Смерть князьям и ханам, стр. 26
— Артур Иванович, если ничем не занят, помоги-ка Кельту, — указав на стянувшего с брони трос Романа, произнёс капитан Хабибуллин. — Каждая пара рук на счету.
Кивнув Ринату, а принялся работать в паре с лейтенантом Скорохватовым. Едва мы успели прицепить трос к буксирным крюкам, к нам подошли Стрельцов и Кравченко в сопровождении «литовцев». Майор сразу принялся наглядно объяснять князю, каким образом следует буксировать бронетранспортёры, чтобы не израсходовать последнюю солярку. Заодно показали Остею и его ближнему кругу ту самую солярку, налив немного её в пустой цинк из-под патронов. Князь с интересом выслушал короткую лекцию о роли жидкого топлива в двигателе внутреннего сгорания, понюхал соляру, даже попробовал её на язык, скривился, поплевался, и решил собственными глазами взглянуть на тот самый дизель, который является сердцем железной повозки. Нашему командиру пришлось продолжить техническую экскурсию, рассказывая и показывая Остею, что и как движет машину. В общем, потратив немногим более часа на вводный курс по механике для аборигенов средневековья, Стрельцов добился главного — князь проникся нашими проблемами. Всего несколько коротких приказов, и нам выделили лошадей, почти полсотни голов. Вместе с четвероногим транспортом в наше распоряжение поступило десятка два мужиков-возничих из обозников, а также отряд ратников во главе с сотником Владимиром. Чтобы помогать, охранять, содействовать. Подозреваю, что и приглядывать, так, на всякий случай. Политика — дело мокрое, всегда бок о бок с предательством.
Потратив примерно ещё час времени, использовав буксировочные тросы с применением армейской смекалки, и при непосредственной помощи опытных местных кадров мы соорудили нечто, позволявшее тащить один БТР пятью парами лошадей. К этому времени основной «литовский» отряд под командованием сотника Мирона ушёл далеко вперёд, сопровождая обоз с пушками. Князь же решил задержаться до нашего старта, чтобы самолично посмотреть на результат объединённых трудовых усилий спецназовцев и мужиков-обозников. Надо сказать, что вид тронувшегося с места вслед за лошадьми «триста первого» БТРа вдохновил и нас, вовсе не желавших застрять где-нибудь у чёрта на куличках с пустыми баками.
Затем наступил момент истины — Стрельцов приказал провести воздушную разведку, чтобы окончательно удостовериться о нашем присутствии в четырнадцатом веке. Признаюсь, я с замирание сердца следил за парением Володи Коваля, который с высоты птичьего полёта рассматривал местность в бинокль, заодно и фотографируя весь окружающий нас ландшафт. К сожалению, в предыдущий день никто из нас как-то не подумал впопыхах о возможности проведения импровизированной аэрофотосъёмки. Пока капитан нарезал круги в воздухе, остальные спецназовцы — и я в том числе — собрались плотной группой, безмолвно наблюдая за полётом Коваля. «Литовцы» во главе с Остеем, которые терпеливо ожидали окончания наших сборов, похоже, почувствовали, что нас сейчас лучше не трогать, также не произносили ни слова. На этот раз никто из пары сотен конных дружинников князя не скакал следом за парапланом, не сотрясал воздух криками радости и ликования, не подбрасывал шлемов в воздух. Некоторые, конечно, крестились, шептали молитвы, а может, и заклинания, кто их, там, аборигенов, поймёт. Большинство же с восторженными физиономиями, хотя и сдержанно, следили взглядами за очередным покорением воздушной стихии человеком.
— Вокруг всё, то же самое, что и вчера, нет никаких привязок к нашей местности, — голосом капитана прохрипела рация. — Нафоткал триста шестьдесят градусов здешнего пейзажа. Иду на посадку.
— Все слышали? Вопросы есть? — со вздохом спросил наш командир, окинув взглядом весь немногочисленный личный состав. — А раз нет вопросов — приступим к плану выживания в этом времени. По местам, товарищи.
Приземлившись, Коваль отдал майору фотоаппарат, и, стягивая лямки параплана, немного подробнее рассказал об окружающей нас местности. В общем, как и следовало того ожидать, за прошедшую ночь ландшафт не изменился. Появилась лишь извивающаяся по дороге змейка обоза с пушками, медленно ползущая на восток, в сторону Москвы.
— Мы готовы двинуться в путь, князь Александр Андреевич, — посмотрев в глаза ожидавшему нас «литовцу», твёрдым голосом произнёс Стрельцов. — Эй, Фрол, Кондрат, трогайте лошадей! Но, поехали!
Наша небольшая колонна наконец-то покинула воистину историческое поле, вдоль и поперёк исполосованное колёсами бронетранспортёров, истоптанное копытами сотен лошадей. В результате коротких переговоров с князем установили следующий порядок движения: впереди, в сотне метров от основных сил ехал десяток ратников передового дозора, следом — полусотня конников, затем столько же ещё дружинников во главе с самим Остеем, оба БТРа, и в арьергарде полусотня под командованием Владимира. На случай нападения врагов договорились, что «литовцы» откатываются под защиту бронетранспортёров, чтобы не терять воинов в рукопашной схватке. Впрочем, князь скептически отнёсся к возможности столкновения с какими-нибудь местными силами. По его словам, здешние бояре не позволяли себе никаких шалостей на дорогах, а разбойники и грабители даже не подумали бы нападать на сотню кованой рати.
Накануне наш командир перераспределил личный состав по двум машинам, чтобы в них находилось равное количество спецназовцев — по пять человек в каждом бронетранспортёре. В головном, «триста первом» БТРе оказались сам Стрельцов, капитан Коваль, лейтенант Скоморохов, старший сержант Бондаренко, и я, майор Барсов, собственной персоной. Таким образом, у нас получился минимальный экипаж из механика водителя и башенного стрелка, место которого занял старый волчара Володя Коваль. В качестве же десанта вырисовывалась пока ещё не слаженная боевая тройка в составе пулемётчика и пары стрелков, один из которых одновременно являлся командиром всей нашей «бригады» спецназа. Моя непроверенная боевая ценность компенсировалась «Печенегом» в крепких руках Романа Скорохватова и солидным боевым опытом самого Стрельцова.
В экипаж второго бронетранспортёра — «триста четвёртого» — вошли капитаны Хабибуллин и Вонг, старшие лейтенанты Кравченко и Мышкин, старший сержант Василевский. Здесь также сформировалась неплохая боевая тройка в составе Юрия, Рината, и Михаила, нашего доктора. Как оказалось, в таком составе парни уже действовали во время командировок на юг, неплохо отработав взаимодействие в реальных боевых условиях. Наш неофициальный зампотех Степан Кравченко занял привычное для него место башенного стрелка, заодно взяв на себя функции командира машины в отсутствии на борту десантной партии. В остальное время командные полномочия как-то хитро делили между собой Гюрза и Ком, привыкшие действовать в составе группы: снайпер, пулемётчик, и два-три автоматчика. Правда, в данном случае, пулемётчик отсутствовал, а состав группы оказался и вовсе минимальным — всего лишь три спецназовца.
Имущество, боеприпасы, и всё тяжёлое вооружение разделили поровну между машинами. В каждом бронетранспортёре уложили по пять «шмелей», по одному АГС-30, и по одному РГ-6. Здраво рассудив, наш командир приказал пока не устанавливать станковые гранатомёты на башни машин. К каждому АГСу имелось всего по одной «улитке» гранат, а для комплектации расчётов пришлось бы разбивать и без того малочисленные десантные группы. Как полагал Стрельцов, эти гранатомёты нам очень понадобятся несколько позднее, когда мы окажемся в Москве.
ГЛАВА 9
Спустя примерно полчасика с момента начала нашего движения к Остею подскакал всадник, наклонившись в седле, произнёс несколько фраз, и князь с частью своего сопровождения направился куда-то вперёд по ходу движения колонны. Мы проводили взглядами проезжающую мимо полусотню конных ратников, переглянулись между собой, перекинулись по рации несколькими фразами с экипажем «триста четвёртого» БТРа. Судя по тому, что наше непосредственное сопровождение под началом сотника Владимира продолжало невозмутимо топтать просёлочную пыль позади второй машины, ничего особенного не происходило. Так, дорожная рутина, и не более того.