Путин. Замковый камень российской государственности, стр. 40

Не затишье ли это перед бурей?

Елена Ларина, Владимир Овчинский. Русское чудо XXI века

Третья производственная революция в России не только возможна, но и весьма вероятна

На пороге третьей производственной революции

Более 50 лет назад, в июне 1963 года в Кремлевском Дворце съездов состоялась премьера фильма, на которой присутствовало не только руководство Советского Союза, но и весь дипломатический корпус. Это был двухсерийный художественно-документальный фильм «Русское чудо», снятый кинематографистами уже не существующей теперь страны — ГДР о другой канувшей в Лету стране — СССР. Съёмки фильма были приурочены к запуску первого советского спутника, а завершились после полёта Юрия Гагарина в космос. Как раз в этот период Джон Кеннеди произнёс свою хрестоматийную фразу: «Если не хотите учить русский, учите физику».

Фильм рассказывал о том, как страна с разрушенной до основания экономикой и инфраструктурой, лишившаяся каких-либо технологий и организационной культуры, поголовно безграмотная за короткий срок превратилась не только в мощную индустриальную и военную державу, одержавшую победу в Великой войне, но и успешно соревнующуюся за мировое господство с Соединёнными Штатами Америки.

Казалось бы, парадоксально, но уже в 7080-е годы многократные попытки вновь показать по Центральному телевидению фильм «Русское чудо» наталкивались на отказы высших телевизионных начальников, действующих по указке тогдашнего ЦК КПСС. Говорилось, что «не надо приукрашивать действительность». «Русское чудо» в тот период было уже не нужно подавляющей части правящего партийно-бюрократического слоя. Ведь главный смысл фильма состоял в том, что потенциал Страны Советов был таков, что в конце ХХ века вполне вероятным является ещё одно «Русское чудо». На протяжении четверти века после выхода фильма на экраны советская наука и техника успешно подтверждали вывод восточно-германских кинематографистов. Практически во всех ключевых сферах — от космоса до исследований морского дна, от биотехнологий до энергетики, от вычислительной техники до новых типов вооружений — были совершены прорывы, которые при их инженерном и промышленном подкреплении могли бы произвести переворот в мировом хозяйстве.

Это — не преувеличение. Сразу же после прихода на пост президента США Рональда Рейгана на самом высоком уровне был запущен проект «Сократос» под руководством физика, полковника М. Секоры. Наиболее детальный, документированный и ориентированный на сегодняшний день отчёт о проекте «Сократос» опубликован в книге Эрвина Экмана «President Reagan's Program to Secure U. S. Leadership Indefinitely: Project Socrates». Главная цель проекта состояла в объективном анализе уровня конкурентоспособности критических отраслей промышленности США, выявлении сфер науки и техники, где США отставали от СССР, Европы, Японии и в осуществлении экстраординарных мер по преодолению отставания и обеспечению лидирующих позиций во всех критических технологиях уже в течение 80-х годов. Проект реализовывался во всех ключевых отраслях науки, промышленности и технологий Соединённых Штатов с вовлечением в него всех крупнейших высокотехнологичных корпораций, университетов, исследовательских центров и т. п.

В СССР в это время случилась перестройка. Научно-технические направления прикрывались и лишались финансирования буквально ежемесячно. В общем, пока американское государство взялось за ликвидацию технологического отставания, осуществило массированное вливание средств в науку и технику, Советский Союз предпочёл тупиковую модель нефтепотребительского социализма. Тогда же в стране приняли к руководству к действию слова заокеанского президента Д. Кеннеди с точностью до наоборот. Бросили учить физику и стали учить английский.

Несмотря на все неблагоприятные обстоятельства, внутри различных сегментов российской экономики, и прежде всего военно-промышленного сектора, продолжали развиваться островки высоких технологий. Как это ни удивительно, наибольших успехов практически в большинстве сфер науки и техники Советский Союз достиг на технологическом уровне в самом конце 80-х годов, когда в полной мере начал действовать ранее созданный научный задел. Символом триумфа советской технологической мощи стал до сих пор не воспроизведённый в мире вывод на орбиту крупнотоннажного непилотируемого возвращаемого орбитального комплекса «Буран» с его успешным возвращением на Землю. Другой поразительной иллюстрацией этих достижений является недавняя предновогодняя публикация одного из крупнейших американских журналов, где выделялись семь наиболее перспективных энергетических технологий на ближайшие 15 лет в сфере ядерной энергетики. Пять из них к 1991 году уже существовали в Советском Союзе либо в виде опытных образцов, либо доведены до стадии инженерных расчётов и стендовых испытаний.

В постсоветской, «демократической, рыночной России», о фильме «Русское чудо» уже никто не вспоминал. И уже никто не говорил о приукрашивании действительности. На глобальном уровне уже стояли другие задачи: признать ту действительность преступной, забыть о ней и никогда к ней не возвращаться. Эти цели во многом были реализованы. И главное — в общественное сознание была вбита устойчивая установка на то, что никакого нового русского чуда уже быть не может, что новая Россия должна быть просто встроена в общемировой процесс и пользоваться благами западной цивилизации, не претендуя ни на какое первенство и тем более чудеса в развитии.

Тем не менее, случилось то, что случилось. После краха СССР в мире окончательно восторжествовала мутация капитализма — потребительский финансизм. В 90-е-нулевые годы показалось, что научно-технический прогресс остановлен навсегда и все разработки сводятся к выпуску новой модели iРad или других гаджетов. Возможно, так бы и продолжалось, если бы не глобальный финансово-экономический кризис, начавшийся в 2008 году. Под угрозой тотальной крупномасштабной катастрофы на Западе и на Востоке пришли в действие ослабленные и подавленные крахом СССР научно-технологические силы, которые соединились с государственными, венчурными и рисковыми капиталами, вставшими на ноги в ходе интернет-революции и накопившими огромные ресурсы всех типов информационными гигантами и определёнными политическими силами, заинтересованными в выживании глобальной мировой системы.

Параллельно с проведением частично целенаправленных, а частично — стихийных мер по ограничению всевластия спекулятивно-финансового и банковского капитала произошло усиление корпоративных, государственных и социальных структур, делающих ставку на высокие технологии как гарантию выживания современного социума и обеспечение его развития.

Любопытно, что даже сейчас, когда страна вырвалась из хаоса 90-х годов, идеологическая машина и левых, и правых в основном говорит о тяжёлых перспективах экономического, финансового развития, стращает тяжёлыми социальными последствиями. При этом в современном российском обществе практически не обсуждаются те проблемы, связанные с экономическими чудесами XXI века, которые обсуждаются в обществе западном и уже восточном.

А доступная информация свидетельствует о том, что при всех несомненных острых проблемах, противоречиях и трудностях, которые имеются в США, Западной Европе и Японии, буквально на наших глазах разворачивается и набирает темпы Третья производственная, или промышленная, революция.

Своим названием она обязана международному бестселлеру Джереми Рифкина «Третья промышленная революция», которая стала настольной книгой многих политиков и Востока, и Запада. Её автор признан одним из наиболее влиятельных экономистов современности. Он является советником Еврокомиссии. Среди его поклонников — Барак Обама, Политбюро Коммунистической партии Китая, правительство Бразилии, а на постсоветском пространстве — руководство Казахстана. На основе идей Рифкина разработан план дальнейшего экономического развития Евросоюза, который уже принят Европарламентом.