Королевские камни (СИ), стр. 15
Ийлэ вздохнула.
— Хотя бы наелась перед побегом… я добралась до леса, до ямы какой?то и в ней лежала, наслаждалась тем, что свободна, а они — сдохли… вот так взяли и сдохли. Я им столько раз желала смерти, но чтобы желание это исполнилось. Чудо, правда?
— Чудо, — Райдо осторожно поцеловал ее в макушку. — Еще какое чудо…
…выжить.
…и уйти, сама того не замечая не только из комнаты — ловушки, но и из чужой сети, которую расставили только для нее.
…добраться до леса и в этом лесу затаиться, и держаться его, весну и лето, и осени остаток… и если так, то везение это — не только Ийлэ.
Без нее Райдо не выжил бы.
И не выживет.
— Меня искали, — продолжила она тихо. — Потом… через несколько дней… сколько — не знаю. Они как?то все мимо прошли и… и лес предупредил о собаках… люди цепью шли… и собаки с ними, но лес спрятал. Ему не нравились ни люди, ни собаки… а потом я ушла дальше. Вот и все… и получается, Дайна их отравила?
Ийлэ ответила сама себе:
— Получается, что она… и мне следовало раньше сказать, тогда бы ты…
— Следовало, пожалуй.
А самому Райдо следовало бы тряхнуть Дайну хорошенько, а не играть в игры…
Она отравила?
Она.
Больше некому… она, пусть и невеликого ума, но не могла не понимать, во что ввязывается. И на убийство решилась отнюдь не из?за пары — тройки табакерок да ложечек серебряных.
Нет, Дайна рассчитывала на большее.
Много большее.
Получила?
Ответ очевиден: нет. В противном случае в поместье она бы не осталась, раньше убили бы…
— Думаешь, ее из?за этого… — Ийлэ сидела тихо, точно опасалась, что Райдо опомнится и сгонит с колен. А он и сам боялся пошевелиться, спугнуть ее.
Тонкий лед?
Тонкий, но и это изменится. Со временем.
— Думаю, что да… шериф…
— Я слышала. Там очень тонкие стены.
— И хорошо, что слышала… я попытаюсь вернуть то, что она украла.
— Не стоит, — Ийлэ покачала головой. — Дом все равно не будет прежним.
И вновь права.
Но Райдо все равно вернет, потому что украденное принадлежало дому, пусть и изменившемуся, но, пожалуй, помнившему о временах иных.
— Подельник у Дайны имелся. Тот, кто дал яд. Тот, кто объяснил, что с этим ядом делать. Тот, кто убедил ее остаться в доме… и этому подельнику Дайна была нужна. Он ее терпел… — Райдо закрыл глаза, вспоминая лицо бывшей экономки. — Именно, терпел… полагаю, характер у нее был нелегкий… она хотела всего и сразу, ожидание ее нервировало… а тут еще я со своими претензиями… возможно, Дайна и обрадовалась, когда ее выставили. Лучше синица в руках, чем журавль… а синиц она себе настреляла целую стаю. Шериф прав в том, что безбедную жизнь она себе обеспечила… но всегда ведь мало, верно?
Ийлэ пожала плечами. Ей точно было достаточно.
Сидеть.
Слушать внимательно. И не думать о том, что это иррационально — жаловаться на жизнь одному из этих…
Райдо.
Рай — до.
Рычащее имя и все же гладкое, подходящее для него.
— Мало… она предложила мне купить информацию. А кому?то сказала, что собирается продать… и наверняка, предложила заплатить за молчание.
— Она…
— Дура, — спокойно ответил Райдо. — А это не лечится. И ее подельник, очевидно, это осознал. Ко всему, думаю, он устал от ее нытья и угроз… я ее не так хорошо знаю, но она и меня успела достать крепко, чего уж говорить о том, кто от нее зависел? Нет, он ее убил и, думаю, с преогромным удовольствием… а что это нам дает?
— Ничего.
— Почти ничего, кроме того факта, пожалуй, что этот человек если не знал, то догадывался, как вскрыть комнату… и как избавиться от псов… и жила предвечная, он мне не нравится.
Райдо вновь ущипнул себя за ухо:
— Как он мне не нравится. Слишком умный… а значит, опасный.
Он замолчал.
И молчание длилось и длилось, оно было уютным, как осенний вечер у камина, как огонь в этом самом камине, и запах коньяка, и сам бокал в руке, теплом согретый.
Печальный скрип половиц.
Домашние разношенные туфли… и старая шаль на плечах. Шаль легче его рук, но руки надежней. И если так, то… Ийлэ просто позволит себе минуту слабости.
Две.
Или дольше, благо, часы, которые стоят на каминной полке, мертвы. На них время застыло, а значит, некому будет укорять Ийлэ за эту слабость.
И Райдо задумался.
О чем?
Об убийстве… об убийце… или о том, что зима идет к перелому, за которым… весна наступит рано или поздно. И грозы придут с востока, принесут с собой тяжесть моря, белые молнии, которые вновь спустятся по зову Ийлэ, чтобы напоить ее силой.
Как в тот раз.
Ее ведь хватило, чтобы танцевать под дождем, и древние буки с одобрением наблюдали за той пляской… быть может, вспомнят о ней, когда Ийлэ придет. А она придет, ведь дала слово.
Исполнит.
Вытащит разрыв — цветок, вычистит кровь его, а дальше Райдо и сам справится. Живое железо сращивает раны ничуть не хуже, чем сила альвов.
Главное, он перестанет нуждаться в Ийлэ.
Изменится?
Конечно, изменится, глупо было бы ждать, что он останется прежним, но… слово сдержит. Должен сдержать, потому что иначе Ийлэ… ей будет плохо. Поэтому она не хочет думать ни о прошлом, ни о будущем.
Есть настоящее.
Немного, но ей хватит.
Дверь в кабинет открылась без стука:
— Райдо, там… — Нат застыл на пороге и, кажется, смутился, если он вообще способен был смущаться. — А что это вы делаете?
— Ничего, что тебя касалось бы, — рявкнул Райдо.
Ийлэ выскользнула из рук его и, опасаясь, что он попытается вернуть ее, спряталась за спинкой кресла, благо, кресло все еще стояло, и выглядело почти надежным убежищем.
Райдо оперся на подлокотник.
Встал.
На Ийлэ не глянул даже… и правильно, ей отчего?то невыносимо неудобно было от самой мысли, что он будет смотреть на нее… она не готова выдержать этот взгляд.
Сейчас не готова.
— А… а там… этот… — Нат попятился, некрасиво горбясь, — вскрыл… и я подумал, что надо вас… и вот…
— Нат…
— Да?
— В следующий раз стучись, ладно?
Райдо дернул головой и щеку поскреб с немалым раздражением.
— Ладно, — не особо уверенно пообещал Нат. К нему постепенно возвращалась утраченная уверенность в собственных силах. — Только и вы… в следующий раз закрывайтесь. Так оно надежней.
На предложение, не лишенное разумности, Райдо ответил затрещиной.
И мысленно Ийлэ к ней присоединилась.
Не то, чтобы она злилась на Ната, нет, он вовремя пришел, но… мог бы подарить еще несколько минут в тишине, которая на двоих и тем уютна.
Глава 6
Джон Талбот был одержим.
Пожалуй, он выглядел обыкновенным, скучным даже человеком, о слабости которого люди иные, пусть и близкие, не догадывались.
Оно и к лучшему.
Эти другие люди сочли бы Талбота безумным, и пусть безумие его было самого мирного свойства, оно все одно испугало бы их. А следом за страхом пришло бы отвращение. И пусть бы Джону, положа руку на сердце, были безразлично отношение общества к его персоне, но он привычно таился.
Скрывался.
Сдерживал, что любопытство свое неумеренное, что страсть к тайнам.
А тайны влекли.
Они дразнили Джона сладким ароматом непознанного, подбрасывали вопрос за вопросом, точно проверяя, сумеет ли он, уже не мальчишка — Джонни, подглядывавший за соседкой и молоденьким разносчиком, который зачастил в дом на углу улицу, найти верный ответ.
Он находил.
И в тот раз, когда понял, что вовсе они не любовники, как о том судачили соседи, нисколько почтенную вдову не осуждая, но пара мошенников… и в другой, когда сумел отыскать тайник в заброшенном доме… и в третий, впервые сведший Джона Талбота с сейфовым замком. Ему было двенадцать, а сейф принадлежал почтенному купцу, вернее его наследникам, которые ключ отыскать не сумели.
Сейф принесли в надежде, что отец Джона сумеет управиться с замком.
А тот сказал сыну: