208 избранных страниц, стр. 29
— Отрекись от власти.
Я говорю:
— Ты чего? Такой случай. Вообще у нас никогда еще никто от власти не отрекался.
Она:
— А ты отрекись. Не доводи страну, ты — невезучий. Отречешься — я тебе прощу все и буду любить.
Ну чего… я дурак, что ли? Конечно, я отрекся сразу.
Парень с микрофоном поворачивается к первому попавшемуся:
— Вы — новый президент России.
Тот:
— Руссиш нет понимайн.
Такая тишина наступила… слышно стало, как на валютном рынке курс меняется. Потом кто-то шепчет:
— Господи Вседержитель! То президенты говорили, мы ничего понять не могли, теперь мы говорим — они… не понимайн по-русски.
Я Галю обнял, говорю:
— Ничего, Галь, что-нибудь подвернется еще. Смотри, — говорю, — какой хороший знак мне в небе.
А над нами как раз журавли клином летят. Красиво — слов нет. Говорю:
— Царские птицы!
И Галя говорит:
— Да. С такой высоты и так точно…
И мы пошли домой.
Уроки в школе дураков
В понедельник в подъезде объявление: «Нашлись вагоны с золотом Колчака. Желающие приобрести слитки по цене рубль за килограмм сдайте вечером в шесть часов тысячу на оформление купчей».
Я сразу сказал:
— Проходимцы.
Сергей Сергеевич из тридцать седьмой только руками развел. А Татьяна Павловна сказала:
— Дураков ищут.
Вечером в шесть часов пришли, такая морда сидит — на лбу написано: «сукин сын». Я сразу сказал:
— Милицию надо звать.
Сергей Сергеевич только руками развел. А Татьяна Павловна сказала:
— Плакали наши деньги.
Морда вдруг говорит:
— А чтобы они не плакали, вы их не сдавайте.
Татьяна Павловна как закричит:
— За рубль килограмм! Не сдавайте?
Морда ей:
— Нету этого золота, нету.
Тогда Сергей Сергеевич, он очень хотел золота взять хотя бы килограммов шесть, говорит:
— Нету — ищите!
И мы все сдали деньги.
Морда сказал:
— Некогда нам искать, нас самих ищут.
И ушел с деньгами. Мы через час милицию вызвали, они говорят:
— Вы в своем уме? Это же жулики.
И тут как солнце из-за туч, прояснило сразу: «Жулики! Обманули нас! Обокрали!»
На следующий день в подъезде объявление: «Всевидящая мать-девственница Серна Львовна Трефовая за пятьсот рублей скажет, как за час заработать миллион».
Клянусь, я сразу сказал:
— Тюрьма по ней плачет.
И остальные сказали:
— Аферистка. Дураков ищет.
Вечером пришли все насчет миллиона, выходит Серна всевидящая — один глаз подбит, другого нет и видно, что она дней пять без продыха, без просыха и без закуса. Ну, то есть совсем она никакая, еле-еле деньги берет и все кладет мимо лифчика. И никому ни слова.
Уже ей подсказывают:
— Скажи хоть «скоро разбогатеешь» или «дальняя дорога».
Она только пальцами скребет и руку мимо лифчика сует. Но все-таки собрала все деньги и ушла. Мы через час милицию вызвали. Они:
— Вы что?! Это же известная аферистка.
И тут как солнце из-за туч: «Аферистка!! Обокрали нас, обманули! Урок нам на всю жизнь».
На следующий день в подъезде объявление: «Для тех, кого всю жизнь обманывали, сегодня в бане в 22.00 состоится оргия. Будут проститутки. Билеты по сто рублей. Пенсионерам скидка».
Тут уж все стали на себе рубахи рвать, плакать, кричать: «Афера! За кого они нас принимают?!» А Татьяна Павловна к каждому подходила и говорила:
— Что хотите со мной делайте, а я не пойду. Вот что хотите!
В 22.00 думаю: неужели после всего кто-то из наших клюнет? Прохожу к бане — темно. Я где светлее — ближе к кассе — опять темно. Взял билет, прошел в предбанник — там темнее темного и тихо, никого нет.
Часа через два свет вдруг вспыхнул, и оказалось все наоборот — в кассе никого нет, а здесь все наши.
И мы стали смеяться над собой горьким смехом — хороший урок нам дуракам. И прояснило сразу в мозгах! Поздно, конечно. Но лучше же, чем никогда.
Пошли домой… Там объявление: «Возьму в долг пятьдесят рублей, верну через час пять тысяч. Падлой буду. Абдула».
Я вот все думаю: неужели кто-нибудь из наших клюнет?
Русь
Осень. Ночь. Хлещет дождь. В гараже трое: Алексей Алексеевич, Сергей Сергеевич и я. Выпиваем.
Вдруг стук!.. Кого-то принес черт… Вновь стук — входит Ельцин. Мы что пили, что не пили. Говорит:
— Как вы тут?
Мы ему:
— Вы-то… как тут?
Вот он и рассказал нам про клонирование в высших эшелонах власти.
Он-то — настоящий Ельцин, его опоили в девяностом году, он чудом спасся. Скрывался в Германии, потом в шалаше, потом в соседнем гараже.
Налили ему, он выпил, смотрим — точно! Ельцин в девяностом году.
Начал рассказывать — у нас волосы дыбом — кругом двойники, настоящих людей в руководстве никого не осталось.
Чубайс — двойник. Настоящего давно уже привязали к столбу, обложили ваучерами и сожгли.
Грачев — полководец… легенда, не человек, который настоящий. В Чечне один пошел в атаку!.. За ним никого. Взяли в плен, потребовали выкуп… сто рублей. Никто не дал.
Гайдар — зеркало реформ. Матерый человечище! Гений!! Погиб по собственной глупости. Вышел ночью подышать свежим воздухом. На улице спал какой-то врач. Врачу приснилось, что он себе на гроб накопил! Вдруг видит — вор подбирается. Во сне крикнул: держите вора!.. Гайдар решил, что его опознали. А опознать нельзя было — он когда выходил гулять, специально, чтобы не узнали, щеки раздует и гуляет… Кинулся Гайдар бежать — проснулись учителя, военные, шахтеры. Гнали его до Урал-реки, переплыть он не смог.
И вот так всех: кого утопили, кого голым в муравейник.
Мы выпили. Только закусывать, свет задергался, замигал — лица у всех то черные, то синие, то черные, то синие. Я еще подумал: «Сами-то мы настоящие?»
Только подумал, Сергей Сергеевич и говорит Ельцину.
— Они вот, — говорит Сергей Сергеевич, — думают, что я — Сергей Сергеевич. А нас было два брата-близнеца. Один умер трех месяцев — Коля. А я — Сережа. А может, я умер, а Коля жив?
Ельцин выпил, посмотрел ему в глаза, говорит:
— Коля жив! А ты умер.
Мы выпили за покойника Сергея Сергеевича. Он с нами тоже выпил… Только хотели закусывать — собаки завыли со всех сторон. Как-то не по себе стало. Одна радость, думаю, Алексей Алексеевич настоящий.
И как раз Ельцин обращается к нему:
— А вас как зовут?
Еще хорошо помню, гнилью вдруг потянуло откуда-то. Алексей Алексеевич поворачивается к Ельцину, говорит:
— Я — Елена Семеновна Полторац… на два с половиной.
У меня ноги отнялись.
— Все, — говорит, — во что я вложил душу, чтобы не платить налоги, оформлено на Елену Семеновну Полторац… на два с половиной.
И заплакал, что он тоже не настоящий.
Мы выпили. Только хотели закусить — часы где-то: бум-бум-бум… двенадцать раз, дверь сама открывается, на пороге вот такая крыса!
Я как закричу:
— Все! Хватит пить! Расходимся!
На посошок, конечно, выпили. Покойник Сергей Сергеевич пошел провожать Елену Семеновну Полторац… на два с половиной, Ельцин — меня.
Идем. Я скорее, скорее домой — жутко мне, настоящих людей не осталось, только мы с Ельциным. Обнялись с ним… и упали — в грязь же, скользко.
Поднялись сами!.. И я снова — скорее, скорее домой. Звоню в дверь — никто не открывает! Звоню в звонок — чьи-то шаги.
Мы выпили. Только закусывать — выходят две жены!.. Я понял: одна клонированная. Говорят:
— Кто это?
Я говорю:
— Дуры вы обе, это — Ельцин.
Они головами кивают в знак согласия, спрашивают:
— А с ним кто?
У меня сердце остановилось. И тут серой запахло. Скорее мы с Ельциным на улицу. Выскочили — дождь кончился, небо чистое, звездное. Думаю: «Хорошо хоть в России звезды настоящие». Тут они как начали падать!.. Твою мать! До чего довели страну двойники!.. Говорю: