Бросок на Альбион, стр. 36

Дело незаметно для обоих подошло к вечеру. В зал вошла Матильда. Живот у нее был большой. На людях она не боялась его (забывалась, что ли?), и сейчас она мирно улыбнулась мужу и Ланфранку:

– Разговор мужчин не затянулся?

– Уже вечер! – коротко бросил Вильгельм, обняв жену, та посмотрела на него с благодарностью и, обращаясь к Ланфранку, сказала:

– Разве можно целыми днями говорить о своих мужских делах? Разве это не скучно?

– Это – скучно. Но мы говорим и о женских делах тоже.

– Что же вы говорите о нас? – Глаза у Матильды были крупные, синие, доверчивые, в них весело играл огонек камина, огонек каприза. – Какие женские дела вас волнуют?

– Придется сознаваться, – буркнул Вильгельм добродушно. Он не знал, что в этот миг Ланфранк действительно думал о женщине.

– Вот какая забавная история случилась с одной женщиной! – улыбнулся приор. – Послушайте!

ЗАЧЕМ ЦАРЯМ НУЖНЫ ЖЕНЩИНЫ

– Царь Гермегисл правил в шестом веке варнами. Осели те на севере Истра [8]. Хорошая была земля, и Гермегисл правил мудро, старался не воевать с соседями: франками на Западе, за Рейном, бриттами – за морем, славянами – на востоке, готами – на юге. Племя варнов было небольшое, царь, понимая, что любой могущественный народ может напасть на него, решил добиться прочного мира старым, испытанным средством: сам женился (он был вдовым) на сестре франкского короля Теодеберга, а за юного сына, Радигиса, сосватал сестру царя ангилов, одного из племени бриттов, не пожалев для важного дела большого приданого.

Закончив с этим, он как-то прогуливался верхом в сопровождении знати по лесу, с удовольствием слушая хвалебные речи. Погода была прекрасной. Мирно шумели деревья, пели птицы, верещал быстрый ручей, извиваясь между соснами. Вдруг конь остановился, люди увидели на дереве странную ворону, жуткий крик встревожил вождя. Побледнел Гермегисл, будто понимая, о чем каркала ворона, и сказал: «Через сорок дней я умру». Его пытались успокоить, но он продолжал: «Чтобы у варнов был мир, надо женить моего сына на мачехе, сестре царя франков, ибо они ближе к нам, сильны, всегда подадут руку помощи. Бритты живут через буйное море, они не опасны для нас. Это предсмертный наказ Радигису. Свадьбой с мачехой он не нарушит законов племени. Сестре царя бриттов отдайте богатое приданое, чтобы и ей не было обидно».

Вождь на вид был здоров, но через сорок дней действительно заболел и вскоре умер. Сын выполнил волю отца. Мачеха, став женой юного Радигиса, не очень переживала, и ангилке отвалили куш – казалось, чего ей, разбогатевшей, горевать!

Но у ангилов были свои понятия о чести. Бывшая невеста, узнав о выходке Радигиса, пришла в бешенство. Ангилы относились к девушкам строго. Если свадьба не состоялась, то женщина считалась потерявшей честь. Но в чем провинилась невеста?

Несколько раз она посылала к Радигису людей с просьбой узнать, почему он оскорбил ее. Тот молчал. И вскипело девичье сердце: мстить, только мстить кровавой местью призывало оно. Ангилы поддержали девушку, собрали сто тысяч войска, подготовили четыреста кораблей, тронулись в путь. Руководила ими девушка, с ней рядом был второй брат, хорошо знавший военное дело. Море переплыли без потерь, устроили укрепленный лагерь. Девушка отправила во главе с братом отряд на бой с варнами. Битва была беспощадной, войско Радигиса потерпело поражение, юный вождь укрылся в лесах, надеясь, что войско врага не простоит долго на чужой земле, и на помощь франков, с которыми недавно породнился.

Ангилы вернулись в лагерь без Радигиса. Возмущенная девушка отругала брата, не организовавшего погоню, выбрала сильных и сметливых воинов, приказала доставить жениха живым или мертвым. Лучше – живым. Почему – не сказала. Но ангилы догадались: пытать она хочет обидчика.

Разведчики обыскали земли варнов и нашли беглеца в болотистой чаще, связали его, привели к бывшей невесте. Радигис трепетал от страха: ему жить хотелось, а сестра царя бриттов смотрела на него, как на заклятого врага. «Ох, погубит она меня смертью позорной», – думал он, склонив голову.

Девушка смотрела на обидчика и думала: «Какую же пытку ему устроить?» Но в глазах ее блеснуло вдруг что-то явно не смертельное.

– Как посмел ты содеять такое?! – спросила она, разглядывая его, жалкого, перепуганного, а он поднял робкие глаза и рассказал о воле отца, его мирной политике и очень надежных средствах прочного мира.

– Вот тебе и раз! – девушка покраснела от удивления. – Вы мировые планы строите, а как же я?

Парень-то, Радигис, был красивый: борода пышная, руки крепкие, высокий рост – чем не жених?!

– Не для себя старался, – объяснил Радигис, поглядывая на разъяренную невесту: стан прямой, упрямый, как ореховая лоза, щеки пунцовые, лицо сердитое, глаза горят. – Хотел мира варнам, – повторил он с мольбой, не стыдясь победителей и девушки.

С каждой минутой, с каждым брошенным на него взглядом ее юноше все больше хотелось жить. Но суровые ангилы стояли вокруг, и он понимал, что жить ему осталось мало: сейчас попытают и убьют. Отчаявшись, Радигис крикнул:

– Ну, если так хочешь, давай поженимся! – и совсем тихо добавил: – Я исправлюсь.

Сестра царя ангилов услышала его слова и, если верить Прокопию, «девушка согласилась на это, и освободила она Радигиса от оков и дружески отнеслась к нему во всем остальном. Тогда он отпустил от себя сестру Теотеберта и женился на бриттийке».

Матильде рассказ понравился, но, заметив нетерпеливые искорки в глазах Вильгельма, она покинула мужчин, очень довольная.

– Ты говорил, что король Артур на несколько десятков лет остановил натиск саксов на Альбион.

– Это так.

– Почему же ты раньше сказал, что Англия тех лет похожа на современную Англию? – Вильгельм пожал покатыми плечами. – Я не понимаю этого. Неужели Эдуард Исповедник чем-то похож на славного короля Артура.

– Нет, не похож.

– Но кто же может остановить? – Вильгельм не решился сказать «меня» или «нормандцев», хотя оба они прекрасно понимали друг друга. – Разве есть в Англии человек?

– Есть.

– Кто же он?

– Гарольд сын Годвина. Он может стать современным Артуром. Справиться с историей ни Артуру, никому до него и после него не удавалось и не удастся. И Годвину – тоже. Но придержать время, как то сделал вождь бриттов, разгромив саксов при Бадоне, может сын Годвина. Он очень опасен.

– Я слышал о нем. Но в чем его сила, Ланфранк?

– В том, что он может стать современным королем Артуром.

– Но Артур – это не сказка ли? Был ли Артур?

– Он был. И это не главное, и не самое опасное для нормандцев. Он – остался, он ждет. Его ждет народ Альбиона.

– Расскажи мне еще раз о нем. И о Годвине.

– Отложим это назавтра. Я устал, Вильгельм.

– Ты прав, пора отдыхать.

Но утром Ланфранк, «перескочив время», рассказал Вильгельму о том, как на Альбион в середине IX века напали «морские разбойники» во главе с Рагнаром.