Всё, как ты захочешь (СИ), стр. 115

— Да, на самом деле просто всё. Как только я найду, где в наших бумагах ошибка, по ниточке можно будет дойти и до человека, которому всё это выгодно. Таких умников и сейчас можно в готовый список печатать, но кто-то всё же отличился. Я хочу знать кто.

— Мне надо поговорить с Димой. Встретиться.

Почему-то эта мысль посетила меня только сейчас. Раньше о другом думала. А сейчас, как вода, как воздух необходимо было услышать его, увидеть, поговорить. Лёша покачал головой. Немного осуждающе, взгляд стал хмурым.

— Не всё так просто.

— Но ведь я как жена могу попросить свидание. Одно. Мне немного нужно, Лёша…

— Ты не знаешь о чём просишь, к тому же… следователь… Галь, эта настоящая головная боль.

— Принципиальный, честный и взяток не берёт? — Ухмыльнулась я, наивно полагая, что таких давно не осталось, но взгляд Лёши стал более суровым, а губы снова чуть вытянулись вперёд.

— Не принципиальный, не честный и уж точно любит погреть руки на чужом добре, но, как бы тебе сказать… Личная неприязнь у него к Шаху.

— Разве так бывает? — Не поверила и тут же осеклась, вдохнула поглубже. — В таком случае можно добиться другого следователя, надо только… только…

— Только доказать его предвзятость. — Со слащавой улыбочкой помог Алексей и я сжала кулаки, которые всё это время прятала под столом. Зло на него посмотрела и откинулась на спинку стула. Он улыбаться перестал.

— Думаю, ты уже поняла, что это практически невозможно. А если сказать так, чтобы ты поняла, то поясню: следователь — Вячеслав Казанцев, бывший одноклассник Шаха. И невзлюбил он его не вчера и не год назад. Он его терпеть не может всю свою сознательную жизнь. Потому что Шах везунчик, как он его называл. Родился в богатой семье, одарённый, красивый мальчик. Девчонки за ним табуном бегали, стоило только внимание уделить, да и без внимания, тоже бегали. И получалось у того всё легко и просто, в то время, как мальчику, только-только переехавшему из провинции, приходилось каждый день доказывать своё право на существование. Вот и выработался у него инстинкт, что таких как Шах давить надо. А если сказать ещё нагляднее, то добавлю: первый раз Шаха засадил именно он. И там, поверь, было куда больше шансов выкрутится. Как думаешь? Сильно Славика Казанцева порадовала новость, что Шах не просто не бывший зэк, а уважаемый в городе человек, с деньгами, между прочим, от которых уже карманы отвисли.

— Но ведь не всё же меряется деньгами…

— Ах, да, ещё ведь жена у Шаха молодая, да красивая. Такая, которая к лысеющему Славику и не подумает приближаться. Сына родила, культурной профессией обзавелась, не модель, какая-то. Что на это скажешь?

— Что это не по-мужски? — Уточнила я, а Лёша неприлично заржал, напоминая мне того самого Лёху Кислого, который словно тень появлялся за спиной Шаха каждый раз, когда требовалось морально раздавить человека.

Он упёрся костяшками кулаков в стол, приподнимаясь и нависая над ним, на меня волком посмотрел.

— Мой тебе совет, Галина: не лезь туда, куда лезть тебе не положено. Оставь мужские проблемы мужикам. И к изолятору ни под каким предлогом не приближайся. Это я тебе как друг говорю. Как мужик скажу доступнее: Казанцев тебя по стенке размажет и никто помешать ему не сможет. Размажет только за то, что с Шахом спуталась. И после этой встречи долго ещё себя собирать будешь. Димке ты всё равно не поможешь, но и добивать его не стоит.

— Но мне нужно…

— Считай, что это я тебе его слова передал.

— Ты видел Диму? — Уцепилась я за кулак, который вот-вот собирался соскользнуть со стола, Лёша сцепил зубы и на ладонь мою надавил так, что пальцы сами собой разжались.

— Я знаю его столько лет, что, поверь, могу отличить женщину, на которую ему плевать от любимой. А ни один нормальный мужик любимую не подставит.

— Я просто сказать ему хотела…

Лёша приподнял брови, всем своим видом изображая внимание, мяться пришлось недолго, потому как он, в отличии от Димы нянчиться действительно не собирался, встал и только услышав моё сдавленное покашливание пожелал остановиться и милостиво бросил взор.

— Мы вчера поссорились, и если ты сможешь, то передай, что я не права была. Он всё делал правильно… Скажи ещё, что люблю.

— Он знает. — Выдохнул Лёша напоследок, перед тем, как оставить меня в кабинете одну.

Наспех приняв душ и приведя себя в порядок, Лёша снова уехал, а я даже не могла сказать наверняка, вернулся ли он в тот раз ночевать.

Глава 19

Примерно так же проходила и следующая неделя. Телефон звонил не переставая, Лия его игнорировала и мне поднимать не советовала, Лёшу нельзя было поймать даже ночью, казалось, он теперь жил между офисом и СИЗО. В редких телефонный разговорах, когда он всё же поднимал трубку, говорил, что делает всё возможное, а всё невозможное оставляет адвокатам. Ещё через пару недель я услышала от него слово «залог», но надежды не оправдались и суд отказал. Потом… потом я наверно привыкла так жить. Как? Не знаю… толи без Димы, толи в понимании того, что я едва ли могу чем-то помочь, а может, привыкла к тому, что меня никто в эти дела не посвящает. Я жила Ванькой. Наверно в этот момент мне обязательно было жить ради кого-то, занимать своё время, отдавать свою любовь. Оказывается, человек грустит, когда его чувства остаются невостребованными. А мне грустить не приходилось. Такого деятельного мальчугана стоило ещё поискать. Он уже начал ползать, стаскивать всё, до чего дотягивался, продолжал слюнявить края журнального столика, диванные пледы, любые выступающие края предметов. Любил поесть ночами, а так как грудное молоко у меня так и не появилось, то приходилось вставать, чтобы делать смесь. В общем, времени на глупости у меня не было. Я училась жить без мужа. Надеялась, верила, ждала, но уже училась жить без него.

Глупости нашли меня сами. Причём как-то неожиданно и не организованно. Близился конец февраля, следствие к тому времени шло уже почти два месяца, а я всё так же жила у Лии и Лёши. Рядом с ними мне было легче и спокойнее, к тому же, возвращаться в пустой дом не хотелось. Не хотелось видеть и людей, который совсем недавно нам улыбались, а потом вдруг позвонили и сказали, что работать и далее не намерены, то есть уволились без объяснения причин. А мне и не нужны были объяснения, всё и так ясно: кто боялся, кто-то считал себя выше этого, кто-то просто не собирался ждать с моря погоды. Спокойно отреагировал только Кречетов. Так разве же кто-то ожидал другого? Егор Владимирович основную часть времени проводил в нашем доме, а при каждой необходимости мне куда-либо выехать, сопровождал. Пусть даже пешком и в магазин. Наверно это были личные поручения моего мужа…

Но в этот день я осталась совершенно одна. И даже Лия, которая управляла делами собственного салона красоты в последнее время только по телефону и из дома, куда-то ушла с самого утра. Мы с Ванькой проснулись на удивление поздно, около десяти часов, поели, почистили три зубика, умылись. Телефонный звонок раздался в момент, когда я намывала посуду. Ванька ползал где-то в ногах и только кусался, не позволяя отойти, но ответить пришлось, так как звонивший оказался более чем настойчив, перезвонив трижды.

— Слушаю. — Улыбнулась я сыну, отступая от него, ойкнула, когда малыш упал, и наклонилась его поднять, забыв про собеседника. Немного растерялась, услышав в трубке незнакомый мужской голос, вспомнила о телефонном звонке и отошла от ребёнка, чтобы больше не отвлекаться.

— Галина Анатольевна? — Отозвался мужчина ещё раз, потому как в первый я не ответила, только удивилась не понятно чему.

— Да, я вас слушаю.

Со стороны продолжала наблюдать за сыном.

— Следователь прокуратуры по особо важным делам Казанцев Вячеслав Дмитриевич беспокоит. Вы можете сейчас разговаривать?

Я насторожилась. Нет, не оттого, что он позвонил мне сам, по мобильному телефону и всё такое. Меня напрягал вежливый голос, приятный тембр, лёгкость, с которой он разговаривает, очередной раз поймала себя на мысли, что совершенно не разбираюсь в людях и показательно, для самой себя, нахмурилась.