Легенда о нефритовом соколе-1: Путь Кланов, стр. 84

Кроме Хорхе в подразделении на данный момент насчитывалось всего семь человек. Они все были вольнорожденными и все, как и Хорхе, ненавидели вернорожденных кадетов, считая, что ни в чем не уступают им. А может быть, даже и превосходят, потому что так называемые вернорожденные были просто ублюдками, зачатыми в «канистре», куда сливают генетический материал, полученный от других вернорожденных. Ублюдки ублюдков, не более того. Настоящий человек и настоящий воин должен рождаться, как положено, а не созревать в вонючей «канистре» в инкубаторе. Хорхе знал, что остальные его товарищи всецело согласны с ним в этом вопросе. Впереди Аттестация, и они ждут ее с не меньшим нетерпением, чем вернорожденные. Одно удручает: им никогда не стать воинами, даже если они и преуспеют. Самое большее, на что они могут рассчитывать — на место в гарнизоне какой-нибудь паршивой крепостишки. И ни разу в жизни им больше не доведется сойтись в почетной схватке с воином. Вот это жаль.

«Неважно», — думал Хорхе, шагая вместе со своим подразделением к месту проведения очередного зачета. Впереди колонны топала Сокольничий Эрика — их офицер-инструктор. Эрика была высокой и мускулистой женщиной, которая никогда не скрывала своего неудовольствия полученным назначением. Вольнорожденным под ее началом приходилось смотреть в оба глаза и слушать в оба уха, потому что Эрика частенько забывала их проинструктировать. Более того, часто было, что в самый нужный момент ее не было на месте. Ходил слушок про ее нездоровое пристрастие к дрянному самодельному вину. И в самом деле, стоило оказаться рядом с ней — и тебя окатывала волна гнусного запаха перебродившей кислятины.

Они пришли к месту назначения. Здесь начиналась полоса препятствий. Им уже приходилось ее проходить. Эрика объяснила, что их подразделению приказано повторить зачет, дабы выяснить, не утратили ли они навыков, полученных три месяца назад. Услышав это, кадеты зароптали. Насколько им было известно, к сиб-группам отношение иное, их навыки никому не приходит в голову перепроверять. Эрика заставила их замолчать и заметила, что, чем скорее они выполнят задание, тем быстрее вернутся в бараки. И добавила, что лично ей также не улыбается вторично тащиться сюда с компанией вольнорожденных ублюдков. Хорхе подумал, что, возможно, зачет устраивается не для них, а для нее. Возможно, ее начальство

узнало про ее пьянство и решило прогнать ее через полосу препятствий, чтобы посмотреть, способна ли она еще тренировать кадетов. Он от души пожелал ей сверзиться с лестницы в грязь, чтобы не задирала больше нос.

Будто желая еще больше унизить кадетов, она на первом отрезке полосы ушла далеко вперед. Остановившись на вершине холма, она осыпала карабкавшихся по склону кадетов насмешками.

Затем они переправились через ручей, потом проползли по дну оврага, затем пробрались по краю обрыва. Далее нужно было перебраться через боевую машину (неуклюжий макет, дешевка) и выйти на минное поде. Мины были тоже липовыми" простые взрыв-пакеты. Хорхе, у которого была отличная память, двинулся впереди остальных, вспоминая, как они проходили тут три месяца назад, стараясь не наступать на взрыв-пакеты.

Когда он услышал один за другим несколько взрывов позади себя, то в первый момент не поверил своим ушам. Поверить его заставил истошный крик.

Повернувшись назад, Хорхе сначала ничего не мог различить в дыму. Но вот из-за дымовой завесы показался, шатаясь, один из его товарищей-кадетов. Лицо его заливала кровь, одна рука, почти оторванная, висела, держась лишь на сухожилии. Хорхе так и не понял, кто это был. Кадет внезапно упал у его ног, лицом вниз. Больше никого не было видно, однако повсюду валялись какие-то тряпки. Хорхе догадался, что это все, что осталось от его подразделения.

Он обнаружил, что тоже ранен в руку. Должно быть, осколок, скользнув по касательной, оставил рваную рану.

И тут Хорхе охватил безумный ужас. Он повернулся и побежал прочь от этого страшного места. Что могло произойти? Ведь было известно, что это минное поле не настоящее, что здесь установлены только взрыв-пакеты. Неужели все остальные погибли? Если да, то что, почему, черт возьми, такое случилось?

Чьи-то руки схватили его, развернули и оттолкнули прочь. Хорхе чуть было не упал, но сумел удержаться на ногах. Повернувшись, он узнал человека, стоящего перед них. Это был командир Сокольничих Тер Рошах. Что он здесь делает? Прибежал на грохот взрывов? В таком случае как он оказался здесь, неподалеку от минного поля? Что ему здесь делать?

— Ты Хорхе, так? — спросил Тер Рошах. Вопрос удивил Хорхе. Удивило и то, что командир Сокольничих знает его. Хорхе промямлил:

— Да, сэр.

— Я рад.

— Рады?

Хорхе сморщился. Боль в руке нарастала, становилась нестерпимой. Он зажимал рану другой рукой и чувствовал, как кровь течет по пальцам.

— Да. Я рад, что раз уж кому-то суждено было уйти из моей маленькой ловушки, так это тебе. Лишнее подтверждение правильности моего выбора и моей веры в того, кто отныне будет тобой.

— Будет… мной? Ловушка? Я не понимаю…

— А тебе и не нужно ничего понимать. Внезапно в руках Тер Рошаха оказался автомат. Быстро вскинув его, командир расстрелял Хорхе почти в упор.

Хорхе медленно перевел взгляд себе на грудь. Здоровой рукой он рванул ворот комбинезона, распахнув его. В груди было пять или шесть аккуратных кроваво-красных кружков. Хорхе смотрел на них, и по мере того, как в его глазах темнело, кружки росли, становились все больше и больше, а Хорхе стоял и смотрел. И вдруг все исчезло.