Старая добрая война, стр. 10
Шрамко попытался объясниться с помощником, но того как ветром сдуло. Вместо него появился дежурный, подполковник Гукалов:
— В чем дело? Ага! Понятно. Всем в комнату дежурного!
Середин первым зашел в штаб. Старшего лейтенанта не было, но появился начальник училища. Уж что он делал в субботу на рабочем месте, неизвестно.
— Середин?
— Так точно, товарищ генерал.
— Очень приятно. К тебе по-человечески, а ты?
— Разрешите обратиться, товарищ генерал-майор, — вышел вперед Шрамко. — Сегодня вечером на восточной трассе произошла автокатастрофа.
— Слышал. И что?
— В ней погибла девушка Середина, Алина.
— Вот как? — Начальник училища задумался, потом неожиданно приказал: — Середина до утра понедельника на гауптвахту! Приказ ясен, Юрий Петрович? — взглянул он на подполковника Гукалова.
— Так точно, товарищ генерал-майор.
— Но за что? — воскликнул Роман. — За то, что у меня…
— Отставить, курсант! Я отправляю тебя на гауптвахту за нарушение дисциплины, и… чтобы ты не наделал глупостей. В твоем состоянии можно пойти на все. По поводу же девушки прими мои соболезнования. Все, дежурный, вызывайте караульных и начальника караула. В понедельник Середина заберет командир роты, и ко мне после развода. Впрочем, с капитаном Черненко я поговорю сам.
Начальник училища ушел, а прибывшие караульные во главе с начальником караула увели Середина. Шрамко проводил друга до караульного помещения:
— Держись, Рома!
Середин не ответил.
Глава третья
Три года спустя. Северный Кавказ
Надрывая двигатель, БМП-2 прошла наконец серпантин и вышла на плато. Сидевший на броне в окружении трех солдат взвода старший лейтенант Середин вызвал на связь командира блокпоста, стоящего на высоте 102,1, своего друга еще по училищу старшего лейтенанта Шрамко:
— Пихта, Я — Ольха! Как слышишь?
— Слышу тебя, Ольха! А наблюдатели видят, — ответил Дмитрий.
— Иду к тебе.
— А я думал, к погранцам.
— Напрасно думал. До встречи.
— Давай, встречаем.
БМП-2 взвода Середина прошла километр по испещренному оврагами, балками, покрытому валунами и камнями плато, миновала селение Марты, которое механик-водитель решил обойти, на главной улице было много детей, копавшихся в пыли, не дай бог, зацепишь или заденешь кого. После селения механик прибавил обороты, ловко маневрируя между балками. Пройдя еще два километра, БМП прошла открытые ворота из бруса и колючей проволоки, сразу свернула вправо и, объехав полевую кухню, позицию третьего отделения, встала, качаясь у массивной железной двери большого квадратного здания с косой крышей, построенного из железобетонных блоков. Вместо окон — бойницы, никакой штукатурки, сверху видны крупные швеллера усиления бетонной крыши. Такому зданию не страшны минометные обстрелы, орудия БМП, крупнокалиберные пулеметы БТРов и попадания выстрелов гранатометов, если, конечно, снаряд, патрон или граната не попадут в бойницу.
Середин с бойцами спрыгнул с брони. Из люка вылез механик-водитель, сняв шлемофон, протер полотенцем грязное лицо.
Из здания через скрипучую дверь к ним вышел старший лейтенант Шрамко:
— Привет, Рома!
— Привет! Как ты тут? От скуки еще не воешь по вечерам вместе с шакалами?
— Нет. Нахожу занятие.
— Нарды?
— Не только. Тебя чего прислали-то?
— А ты не рад?
— Рад, но понять не могу, для чего тебя послали на этот богом забытый пост.
— Тебе разве не сообщили?
— Сообщили о том, что ты направлен ко мне, причин ротный назвать не соизволил.
Середин повернулся к своему заместителю сержанту Константину Вдовушкину, находившемуся в составе сопровождения командира, к которому прилипло прозвище «Вдова»:
— Костя, БМП к капониру танка, после чего всем в отсек отдыха личного состава.
— Пообедаем здесь, товарищ старший лейтенант? — поинтересовался замкомвзвода.
— Нет. Не будем объедать парней первого взвода.
— Не объедите, тут запасов жратвы на две смены, — усмехнулся Шрамко.
— Вот и пусть остается. Через неделю тебя меняем мы.
— Как скажешь. А БМП оставьте здесь, не помешает.
Офицеры прошли в здание блокпоста.
Так уж получилось, что Середин и Шрамко после окончания Переславского училища получили назначение в один и тот же округ, в одну и ту же бригаду, более того, в один батальон и даже роту, где служили уже два года. Бригада имела задачу поддержки пограничных застав на южной границе и пресечения прорывов крупных бандформирований. Правда, за эти два года в зоне ответственности батальона, где служили Середин и Шрамко, прорывов не было. С территории Чечни однажды пыталась пробиться в Грузию банда Салтанова, но вся осталась у высоты 102,1. Впрочем, в банде было всего двенадцать боевиков, шли они ночью, информации о выставленных вдоль границы блокпостах, по всей видимости, не имели, вот и налетели на пост роты капитана Девина. Бой длился всего несколько минут. Трое «духов» сумели выйти из обстрела, отошли в селение Марты, заняли там дом, захватив в заложники двух пожилых людей. Пришлось выходить к селению взводу отдельной штурмовой роты. Бойцы окружили усадьбу, подготовившись к штурму, но старик, хозяин дома, сам снял проблему, умудрившись вытащить из-под кровати охотничье ружье. Двух боевиков подстрелил сразу из двух стволов, третьему раскроил череп прикладом. Боевой оказался старик, весной умер, следом за супругой. Сейчас в этом доме проживала молодая семья.
В командном отсеке, где вместе с командиром находился взводный связист, Середин стянул с себя куртку, оставшись в майке-тельняшке.
— Жарко тут, Диман.
— Ты мне скажи, за каким чертом тебя заставили тащиться сюда сорок с лишним верст?
— Дело вот в чем, Дима. Сегодня ночью, а точнее, в 0.30, границу в районе седьмой заставы прорвала крупная банда штыков в двести. По данным разведки, это банда Мадраса.
— А ему что понадобилось у нас?
— Что-то понадобилось, и довольно серьезное. При прорыве погибло четырнадцать пограничников во главе с заместителем начальника заставы. Совершив прорыв, банда тут же разделилась на мелкие, не более пяти человек, группы и растворилась в горах. Мобильные пограничные группы не смогли взять след ни одной из них. Облет местности «вертушками» тоже ничего не дал. В Управлении ФСБ по району опасаются, что Мадрас вышел на тропу войны для проведения террористических актов в населенных пунктах Кавказа, дабы дестабилизировать успокоившуюся было обстановку.
— Понятно, — кивнул Шрамко. — Но это можно было сказать по связи. И, насколько мне известно, седьмая застава стоит юго-западнее нашего поста, а напротив нас шестая застава.
— Верно. А сколько километров от седьмой заставы до нашего поста?
Шрамко пододвинул к себе карту:
— Шестнадцать по прямой, ну а обходя ущелья, и вообще участки перевалов, все тридцать будут.
— Тридцать километров. А где стоит пост роты соседнего батальона?
— Ты что, решил мне экзамен устроить?
— Ну, что ты, Дима, так где?
— У Тахта-Юрта.
— Точно. За скалистым большим перевалом, что примыкает к перевалу Герди, который мы можем созерцать и без оптики. Причем от седьмой заставы до блокпоста тридцать четвертого батальона по прямой двадцать семь километров. И там гораздо труднопроходимее, чем здесь.
— Ты сказал, что банда попытается прорваться через наш блокпост?
— Так не я считаю, Дима, так считают в Управлении ФСБ и в штабе бригады.
— И тебя послали на усиление.
— Мог бы и понять, что нет.
— Я все понял, кроме одного — за каким хреном для передачи данной информации прислали тебя? Комбату или ротному делать нечего?
— В штабе батальона посчитали, что Мадрас может иметь аппаратуру перехвата переговоров в эфире, и решили, что так будет надежней.
Шрамко задумался. Затем взглянул на друга:
— Так, говоришь, двести рыл?
— По свидетельству пограничников, отлично подготовленных, прекрасно вооруженных рыл. У них есть и гранатометы, и пулеметы, кто-то видел и носильщиков с ящиками из-под боеприпасов.