Друзья и враги Анатолия Русакова, стр. 48
— Вот когда утром мама вернется, тогда и жди меня с ключом у машины. Вот тебе твоя расписка, — сказал Рудя, вынимая из кармана сложенную бумажку. — Смотри, я рву ее.
Он разорвал бумажку на мелкие кусочки, а остатки ссыпал в пепельницу.
— Теперь, — сказал он, — ты мне должен только пятьсот. Метнем? Может, их отыграешь? — И он протянул карты.
Боб после проигрыша поклялся не играть.
— Все! — решительно заявил Боб. — Хватит. Больше не играю. До свиданья!
— Так не делают, — рассердился Рудя. — Ишь ловкач нашелся! Почти пятьсот должен — и смывается. Не выпущу!
Впервые Боб был непреклонен, карт не брал и даже руки спрятал за спину. Рудя грубо обругал его, но Боб не сдавался. Рудя засмеялся и бросил карты:
— Ну, как знаешь. Не злись. Хочешь, чтобы у тебя были такие ресницы, как у меня? На тебя будут заглядываться!
Боб согласился. Рудя взял ножницы и обрезал ему ресницы. Когда Пашка поднес к его глазам зеркало, Боб увидел свои странные голые веки и испугался: что он скажет матери!
— Длиннее отрастут, — утешил Рудя. — Все девчонки будут сходить с ума. А завтра, когда мать приедет с рынка, ты дай знать, скажи по телефону: «Книги принесли», и жди возле машины с ключами.
Когда Боб ушел, Рудя дал Пашке небольшой сверток и поручил поскорее отнести его к водопроводчику Яшке Глухарю.
— Только не сомни! — предупредил он.
Конечно, Пашка не утерпел и развернул на улице сверток. В нем был кусок воска с вмятинами. Его-то Пашка и передал Яшке Глухарю.
— А когда сделать? — спросил Яшка.
— Что сделать?
— Да ключи по слепкам…
На другой день Боб, сжимая в потном кулаке ключ, стоял возле «Победы» и, волнуясь, пристально вглядывался вдоль переулка. Он подпрыгнул от неожиданности, когда его плеча коснулась рука Руди, пришедшего вместе с Пашкой с противоположной стороны.
Боб протянул ему на ладони ключ.
— Порядочек! — буркнул Рудя.
Он уверенно отпер дверцу, сел за руль, включил зажигание, кивнул головой Бобу, и тот поместился рядом. Пашка развалился на заднем сиденье.
— Старт дан! — сказал Рудя и, пустив машину по переулку, снял руки с баранки и не спеша закурил папиросу. Затем он «газанул», и они объездили набережные Москвы-реки и даже побывали возле нового здания университета. Там они вышли из машины и смотрели на огромный город, раскинувшийся до горизонта.
Боб тревожился и за целость «Победы», и чтобы Рудя не нарушил правил движения, и чтобы никто из домашних не заметил отсутствия машины на обычном месте. Но все обошлось. Через час машина стояла в переулке.
— А ты, Вундербоб, боялся! — Рудя запер машину, отдал ключи и вразвалочку, не спеша зашагал домой.
— Классно водит машину, — заметил Пашка. — Эх, покурить бы! А денег — ни гроша. Сбегай-ка, Вундербоб, домой, оторви десяток папирос у старика.
— Зайдем вместе, — великодушно предложил Боб. Он успел вынуть из шкатулки-папиросницы только пять штук. Вошел отец.
— Как, ты куришь? — укоризненно воскликнул он и воздел руки над головой. — Дети! Ведь никотин — яд, он страшно вредит развитию молодого, неокрепшего организма. Да знаете ли вы, что пятьдесят папирос, выкуренных подряд, убивают взрослого человека? Нет, вы не уйдете, пока не выслушаете меня до конца!
Он предложил ребятам сесть в кресла и долго толковал о вреде курения. Пашке нравилось чуть подпрыгивать на мягких пружинах.
«Ну и дает жизни старикан, вот чешет!» — так оценивал он ораторский талант Троицкого-отца. Потом длинная речь утомила его. Пашка тоскливо смотрел то в окно, то в потолок, то на шкаф. Боб сидел как на иголках, сжимая в руке ключ.
Пришла мать. Узнав о папиросах, она напустилась на Пашку:
— Зачем ты его учишь курить?
Пашка отмалчивался, а потом сказал, что ничему плохому он Вундербоба не учил и не учит.
— Вундербоб? Это еще что? — рассердилась мать. — Мой сын тебе не ровня!
— Агния…— нерешительно вмешался отец.
— Нет, пусть уходит!
— Очень мне надо…— пробормотал Пашка, направляясь к двери.
На следующий день шофер заявил, что машину, если Павел Авксентьевич не ездил, кто-то брал. В кабине валялись два окурка, бензин убавился.
— Я поставлю»секретный замок на руль, — предложил шофер. — Не отперев его, никто не сможет тронуть машину с места. Будет стоить рублей сто.
Вечером мать кричала:
— Что у нас за дом! Этот ловкач выудил у тебя сто рублей на какой-то секретный замок. Машину никто не брал — он это выдумал.
— Позволь, но окурки?
— Он сам их подбросил!
Вскоре Рудя опять катался на машине. Ездил в Химки. С ними были две девушки, Нина и Аида, и приятель Руди. Там все они ели и пили в ресторане, а Боб нервничал и молил скорее вернуться. Отец, правда, уехал на дачу, но шофер придет за машиной в десять вечера.
Едва только они поставили «Победу» в Ржевском переулке и отошли на несколько шагов, как пришел шофер.
Через пять дней Бобу позвонил Рудя.
— Ты что же это? — сердито кричал он. — На машину поставил и.секретный замок, а ты молчишь?
Боб удивился:
— Откуда ты знаешь, Рудя?
— «Откуда… откуда»! Случайно узнал от слесаря, который его делал.
— Только вчера поставили, — сказал Боб. — Но почему тебе это не нравится, Рудя?
— А почему это должно мне нравиться? Катнем завтра? Ключ от нового замка достанешь?
— Все эти дни не удастся…— твердо сказал Боб.
Рудя выругался и затем предложил зайти метнуть.
Боб отказался.
После этого разговора Боб попросил Лику, няню и Таню подходить к телефону и, если попросят Боба, спрашивать — кто зовет.
В тот день Рудя дважды звонил, и Боб знаками показывал: «Меня нет дома». Потом позвонил Пашка. Он нарвался на Агнию Львовну, накричавшую на него.
На другой день в доме никого не было. Боб на звонки не отзывался, но потом не выдержал и подошел к телефону. Звонил Пашка. Боб еле успел переброситься с ним несколькими словами, и вдруг вместо Пашкиного голоса услышал басистый голос Руди. Тот приглашал Вундербоба забежать послушать новую пластинку. Боб поспешно повесил трубку. Тотчас же снова раздался звонок. Боб ушел к себе. Телефон звонил долго…
Но не так-то легко было отделаться от них. Пашка явился домой к Бобу собственной персоной. Вот тогда-то его и увидел Анатолий Русаков.
Глава XII
ДРУЗЬЯ ВСТРЕЧАЮТСЯ ВНОВЬ
Весь день Анатолий просидел за учебниками.
Заниматься русской литературой по учебнику Поспелова и Шабловского было не так-то просто. Попробуй пойми и полюби поэму «Медный всадник», если авторы учебника объясняют ее так: «…Реалистическая установка всего произведения, стремление к правде и естественности речи привели к той особенности в построении стиха, в силу которой он приближается к разговорно-прозаическому складу языка: смысловые паузы, не совпадая с ритмическими, дают перевес логическому идейному содержанию фраз над музыкальным оформлением».
Анатолий побежал к Лике за разъяснениями.
Трижды за это время Анатолий приходил к Лике, и она экзаменовала его, подсказывала ответы, учила конспектировать прочитанное. Агния Львовна была вежлива, поила Анатолия чаем и намекала, что помощь дочери — это «услуга за услугу».
Накануне экзамена Лика волновалась больше, чем Анатолий. Он позвонил ей вечером, поблагодарил за помощь, был весел, шутил. Его приняли в десятый класс.
— Экзаменовала меня учительница русского языка Евгения Павловна, — торопливо рассказывал, он. — Она же будет у нас и классной руководительницей. Ребята меня пугали — «зарежет», спросит не по учебнику. Увидел я ее и вначале, честно говоря, испугался: высокая, глаза строгие, волосы седые, даже серебряные, а лицо хоть молодое и румяное, но непреклонное. Ну, думаю, пропал! А она стала расспрашивать меня, откуда я, да где учился, да какие книги люблю читать. Я — все начистоту. А она не испугалась и даже не удивилась моей биографии дурацкой. Так хорошо, душевно стала улыбаться. А потом начала спрашивать по программе, даже помогала отвечать наводящими вопросами. Поставила тройку. Замечательная женщина!