Гордость и предубеждение и зомби (др. перевод), стр. 3

Глава 4

Оставшись наедине с Элизабет, Джейн, которая прежде была весьма сдержанна в своих похвалах мистеру Бингли, призналась сестре, как сильно он ее впечатлил.

– Он таков, каким и надлежит быть молодому человеку, – сказала она. – Разумный, добродушный, полный жизни. И я ранее не встречала столь очаровательных манер – он держится так непринужденно и так безупречно воспитан!

– Да, – ответила Элизабет, – однако в пылу битвы ни он, ни мистер Дарси не спешили хвататься за меч или дубину.

– Что до меня, то я была очень польщена повторным приглашением на танец. Подобного комплимента я никак не ожидала.

– Он и впрямь очень мил, и раз уж он тебе нравится, то я не буду этому препятствовать, хоть ему и недостает отваги. Тебе, бывало, нравились кавалеры гораздо глупее его.

– Ах, Лиззи!

– О, тебе легко удается любить всех людей, ты ведь ни в ком не видишь изъянов. Я ни разу в жизни не слышала, чтобы ты о ком-нибудь дурно отозвалась.

– Мне просто не по душе поспешные суждения.

– Несмотря на твой здравый смысл, ты так искренне не замечаешь глупости и недостатков окружающих! Полагаю, его сестры тебе тоже понравились? А ведь их манеры вовсе не те, что у мистера Бингли.

Сестры его, впрочем, были дамами весьма утонченными, и даже учтивыми, когда это входило в их намерения, но в то же время особами гордыми и тщеславными. Обе они были довольно привлекательны, получили воспитание в одном из первых частных лондонских пансионов, но почти не были обучены боевым искусствам, изучению которых так много времени посвящали Элизабет и ее сестры – как в Англии, так и во время поездок на Восток.

Что до самого мистера Бингли, то их с мистером Дарси связывала прочнейшая дружба, несмотря на столь заметную разность их характеров. И хоть Бингли был вовсе не глуп, Дарси обладал поистине острым умом. И при этом он был надменным, замкнутым и очень взыскательным человеком, а манеры его, хоть и безупречные, не располагали к нему людей. Где бы ни появлялся Бингли, он тотчас же вызывал всеобщую приязнь, Дарси же производил на всех отталкивающее впечатление.

Однако никто – даже мистер Бингли – не подозревал, что у Дарси была причина, чтобы держаться так холодно. До недавнего времени он представлял собой само воплощение любезности и был жизнерадостным и чрезвычайно предупредительным юношей. Но вся его натура переменилась навеки из-за предательства, говорить о котором у него не хватало духу.

Глава 5

На небольшом, но все же небезопасном расстоянии от Лонгборна проживало семейство, с которым Беннеты поддерживали особенно тесные отношения. Сэр Уильям Лукас прежде занимался пошивом саванов столь благородного покроя, что король решил пожаловать ему дворянство. Дела его шли неплохо, однако из-за неведомого недуга нужда в его услугах вскоре отпала. Многие считали, что слишком накладно одевать покойников в дорогое платье, если они все равно запачкают его, выбираясь из могилы. Поэтому сэр Лукас вместе с семьей перебрался в свое поместье, которое находилось в миле от Меритона.

Леди Лукас была женщиной очень приятной и достаточно недалекой, чтобы быть миссис Беннет полезной соседкой.

У Лукасов было несколько детей, и старшая из них, умная и рассудительная молодая женщина лет двадцати семи, была близкой подругой Элизабет.

– Для вас, Шарлотта, вечер начался весьма удачно, – обратилась миссис Беннет к мисс Лукас, пытаясь быть любезной. – Ведь первый танец мистер Бингли танцевал с вами.

– Да, но, кажется, второй танец понравился ему гораздо больше.

– О, полагаю, вы намекаете на Джейн, потому что он приглашал ее дважды и потому что она так доблестно сражалась с неприличностями.

– А разве я не рассказывала вам, что случайно расслышала его разговор с мистером Робинсоном? Мистер Робинсон все расспрашивал мистера Бингли: понравилось ли ему местное общество, не правда ли, мол, что в зале полно хорошеньких девушек, и кого бы он назвал самой хорошенькой? И мистер Бингли незамедлительно ответил на последний вопрос: “О, разумеется, старшую мисс Беннет! На сей счет не может быть двух мнений!”

– Право же, это весьма откровенное высказывание!

– Зато слушать мистера Дарси куда менее приятно, чем его друга, не так ли? – сказала Шарлотта. – Бедняжка Элиза! По его мнению, она всего лишь “недурна”!

– Прошу вас, не внушайте Лиззи мыслей о том, что его невежливость может хоть кого-то оскорбить, ведь он такой неприятный человек, что понравиться ему было бы сущим несчастьем! Прошлым вечером миссис Лонг сказала мне… – Голос миссис Беннет дрогнул при воспоминании о том, как отвратительные создания вгрызались в череп миссис Лонг. Несколько минут дамы сидели в приличествующем случаю молчании.

– Мисс Бингли рассказала мне, – наконец произнесла Джейн, – что в кругу незнакомых людей он очень немногословен, зато с самыми близкими своими друзьями он необычайно приветлив.

– И все же, – сказала мисс Лукас, – его гордость не кажется мне столь оскорбительной, поскольку ей можно найти оправдание. Не удивительно, что такой превосходный молодой человек, у которого есть всё – и богатство, и благородное происхождение, будет о себе достаточно высокого мнения. Иными словами, он имеет право быть гордым.

– Действительно, это так, – отвечала Элизабет, – и я легко простила бы ему его гордость, не задень он мою. Я перерезала бы ему горло, если бы меня не отвлекло нападение неприличностей.

– Гордость, – заметила Мэри, свято уверенная в основательности своих суждений, – недостаток, как мне кажется, весьма распространенный. Прочитанные книги лишь укрепили меня в этом мнении.

Элизабет, не сдержавшись, закатила глаза, а Мэри между тем продолжала:

– Однако же тщеславие и гордость – понятия разного толка, несмотря на то, что эти два слова зачастую используются как синонимы. Человек может быть гордым, не будучи при этом тщеславным. Гордость скорее относится к тому, что мы сами думаем о себе, тщеславие – к тому, что мы хотим, чтобы другие думали о нас.

На этом месте Элизабет принялась откровенно зевать. Она всегда восхищалась отвагой Мэри в бою, но в остальное время находила ее несколько утомительной.

Глава 6

Лонгборнские дамы вскоре навестили обитательниц Незерфилда. Приятные манеры Джейн еще более расположили к ней миссис Херст и мисс Бингли, и хотя мать семейства была объявлена невыносимой, а младшие сестры – не заслуживающими внимания, двух старших они сочли достойными более близкого знакомства. Выказанное предпочтение обрадовало Джейн, но Элизабет по-прежнему замечала, как они высокомерны в обхождении. Кроме того, очевидно было, что Бингли восхищен Джейн. От внимания Элизабет также не ускользнуло и то, что Джейн уже вполне готова серьезно в него влюбиться, однако она с удовлетворением думала, что чувства ее сестры вряд ли станут известны окружающим. Этой мыслью Элизабет поделилась со своей подругой мисс Лукас.

– Быть может, это и неплохо, – ответила Шарлотта, – но иногда подобная сдержанность может обернуться недостатком. Если женщина столь же искусно скрывает свои чувства и от того, к кому она их питает, то ей может и не представиться случая удержать его. В девяти случаях из десяти женщине стоит выказывать больше привязанности, чем она испытывает на самом деле. Бингли, несомненно, нравится твоя сестра, но без ее поощрения этим все может и закончиться.

– Но она поощряет его – насколько это позволяет ее характер. Не забывай, Шарлотта, она в первую очередь воин и лишь затем – женщина.

– Что ж, – сказала Шарлотта, – я всем сердцем желаю Джейн успеха, но, на мой взгляд, выйди она за него замуж завтра – и вероятность того, что она будет с ним счастлива, столь же велика, как если бы она перед тем целый год изучала его характер. Счастье в браке – полностью дело случая, и лучше знать как можно меньше о недостатках того, с кем тебе придется прожить всю оставшуюся жизнь.