Основы флирта с обнаженным оборотнем, стр. 50

Купер неотрывно смотрел на огонь, и губы его едва шевелились, когда он сказал:

- Мэгги могла бы простить мое замешательство. Забыть о том, как я убивал людей у нее на глазах. Но когда я не смог опять стать ее бестолковым старшим братом, она возненавидела меня. Она ненавидела меня за неспособность играть роль, на которую, очевидно, годилась лучше меня, за предательство стаи. Когда я уехал, она словно бы вздохнула с облегчением, потому что у нее появилась причина.

Я залезла на колени Купера, немного опасаясь, что он отпрянет, оттолкнет меня прочь.

- Чего ты хочешь от меня? Чтобы я обругала тебя? Ударила? Завопила «убирайся прочь, ты чудовище»? Если рассчитываешь на такую реакцию, то будешь сильно разочарован.

Купер глубоко вдохнул и немного расслабился. Он уткнулся лицом в мою шею.

- Ты не сердишься на меня?

- Я еще не до конца все обдумала. В основном я сержусь на то, что ты считал меня неспособной понять. Ты напал на человека, чтобы спасти меня. Думаешь, я стану тебя упрекать? Меньше любить? Как я могу обвинять тебя в том, что ты сделал то же самое ради семьи?

Я запрокинула голову Купера и очень строго на него посмотрела. Он вздохнул, приложил ухо к моей груди и стал слушать сердцебиение, поводя щекой по моей рубашке и глубоко втягивая воздух.

- Скажу тебе больше, эта история не делает тебя самым страшным типом из тех, с которыми я встречалась, - сказала я, скривив губы в дерзкой усмешке.

Купер нахмурился:

- Мо, я убил одиннадцать человек. Сколько, по-твоему, надо убить, чтобы стать «самым страшным типом их тех, с которыми ты встречалась»?

- Двенадцать, - заявила я, пожав плечами. - Это порог жертв моего кавалера. Должна же я иметь свои стандарты.

- Ты немного чокнутая.

- Я живу с оборотнем. Мне положено быть немного чокнутой.

Глава 18

В следующей программе «Доктор Фил»

Сбросив тяжесть с души, Купер уснул гораздо раньше меня.

В полудреме я глядела на звезды и прокручивала в голове рассказ Купера. Переживала ли я, что мой возлюбленный оборотень способен убить? Безусловно. Представила ли я все в лучшем свете, чтобы он не раскаялся в своих откровениях? Еще как! Тем не менее я понимала, что еще не вполне разобралась в своих чувствах — все же он убил не каких-то там кроликов или даже людей. Это были взрослые, здоровые оборотни, которые посягали на их территорию и хотели перебить всю семью. Сомневаюсь, что не поддержала бы Купера, представься мне такой шанс.

И чем больше я думала, тем сильнее злилась на Мэгги. Да, она молода, но разве можно так жестоко травить брата за вполне адекватную реакцию после массовой бойни? Как смеет она винить его в своих раненых чувствах? Еще неизвестно, как преодолел бы Купер это испытание, держи она рот на замке.

Сестра Купера должна понять, какую боль ему причинила. Должна, в конце-то концов, повзрослеть. Но если не сдать Мэгги под дулом гаубицы на принудительное лечение к доктору Филу [41] едва ли я выйду из схватки с ней без потерь.

И все-таки картина того, как доктор Фил обрушивает на Мэгги поток техасских жаргонных словечек, постепенно погрузила меня в сон.

Проснувшись поутру, я заметила, что Купер чем-то встревожен. Он принюхивался, втягивая холодный дымный воздух и озадаченно хмурил лоб. Стараясь не подавать виду, притворялся, что вовсе не спешит убраться из лагеря, а хочет поскорее доставить меня в нашу кровать, где сможет любить меня по-настоящему. Он воспевал преимущества походного отдыха, не обремененного домом на колесах или палаткой.

- Когда выходные заканчиваются, все, о чем мечтаешь — это добраться домой, а не паковать целый час снаряжение.

- Ты просто пытаешься увильнуть, чтобы и в следующий раз не брать палатку. - Он снова поднял голову и втянул воздух. - Купер, что происходит? Ты постоянно так делаешь. Ты ведь не сожалеешь о вчерашнем разговоре?

- Нет. Разумеется, нет, - заверил он. - Запах какой-то странный. Я учуял его, как только проснулся.

- А я говорила тебе, не есть эту вяленую гадость, - проворчала я.

- Давай просто уйдем отсюда, - сказал он и обнял меня, когда мы направились в лес.

Мы преодолели больше мили пути, и с каждым шагом Купер становился все напряженнее. Перепрыгнули впадину на тропинке, и тут он остановился, принюхался и ринулся в чащу деревьев.

- Купер?

- Стой, где стоишь! - крикнул он на бегу.

- Размечтался, - фыркнула я и припустила за ним, стараясь не отставать. Обнаружив, что за Купером стелится след из одежды, и я совершенно не удивилась, застав его на поляне в волчьем обличье. Он стоял, над чем-то склонившись. Я подошла и увидела худые ноги в поношенных походных ботинках. Купер заскулил и ткнул носом лежащего человека.

- Что там...

Я легонько отпихнула Купера в сторону и воскликнула:

- Это же Абнер!

Абнер лежал на спине; лямки рюкзака все еще стягивали его грудь. Рядом валялось ружье. В опасной близости от шеи старика виднелись глубокие следы от когтей. Темные, ужасающие разводы на брюках свидетельствовали о ранах, покрытых коркой запекшейся крови.

Купер окинул взглядом деревья, и шерсть на его холке вздыбилась. Отвернувшись, он принялся кружить вокруг нас.

- Абнер? - прошептала я дрожащим голосом и осторожно прижала пальцы к его шее. Кожа Абнера была холодной и сухой. Пульс был слабым и прерывистым. Сделав глубокий вдох, я справилась с горячими слезами, грозившими политься из глаз. Окоченевшими пальцами потянулась к краю рубашки Абнера, но не смогла заставить себя приподнять ее и взглянуть на увечья. Я тут же устыдилась своего малодушия. «Я могу это сделать. Надо собраться, - приказала я себе. - Одна задача за раз. Шаг за шагом». Я полезла в сумку за аптечкой и бутылкой воды.

Купер повернулся и гулко обреченно завыл. Казалось, он пытается что-то сказать, глядя на аптечку первой помощи.

- Слишком поздно? - спросила я. - Чушь собачья. Он не умер. Не может быть.

Не обращая внимания на рычание Купера, я взяла бутылку и очень осторожно подперла коленями голову Абнера. Затем влила немного воды между сухих, потрескавшихся губ старика. Тонкие как бумага веки Абнера затрепетали и поднялись. Изо рта вырвалось хриплое дыхание.

- Тише, - сказала я со слабой улыбкой и дала раненому еще немного воды. - Не пытайтесь говорить. Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем и поможем. - Абнер смотрел на меня пустыми, невидящими глазами человека, который не может понять, спит он или бодрствует. Я улыбнулась, притворяясь, что не хлюпаю носом и не стараюсь стереть с лица скорбную гримасу. - Вы не можете уйти Абнер. Я собиралась принять ваше предложение. Какая девушка устоит перед теплыми ногами и кабельным телевидением?

Абнер с усилием раздвинул губы в улыбке, а затем ослабевшими пальцами потрепал меня по руке. Купер тихо заскулил, хотя взгляд его был прикован к окружающим нас деревьям. Этот звук привлек внимание Абнера. Заметив черного волка, он вздрогнул всем телом. И я буквально услышала, как на дне измученных легких старика зарождается крик, который тут же вырвался на свободу жалобным испуганным воплем. Глаза Абнера расширились от страха, пальцы вцепились в мою руку, а ноги судорожно дергались, словно убегая от волка.

- Абнер, все хорошо, успокойтесь! - заплакала я. - Прошу вас!

Абнер испустил прерывистый последний вздох и замер у моих ног. Я почувствовала, как теплые слезы катятся по моим щекам и падают на лоб Абнера. Откинув спутанные седые волосы с израненного лица старика, я приложила пальцы к его шее и стала ждать хотя бы малейшего намека на сердцебиение, но Абнер не подавал признаков жизни. Нет дыхания. Нет пульса. Нет Абнера.

Купер шумно засопел, указывая на лес. Когда я не двинулась с места, он отрывисто гавкнул.

- Мы не бросим его здесь.

Он зарычал и мотнул головой в сторону тропы.

- Мы не можем его бросить! - Купер потащил меня за собой к кромке деревьев, осторожно прихватив зубами рукав. - Черт возьми, Купер, отцепись.