У Великой реки. Поход, стр. 51

— Лари, не отвлекайтесь, — остановил увлекшуюся насилием над пленными демонессу. — Обыщите убитых, соберите оружие. Трофеи как-никак. И коней, если получится.

Я подтащил пленного к задней машине, поставил его перед оставшимся в живых урядником, с потерянным видом сидящим на подножке. Товарища своего он вытащил наружу и уложил на расстеленную плащ-палатку. Пуля из карабина вошла ему в правый глаз и вышла из затылка. Он и понять не успел, что случилось: умер мгновенно.

— Тебя как зовут? — спросил я стрелка.

— Дмитрием.

— Давно в урядниках?

— Год. Вот вместе с ним пришли, — показал он на погибшего. — Его Артёмом звали.

— Жаль Артёма, вечная ему память, — сказал я. — Вот так и погиб…

Я посмотрел на неестественно согнутые ноги погибшего, на застывающую кровь, сочащуюся из выбитого глаза. Нагнулся, зацепил край плащ-палатки и прикрыл им изуродованное лицо. Так правильно будет, умер он уже.

— Клетку открой, — сказал я уряднику, снимая с пленного подсумки с магазинами и обыскивая его.

— Зачем? — не понял тот.

— Этого повезём, — подтолкнул я в спину лжеунтера.

— С вампиром? — удивился урядник.

— А что? — пожал я плечами. — Тот же прикован. И ему веселей будет.

При этих словах пленный заметно вздрогнул и дал задний ход, за что и схлопотал от меня прикладом в спину. Удар сбил его с ног, но я опять его поднял.

— Стой смирно, урод, — сказал я ему. — А то вампира ещё раскуём. Ты откуда, кстати, взялся, сволочь такая? Ты же не абориген.

Ошибиться нельзя. Аборигены от нас отличаются. Чем — непонятно: немного чертами лица, немного разрезом глаз. А самое главное — у аборигенов видны племенные признаки в лицах, чего у нас почти не наблюдается. Мы смешивались, а они — почти нет. Человека из Вираца, или нордлинга, или харазца, да кого угодно, легко определить сразу. Вот и убитые были все с Лесного хребта — сразу понятно по тёмно-русым волосам, курносым носам и узким лицам. А этот, который передо мной стоит — он из наших, из пришлых.

— Из Вираца. Родился там. Ещё дед туда уехал, торговлишку открыл, — ответил тот, продышавшись: удар приклада лишил его дыхания.

Такое тоже бывает. Большинство пришлых людей держалось своих княжеств. У них сила, они самые богатые, и прав, если честно, у большинства пришлых в таких местах побольше, чем у большинства аборигенов. К таким, как аристократка и колдунья вер-Бран, это не относится, разумеется: таким, как она, везде почёт и уважение, а вот к простолюдинам — по-другому всё. Но кое-кто из пришлых перебрался в аборигенские земли. Кто-то наёмником ушёл, когда ещё баронские дружины переучивались на новое оружие: их тогда особо привечали, платили щедро, дворянством с землями и поместьями с крепостными жаловали. Теперь такие сами сеньорами заделались. Кто-то торговлю открыл, кто-то от правосудия скрылся, кто по иным причинам съехал. Вот и получились такие, как этот псевдоунтер: по морде вроде и свои, а внутри давно чужие. А что вы хотите — третье поколение.

— Кто поручил засаду устроить?

— Через посредника наняли.

— А кто нанял? — уточнил я.

— Откуда я знаю…

— Как хочешь. В контрразведке побеседуют с тобой. Кстати, что сделать-то должны были с вампиром?

— Убить, — вздохнул пленный.

— Ну вот и славно. Тогда полезай в клетку.

Пленный заартачился было, но подошла Лари со своим латигом, и он сам туда рванул, чтобы оказаться подальше от демонессы. Я, признаться, теперь и сам задумываюсь, кто же она такая на самом деле? Каким демоном ни будь, но оставаться столь спокойным после такой кровавой драки… Это неспроста.

Форма зуавов у наёмников была новая, явно краденная со склада. Винтовки тоже новые, но их купить не проблема. «Маузеры» такие продают по всему Великоречью, даже в лавке оружейной купить можно. Эти, кстати, в лавках и купили — нет на прикладе выжженного клейма «КА» — «казённый арсенал», которое ставится на те винтовки, что в армии направляются, пусть даже и чужие. Револьверы у них тоже были стандартные, нижегородские «чеканы» под патрон «.357 магнум», простейшей конструкции, без всяких излишеств [66]. «Сипайского образца», как у нас говорится. А вот сипайские поступают только в армии, хоть и не обязательно в наши. Я сотню патронов к ним в нашу пользу собрал и один револьвер припрятал. Пригодится — всё трофей.

СВТ-К, что у лжеунтера отняли, с виду была вполне обычной, военной, такой же, как у меня, только без оптики. Шесть магазинов с неё я сразу забрал, а насчёт самой винтовки надо будет уточнить в Твери. Если она не с тела тверского солдата снята — можно и себе оставить, а точнее — Лари отдать. Её трофей, по праву. Хотя зачем ей она? Лари нас в Твери всё равно покинет, я уж лучше выкуплю, сторгуемся.

В седельных сумках наёмников нашли все требуемые инструменты для уничтожения вампира: святую воду, осиновые стрелы, а к ним — сборный эльфийский лук. Решил кто-то, что проще вампира Арлана ликвидировать, чем разбираться, о чём он проболтался, а о чём нет. Большая ошибка, кстати, которой грешат те, кому жизнь подчинённого копейка. Но если так, то и верности цена почти такая же.

ГЛАВА 23,

в которой герой встречается со статским генералом и получает столь желанное поручение

Дальнейшая дорога в Тверь ничем уже не запомнилась. Маша пересела назад, в «воронок», за руль, кое-как оттерев его от крови убитого. Второй же урядник, тот, что двоих застрелил и одного ранил, так за стрелка и остался. Тело убитого, завернув в плащ-палатку, погрузили ко мне в кузов.

Пленный сидел в одной клетке с вампиром, забившись от того в самый дальний угол и боясь даже дышать. Кровь понемногу сочилась из-под повязки на лице, и от её запаха вампир Арлан заметно беспокоился, принюхивался, время от времени издавал какие-то сосущие звуки. Думаю, что старался специально для пленного, потому что слышал все наши разговоры и знал, для чего тот был послан. У вампиров слух поострей человеческого.

По выходе из леса нас остановил ещё один драгунский разъезд, которому мы и сообщили о вражеских диверсантах, по тылам действующей армии шляющихся и на при исполнении находящихся путешественников нападающих. Эффект это вызвало поразительный, нас даже задержали почти на час, пока подтянулись подкрепления. И пока какой-то штаб-ротмистр [67] и два поручика подробно выспрашивали, что нам известно о напавших, в общей сложности не менее чем эскадрон Четвертого драгунского на рысях прошёл мимо нас в лес, намереваясь начать прочёсывание. А что вы хотите? ЧП.

Нас же «пристегнули» к военной колонне, идущей за грузом в пункт постоянной дислокации дивизии, и мы почти до самой Твери прошли под конвоем, уже не опасаясь нападения.

В городе мы быстро добрались до Дворянской, где в трёхэтажном невзрачном, но длинном П-образном особняке с закрытым двором и большими мрачными подвалами размещалось Управление контрразведки. Нас приняли без проволочек, забрали обоих пленных, оформили бумаги на погибшего при исполнении унтера, после чего тело передали напарнику. А их машину сразу включили в состав воинской колонны, идущей до Великореченска. Контрразведка отправляла туда группу своих людей, вот с ними урядник Дмитрий и уехал на «воронке». А мы остались в контрразведке.

Сначала у нас приняли трофеи, составив опись, причём я сразу написал заявку на проверку СВТ-К и одного «чекана». Если не криминал — пусть официально нам отдадут, это по закону. Боевой трофей — святое дело. Затем нас потащили в разные кабинеты для «собеседования».

Меня допрашивали два ретивых надворных советника [68] в чёрных мундирах почтенного и мрачного ведомства, в стенах которого я сейчас пребывал, пытаясь сугубо по привычке подловить меня на противоречиях. При этом, следует отдать им должное, оставались безукоризненно вежливы, обращались сугубо на «вы» и даже поили чаем с печеньем. Из чего я сделал вывод, что нас ни в чём предосудительном не подозревают. Может, и ошибочный.