Черчилль, стр. 104

Что касается политической философии Черчилля, то его верность заветам прошлого, наследию предков, боязнь совершить поступок, недостойный рыцаря славной викторианской эпохи, во многом объясняют его поведение и стратегию. В последние недели войны он написал Клемми, немного разочарованный, но еще не переступивший порога отчаяния: «Мы должны сохранить эту огромную Империю, от которой нам нет никакого проку и за которую нас осуждают и даже оскорбляют наши же соотечественники, не говоря уже об остальном мире. (...) Несмотря ни на что, я чувствую в себе все растущее желание продолжать борьбу. Пока я у руля, я не дам спустить флаг» [443].

Коротко говоря, для того чтобы определить реальное место Черчилля в истории, нужно помнить, что расцвет его карьеры пришелся, вне всякого сомнения, на пять лет Второй мировой войны. Понять, сколь важную роль он сыграл в тех событиях, можно, если обратить особое внимание на такие факторы. Как мы уже знаем, Черчилль весь состоял из противоречий. Аристократ, «исповедовавший» демократию, националист и романтик... При этом Черчилль обладал завидной силой воли, с детства блистал множеством талантов, был то Кассандрой, то Периклом, то Цезарем, то Орфеем, то Питтом, то Вашингтоном. Нередко он совершал ошибки, не уступавшие по значимости масштабу его талантов, — настолько органично вплетались в его характер достоинства и недостатки. Вот почему одинокий «пророк» смог стать суровым лидером воюющей державы, а старый, отставший от века империалист — спасителем своей страны и защитником свободы всего мира.

Вот почему — и здесь мы переходим к другому фактору — в 1940 году Уинстон Черчилль выступил в роли посланца судьбы, он был человеком столь же исключительным, сколь исключительным был тот исторический момент. Он не только сплотил и вселил бодрость в свою страну, оставшуюся один на один с врагом, он не только вдохновил свой народ на борьбу, что было бы не под силу никакому другому премьер-министру, — он привел Соединенное Королевство к победе благодаря умелому руководству антигитлеровской коалицией, созданной его же стараниями. Конечно, его романтическое представление о войне не вязалось с сугубо прагматическим характером промышленных войн XX века. Тем не менее в 1940 году, как он сам написал незадолго до этого в биографии своего предка герцога Мальборо, решение родилось «в глазах, в мозгу и в сердце одного человека», поскольку «сфинксу войны лишь гений может дать верный ответ». Словом, «ни учение, ни опыт не могут сделать человека гениальным».

Кульминация карьеры Черчилля пришлась на 1940—1945 годы — удивительное совпадение: в тех обстоятельствах нужен был именно такой человек, не иначе как само провидение послало его (кто поручится, что без него Англия не сдалась бы в 1940 году?). И вот после яркого триумфа наступил период спада, неудач. И дело тут не только в том, что волна истории выбросила сделавшего свое дело премьер-министра на берег, едва опасность миновала и война сменилась миром. После эйфории пришла пора разочарований. Победа принесла британцам немало горьких плодов, изменив расстановку сил на международной арене. И лишь Черчиллю удалось навсегда сохранить свою немеркнущую славу образца 1940 года.

Черчилль и Россия. Послесловие

Завершив чтение книги Франсуа Бедарида, читатель должен признать, что задача, стоявшая перед автором, была нелегкой. Ведь ему пришлось описать жизнь человека, деяний которого хватило бы на несколько весомых биографий. Одних литературных произведений, главным образом исторического жанра, у Черчилля набралось столько, что ему могли бы позавидовать многие профессиональные писатели и историки. К тому же он оставил после себя целое собрание написанных им картин. Его военная карьера была отмечена участием в сражениях на трех континентах планеты, пленом и побегом из плена. Однако эти яркие страницы биографии — лишь фон для монументального повествования о государственном деятеле, занимавшем посты министров и премьер-министра в кабинетах либералов и консерваторов при различных королях и королевах Великобритании и сыгравшем ключевую роль в величайшем событии мировой истории — Второй мировой войне.

Жизнь героя книги Бедарида находилась в центре многих наиболее значимых событий на протяжении почти целого века, исключительного по своему динамизму. Вместить все стороны жизни этой яркой личности на страницы одной книги представляется чрезвычайно трудным, а поэтому нелегко предъявлять претензии к автору за то, что он что-то упустил в своем произведении.

И все же российский читатель вправе пожелать, чтобы наша страна в биографии Черчилля заняла хотя бы то значительное место, какое она занимала в его политическом мышлении и государственной деятельности. Иначе и не могло быть, хотя бы потому, что наша страна была союзницей Великобритании в двух самых крупных войнах мировой истории и была ее главным противником в течение послевоенных периодов. При этом роль Черчилля в определении политики в отношении нашей страны как в ходе этих войн, так и в мирное время была часто решающей. Ведь Черчилль участвовал в координации военного сотрудничества Великобритании с Россией в годы Первой мировой войны. Он же был автором плана похода против нашей страны в 1918 году, и он же первым предложил ей союз в июне 1941-го. Однако едва успела закончиться Вторая мировая война, как Черчилль объявил нашу страну врагом англо-саксонской цивилизации, открыв период холодной войны, продолжавшейся почти до конца XX века.

Почему Черчилль так резко менял отношение к нашей стране? Эти метания были вызваны не характером Черчилля, склонного к переменам настроения (о чем немало сказано в книге), но резкими сменами приоритетов в политике Великобритании. А главным для Черчилля, как справедливо и неоднократно подчеркивает Франсуа Бедарида, были политические задачи, стоявшие перед Великобританией. С точки же зрения английских государственных деятелей с начала XX века интересы России и Великобритании то совпадали, то вступали в острое противоречие.

Отношение Великобритании к России стало резко антагонистичным по мере того, как владения Российской империи расширялись и приближались к владениям и сферам влияния британской короны. По словам Дизраэли, Россия, как ледник, нависала над Индией, и этот ледник медленно, но верно двигался на юг к жемчужине британской короны. Именно по этой причине с середины XX века правящие круги Великобритании делали все от них зависящее, чтобы остановить Россию или даже отбросить ее вспять.

Об этом свидетельствовали интриги Лондона в Персии, следствием чего явились волнения в Тегеране (они привели к разгрому российского посольства и убийству русского посла А. С. Грибоедова в 1829 году), Крымская война 1853—1856 годов, вмешательство Англии в ход Русско-турецкой войны 1877—1878 годов, остановившее победное продвижение русских войск к Константинополю, а также множество других недружественных и откровенно враждебных действий. Вторая половина XX века была отмечена активными усилиями Лондона с целью остановить продвижение русских войск в Среднюю Азию и помешать укреплению позиций России в Китае, Персии и на Балканах.

В то же время другое, не менее устойчивое стремление Лондона — не допустить установления гегемонии какой-либо державы на европейском континенте — заставило Великобританию пойти на заключение тройственного союза с Францией и Россией, получившего название «Сердечное согласие» («Антанта»). Необходимость в таком союзе диктовалась растущим усилением Германии, стремившейся к установлению своей гегемонии в Европе, а затем и во всем мире. Однако союз против Германии никоим образом не означал забвения англо-российских противоречий.

Эти принципы внешней политики были аксиомами для Черчилля, выходца из высших слоев британской аристократии. Послужив в Индии, повоевав в Судане, приняв участие в Англо-бурской войне, Черчилль особенно остро ощутил свою миссию защитника Британской империи.