Охота на побежденных, стр. 34
К вечеру следующего дня бунт охватил весь край.
К полудню третьего дня бунтовщики ворвались в город, вооружились винтовками, захваченными на оружейной мануфактуре, разогнали роту солдат и сожгли губернатора в пароходной топке. И наступил миг, когда толпа вдруг задумалась — а что же делать дальше?
До этого момента толпа в руководстве не нуждалась. Люди делали то, что хотели делать — их желания были одинаковы и в корректировке не нуждались. Стихийных вожаков хватало лишь на одно — указывать направление, в котором надо продвигаться. Но теперь они разгромили в округе все мануфактуры, перевешали всех лордов в главе с губернатором, разогнали всех солдат и стражу. Бунт не имел возможности для дальнейшего развития — непонятно, куда идти дальше.
Что делать дальше? На этот вопрос без руководства ответить было трудно…
Вот тут-то из своего убежища вылез Шарк. Момент был как никогда удачным — толпа нуждалась в герое, способном повести ее дальше. Романтический ореол мученика, пострадавшего за народ, слава борца с машинами и лордами, организаторские способности, природная смекалка и наглость — все это пришлось как нельзя кстати.
Первым делом Шарк остановил разрушение оружейных мануфактур — поставил народ к машинам, делать винтовки уже для себя.
Через пять дней бунт охватил весь остров.
Еще через неделю пароходы, набитые бунтовщиками, переправились через пролив. Взбунтовавшаяся чернь, вооруженная винтовками Энжера (у которых в спешке даже приклады не успели начисто обстругать), двинулась на штурм артиллерийских мастерских.
К вечеру у бунтовщиков появилась своя современная артиллерия — две четырехдюймовые гаубицы (без снарядов).
К следующему вечеру у них появились снаряды.
Чернь, неисповедимыми путями узнав о бунте Шарка, начала волноваться чуть ли не повсюду. И пусть ситуацию пока что удавалось сдерживать, власти запаниковали, почуяв приближение не просто бунта, а БУНТА.
Давить бунтовщиков было нечем — все мало-мальски серьезные силы были отправлены на штурм вражеского логова. Логово-то они разгромили, но утихомиривать разбушевавшуюся чернь с такого расстояния армия, естественно не могла.
В штаб Коалиции Светлых Сил нескончаемым потоком полетели депеши с требованием немедленно в кратчайшие сроки вернуть солдат назад. Темная Династия повержена — не стоит держать на ее руинах столь огромные силы.
Радиограмма Грация, требовавшего прислать в его распоряжение пехотную бригаду и кавалерийский полк, на этом фоне смотрелась нехорошо. Советнику всего-то и надо — убить загнанного в угол мальчишку и отобрать у мастера меча его посох. Сил для этого у него вполне достаточно, а если и недостаточно, пусть выкручивается самостоятельно — сейчас каждый солдат на счету.
Глава 9
В голени Ххота торчал гвоздь.
Необычный — в полпяди длиной, без шляпки, но зато с четырьмя крошечными лепестками на тупом конце. Вырвавшись из контейнера, он, пролетев полторы сотни метров, не нашел ничего лучшего, чем ужалить омра в ногу, вонзившись в кость. Ххот и без того был в плохом настроении, а после этого оно у него почему-то не улучшилось:
— Святой навоз! Ну почему из всех вас страдаю только я?! В той драке, когда солдат перерезали, руку зацепило мою — и больше никого не задело! Сейчас все целы и невредимы, лишь я заработал в ногу подарочек от Энжера! И ведь как обидно — это ведь я заметил, что они наводят картечницы и предупредил всех! И что? Картечь меня нашла даже за толстым деревом! Вот никого не нашла, а меня пожалуйста!
— Наверное, об камень срикошетила и вбок ушла, — предположил Амидис.
— Да мне накласть на то, через какую задницу она прилетела! Почему встряла именно в меня?!
— Откуда мне знать — у нее спроси. Прошу тебя не дергайся — сейчас будет больно.
Донис сейчас выступал в роли хирурга — пытался зажать в расщеп палки стержень оперенной картечины. Рядом присел раттак, сжимая в лапках котелок со своим сомнительным лекарством — когда на убежище беглецов напал танк, он как раз приготовил очередную порцию.
Мальчик во время обстрела вел себя молодцом — сумел уйти на своих ногах, несмотря на изнуренность. Сейчас, присев возле старика, он, прижавшись к нему, уныло наблюдал за «операцией». Было отчего приуныть — для маленького отряда одного больного было более чем достаточно, и раненный им был нужен столь же сильно, как птице якорь.
Ххот взвыл, дернулся, оттолкнул дониса от себя. Тот, завалившись на спину, торжествующе выдохнул:
— Есть! Вытащил!
— Парень — да ты, похоже, с куском кости вытащил!!!
— Неправда — острие чистое. Да и воткнулось неглубоко — не думаю, что рана серьезная.
— Да если тебе половину этой боли устроить, ты бы уже давно штаны обделал!
Амидис не обижался на резкие слова разъяренного спутника:
— Ххот — ты сможешь идти, или будешь дальше прыгать на одной ноге?
— Даже если мне отрежут ноги, я буду ползти не медленнее тебя — даже не надейся от меня отделаться! За мальчуганом лучше присмотри — вот ему по-настоящему хреново! Хотя сейчас он бодрячком держится… Эй! Хомяк! Дай-ка своего дерьма из котелка — замажу дыру! Может и не загниет, а если загниет, я буду знать, кто в этом виноват! Амидис — а ты посмотри, что там танк делает!
— Смотрю уже…
— И что?! Так и стоит у подъема?!
— Да. И солдаты какую-то проволоку растягивают вдоль дороги. Не пойму зачем…
— Зачем-зачем!.. Вешаться, наверное, собрались! Танк их слишком тяжел — наверх не поднимется, а без него они боятся лезть под наши пули. Но это ненадолго — подоспеет пехота, или драгуны, и начнут нас тут гонять как тараканов по тарелке. Уходить отсюда надо, и побыстрее. И подальше… Ох и боль — аж в зубах отдает! Ну почему все гадости достаются только мне?! Эй! Старик! Как пацан — идти сможет?! Ты уж прости, но я его нести не смогу — с ногой у меня, знаешь ли, нелады приключились. А наш донис слишком хлипковат, чтобы с такой ношей по камням прыгать. О крысе я и вовсе молчу.
— Человек — ты не должен называть Тибби крысой! Тибби раттак! Крыса главный пищевой конкурент раттаков! Тибби не нравится сравнение с таким низменным существом!
— Ох извините, ваше мохнатое величество — мой комплимент в ваш адрес был не слишком удачен! Какие здесь все умные — а я прям дурак-дураком… Подъем — пора уносить отсюда ноги!
Бегство в последние время стало для пятерки спутников столь естественным явлением, что поначалу никто даже не уточнил, куда собственно следует бежать. Просто двигались по пути наименьшего сопротивления. От пастушьей тропы отказались сразу — на ней искать будут в первую очередь. Оскальзываясь, поднимались по глинистым склонам, перебирались через осыпи, продирались через бурелом горных лесов и пустоши, иногда вытоптанные овцами, а иногда густо поросшие кустарником.
Подъем вдруг сменился спуском, внизу наткнулись на крошечную речушку, бурлившую среди валунов. Не сговариваясь, побросали пожитки, припали к воде. Помутневшая от нескончаемых дождей она оставалось вкусной и очень холодной, так что Ххот, заботясь о состоянии мальчика, предупредил:
— Не пей большими глотками! По чуть-чуть — нагревая во рту! И так еле дышишь… Похоже мы с пути сбились — вниз почему-то начали идти. Я в этом тумане ничего не понимаю.
— Нет, все верно — на другом берегу опять подъем будет, — произнес мальчик.
— А ты откуда знаешь?!
— Я много книг читал, и карт видел. Это место хорошо запомнил — оно особенное. Если мы пойдем от речки вверх, то там будет длинный уступ плоский на склоне — Ступня его называют, а на храмовых картах «Ступня создателя». На нем нет кустов и деревьев — только трава. Больше ничего не растет. Думаю, местные там пасут своих овец.
— Плохо это… Если там плоско и нет зарослей, то кавалерия легко пройдет. Надо быстрее через эту ступню перебраться.
— Драгуны все равно быстрее нас поднимутся — по пастушьей тропе, — заметил Амидис.