Импотент, или секретный эксперимент профессора Шваца, стр. 36
– А-а-а! – восхитилась Ольга и ткнула Елену в бок. – Слышь, Лен, «сиятельство»!
– Князь Подберезовиков! – гордо сказал князь. – Личный его величества государя-императора секретарь!
– Дык! Класс! – хором восхитились девушки. – Ну, ты даешь!
Начался светский разговор. Князь Подберезовиков лихо закручивал усы и загибал различные истории, которые, якобы, случались с ним. Девушки весело смеялись.
Прелестные ножки сидящей напротив Оленьки не давали князю Подберезовикову покоя. «Ишь, какие девицы! – думал он. – Сам государь сломался бы от таких ножек! Ну, воще!»
А вслух спросил:
– Э… А для чего таким милым девушкам в Козлодоевск?
– Дык, – ответила Оленька, – Там же братишки наши – Митенька и Феденька!
– Э… – промямлил Подберезовиков, пытаясь вспомнить, как зовут городничего, – А они кто?
– Дык митьки же! – воскликнула Оленька и посмотрела на Елену, вот, мол, какой князь непонятливый нашелся!
– Э… И они, значит, ваши родственники?
– Да нет! Какие родственники! Митьки они и есть митьки! Братишки они нам!
– Ну, а вы-то им сестренки?
– Дык! Елы-палы! Ясный пень!
Князь Подберезовиков наклонился, чмокнул ручку Оленьки и проговорил:
– Хотел бы я, чтоб у меня были такие сестренки!
– Дык, какие проблемы! – воскликнула девушка. – Хочешь быть митьком – будь, мы не комсомол, билетов не даем, взносов не берем! А выпить у тебя ничего нет?
– Иван, доставай, – скомандовал князь.
Иван резво вытащил из-под сидения корзину, из которой торчали запечатанные сургучом горлышки бутылок.
– Класс! – обрадовались Оля и Лена, – Будет чего братишкам нашим подарить! А то они в церкви сидят, все выпили, скучно им. А вокруг – солдаты!
– Где где сидят? – напрягся вдруг князь Подберезовиков. – В церкви?
– Ну да!
– С графом Толстым?
– Точно, со Львом Николаевичем, братишкой нашим!
– А! – отъехал князь и повалился на подушки.
В это время карета въехала в город Козлодоевск, прогромыхала по ухабистым улицам и подкатила к заветной церкви. Узрев герб Подберезовикова на дверце, к карете подскочил капрал Холин.
– Ваше сидятедьстдо! Капдад Ходин со вздодом солдат в вашем дасподяжении!
– О, да мы приехали! – выглянув в окно, порадовалась Оленька и, прихватив корзину с напитками, они с Леночкой выскочили из кареты и бросились к церкви, выкрикивая на бегу, – Митька! Преображенский! Открывай! Свои приехали.
– А-а-а!!! – раздался вопль из церкви. – Сестренки наши!
– Э… Э… – разведя руками, едва выговорил князь Подберезовиков.
Капрал Холин еще больше вытянулся и еще громче заорал:
– Ваше сидятедьстдо! Капдад Ходин со вздодом солдат в вашем дасподяжении!
– Пошел ты! – с ненавистью бросил князь и побежал за сестренками. – Сестренки мои! Я с вами!
И на глазах оторопевших солдат во главе с капралом Холиным князь вместе с девушками скрылся в недрах церкви.
А потом они так надрались… Сам Дмитрий Шагин обзавидовался бы!
– Достали! – воскликнул Дмитрий Шагин, дочитав до этого места.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Утром проснувшийся Сидор долго кричал:
– Какие же гады бывают! Украл сволочь мой любимый роман в восьми томах! Ну, кто же теперь ленинградских митьков доставать будет? Елы-палы!
– Дык, – смущенно бормотали Василий и Серега, как будто именно они увели у Сидора его любимый роман. – Дык…
Антоныч был больше расстроен пропажей «Запорожца».
– Крутая была машина, – пыхтел он. – Ехали себе и ехали! Дык…
– Елки-палки колючие! – страдал Сидор, хватаясь за голову.
Вдруг кусты раздвинулись, и на поляну высыпалась толпа милиционеров с собаками. Собаки рвались с поводка, разъяренные равнодушно взирающим на них Мироном. А Мирону все было по-фигу! Один из милиционеров, в штатском, но тоже с глупой физиономией, подозрительно спросил:
– Что-нибудь случилось?
– Э… – начал было Вася.
– Не, ничего не случилось! – в один голос завопили Сидор и Антоныч.
– Может у вас чего-нибудь украли?
– Не, ничего не украли!
– А чего ж вы здесь орете?
– Начальник, – заявил Антоныч, – Здесь, однако лес, хотим и кричим! Настроение шибко хорошее!
Начальник покопался во внутреннем кармане пиджака и вытащил пачку фотографий.
– Вы этого человека тут не видали?
– Не, не видали! – едва взглянув на фотографию, сказал Сидор.
– А он чего-нибудь натворил? – робко спросил Василий.
– Сбежал из тюрьмы. Да тут недалеко из колхозного курятника двадцать куриц утащил.
– Крупный преступник! – сделав удивленное лицо, сказал Сидор. – Не, начальник, такого не видали.
– Если встретите где, звоните ноль-два.
– Всенепременнейше, начальник!
– За мной, – скомандовал штатский, и вся свора рванула в кусты.
– Дык, – покачал головой Антоныч.
– Елы-палы, – сказал Сидор. – Хорошо, что Мирон все кости от курей подмел.
– Я всегда говорил – умнейший кот, – гордо сказал Антоныч. – Однако, надоть в Москву топать.
– Дык, а как же питерские митьки?
– Телеграмму отошлем… Мол, грузите апельсины и так далее.
И братишки потопали в Москву.
На этом можно было бы и закончить. Но…
Когда к вечеру друзья подошли, наконец, к котельной Антоныча, на шею Василия бросилась растрепанная Настенька, вся в слезах.
– Васька! Милый мой! Братишка!
– Настенька! Сестренка моя! Антоныч ласково усмехнулся:
– Ну, и слава богу. Хоть у них все хорошо.
И, глядя в след удаляющимся счастливым супругам, молвил:
– Однако! Пошли поищем, чего поужинать.
Отворил дверь, в котельную запрыгнул Мирон и тут же погнался за крысой. Вот так все и завершилось. Весьма необычно, но очень даже счастливый Happy End. Сам Дмитрий Шагин позавидовал бы такому Happy End'y!
(Тут сам Дмитрий Шагин в очередной раз заорал: «Достали!», Порвал сей роман на мелкие кусочки и выбросил в мусоропровод. Что и требовалось доказать.)
Эпилог
Подходит ко мне на днях чувак в троечке и при галстуке (ну, чисто комсомольский деятель конца семидесятых) и говорит:
– Послушайте! Что вы здесь наплели? В одну кучу смешали митьков, папуасов, государя-императора, Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Толстого и Альфреда де Мюссе? Зачем все это? И кот у вас целых две курицы съедает. Вы когда-нибудь видели кота?
– Извините, – спросил я. – А ваша фамилия случайно не Кайфоломов?
– Нет, – оторопел чувак.
– Странно, – покачал я головой.
Вот такой у нас с ним спор вышел…
ИЗ СБОРНИКА НОВЕЛЛ «СИДОРОВУ НУЖЕН ВРАЧ»
Сны – вещь хрупкая. Не сразу поймешь, к чему тебе снится именно этот сон. Если увидишь слона – не обязательно к деньгам. Если во сне считаешь деньги – возможно, что и к сафари. В ночь со среды на пятницу Джеку Хонсу приснился кронштейн, закрепленный на потолке. В общем-то ничего ужасного, если не считать, что на крюке был подвешен Фрэнк Доботи. Ничего опасного, кроме того, что Фрэнк имел на груди табличку: «Он партизанил в наших огородах». Фрэнк покачивался, Джек бросился его снимать, веревка оборвалась, – и тут же оборвался сон, Джек проснулся. Интуиция подсказывала ему, что сегодня что-то стрясется. Но что именно, об этом интуиция подло умалчивала.
Джек умылся, выпил чашку кофе и немного погадал на кофейной гуще. Брать ли с собой пистолет? Пистолет у Джека был тяжелый, как кирпич, зато с ним можно было откровенно плюнуть на бандитов, неприятности и инфляцию (это в том смысле, что можно и самому кого-нибудь ограбить). Решил взять: вдруг какому-нибудь взволнованному типу понадобятся его профессиональные услуги. Мне нетрудно сказать о том, что Джек Хонс был частным детективом.