги туда и обратно.
— Я должен срочно попасть в Камарг, хотя бы только для того, чтобы вернуть графу волю к жизни. С твоим исчезновением у него вообще ничего не осталось. — Глаза Хокмуна вспыхнули.
— Если он еще жив, — тихо произнесла она, словно не веря такой возможности.
— Он должен быть жив. Если Камарг еще сражается, то граф Брасс жив.
Из коридора донесся топот сапог. Хокмун толкнул Ийссельду в спину и выхватил меч.
Дверь распахнулась, и в проеме появился тяжело дышащий Оладан, а за ним — Д’Аверк.
— Солдаты Темной Империи, — произнес Оладан. — Их больше, чем мы сможем одолеть. Они, должно быть, обследуют окрестности и замок в поисках уцелевших.
— Я пытался их вразумить, делая вид, что имею право им приказывать, — прошел мимо маленького зверочеловека Д’Аверк, — поскольку звание у меня выше, чем у их предводителя. — Он пожал плечами. — Но, кажется, у Д’Аверка больше нет никакого влияния на войска Гранбретани. Тот проклятый пилот, видимо, прожил достаточно долго, чтобы успеть рассказать поисковой партии о моей неловкости, позволившей вам бежать. Теперь я такой же отверженный, как и вы…
— Входите оба и заприте эту громадную дверь на засов, — нахмурился Хокмун. — Она должна выдержать их натиск.
— Это единственный вход? — спросил Д’Аверк, оценивающе разглядывая дверь.
— По-моему, да, — ответил Хокмун. — Но на этот счет можно будет побеспокоиться попозже.
Из тени появился Рыцарь в Черном и Золотом. В одной руке, одетой в латную рукавицу, болтался на шнурке Красный Амулет. Шнурок был запачкан кровью.
Рыцарь держал амулет осторожно, не дотрагиваясь до камня, и протянул его Хокмуну, пока Д’Аверк и Оладан спешно закрывали дверь и задвигали засов.
— Вот, — произнес Рыцарь, — он твой.
— Я не желаю его, — отпрянул Хокмун, — не возьму его. Это злая вещь. Многих он заставил умереть, других свел с ума. Даже этот бедняга Стальников стал его жертвой. Оставь его себе. Найди другого, достаточно глупого, чтобы носить его.
— Носить его должен ты, — ответил из-под шлема спокойный голос. — Только ты можешь носить его.
— Не буду! — взмахом руки Хокмун указал на Ийссельду. — Эта вещь довела нежную девушку до того, что она стала бешеным зверем. Все, кого мы видели в рыбацкой деревне, убиты силой Красного Амулета. Все, кто напал на нас, сведены с ума его силой. Все, кто лежит во дворе замка, уничтожены Красным Амулетом. — Он вышиб его из руки Рыцаря. — Я не возьму его! Если Рунный Посох сводит людей с ума, я не стану иметь с ним никакого дела!