Случайно влюбилась в… Бога?, стр. 38
– Да, – ответил Гай. – Но вряд ли это помогло бы. Мои каналы связи были слегка ограниченны, пока я был в отпуске.
– Ха! – фыркнул Ксавьер. – Надо же. Отпуск. Забавно.
– Согласен. Перед тем, как мы попытаемся освободить других богов, хочу попросить тебя выполнить для меня небольшую работу – узнать, как Мааскаб запечатали порталы.
– Мы уже работаем над этим, – произнес Ксавьер. – Несколько моих людей тщательно проверяют базы данных. – Нагнулся вперед. – Я даже позвонил друзьям в Ватикан, – прошептал он.
– Благодарю. Хотелось бы знать все, даже самые незначительные детали.
– Мы все досконально изучим, как всегда; однако, нам нужно больше одного дня.
– Сколько? Я не могу допустить, чтобы мои братья и сестры продолжали мучиться. Особенно сейчас. Мааскаб, наверняка, узнали о моем освобождении и о том, что я раскрыл их план. Они, наверное, уже ждут, когда мы вернемся в Мексику.
– Еще больше причин, почему тебе нужно разобраться в том, во что ввязываешься, дружище. Обещаю, мы сделаем все возможное и побыстрее. Ну скажу вам, нечто подобное я готов изучать всю оставшуюся жизнь! Настоящая живая шкатулка Пандоры.
– Пандора? – Гай помнил истории о древнегреческих богах; в конце концов многие из них он сам и придумал. Это было как раз во времена древних греков, когда богам понадобился более строгий контроль за тем, как они вмешивались в человеческий мир.
Если не быть осторожными, люди могли решить вверить свои судьбы в руки богов, а это никогда не входило в их намерения. Боги влияли на события, склоняли чашу весов в нужную сторону, даже совершали маленькие чудеса. Но в конечном итоге, люди сами управляли судьбой своего мира.
Четырнадцать богов вряд ли сумели бы контролировать биллионы людей, как крошечных роботов. Поэтому они практиковали политику точечных вмешательств, встревая только тогда, когда события шли по неправильному пути.
Как любые добросовестные родители, боги должны были подтолкнуть человечество к саморазвитию и самосовершенствованию, но не под принуждением, которое могло только стать причиной создания расы зависимых безмозглых людей. Это стало бы ошибкой, не говоря о беспокойстве и бесполезности.
– Ну да, – объяснил Ксавьер. – Я имею в виду, содержимое не отражает суть, в твоем сосуде только один ингредиент. Но знал ли ты, что шкатулка Пандоры на самом деле сосуд и…
Гай перебил его:
– Это что-то совсем другое, чем чума, голод или старое доброе зло. То, что было внутри, мгновенно испепелило мое тело полностью, как только я сунул туда руку. Конечно, я вернулся в Сенот, где меня ждала приятная ловушка – созданная из той же темной энергии. Тот же запах, за неимением подходящего слова, и столь же могущественная.
Только бог мог научить этому Мааскаб.
– Хммм… – кивнул Ксавьер. – Сосуд что-нибудь делал, когда ты снял с него крышку?
– Нет. Ничего не происходило, пока я не засунул внутрь руку.
Гай вдруг почувствовал себя глупо, признавшись, в том, что любопытство взяло над ним вверх. Его самоуверенность иногда была и благословением, и проклятьем. Впрочем, обычно, это было благословением.
– И сколько сосудов, ты говоришь, там было? – спросил бывший священник.
– Пиццаро показал мне карту, которую дала ему Симил. К тому времени, по крайней мере, две дюжины сосудов находились по всей Латинской Америке и Европе. Как будто кто-то целенаправленно делал так, что собрать их все было трудно. Неизвестно, для чего они были нужны Симил, то ли потому, что она приложила к этому руку и заметала следы, то ли по другим причинам. Об этом можно только догадываться.
– А почему она не послала за ними Учбенов? – поинтересовался Ксавьер.
Тем же вопросом задавался и Гай, единственный вывод – Симил не хотела, чтобы другие боги проведали о сосудах.
– Когда мы освободим остальных богов, то захватим ее и все выясним. – Холодно заявил Гай.
К тому же, есть еще один бог, гуляющий на свободе. Эмма насчитала одиннадцать голосов из четырнадцати.
Гай и Симил явно свободны. Так кто не был пленен? Тот бог, который работает с Мааскаб? Скоро они узнают.
Гай встал из-за стола, чуть не стукнувшись головой об люстру.
– Завтра жду доклад.
– Всенепременно. – Ксавьер последовал за ним к двери. – Да, а что с девушкой?
Гай небрежно повернулся.
– А что с Эммой?
– Я спрашиваю чисто из научного интереса – поскольку ее вид относительно новый – как она восприняла новости о том, что она полубогиня?
Гай пожал плечами.
– Сложно сказать. Ей пришлось испытать слишком много потрясений за неделю. Кто знает, как она на самом деле будет себя чувствовать, когда уляжется пыль.
– И какие же у тебя планы по поводу нее?
Оставить ее себе. Возможно, навсегда. А также найти способ уложить ее в кровать. Да, мне это определенно нравится.
– Она поедет домой. Мы, наверное, можем даже стереть ей память, хотя я не уверен, что это выполнимо. Она всю жизнь провела со мной.
– Стереть ей память? – Ксавьер поскреб седую бороду. – Да уж. Как неудачно. Я надеялся исследовать ее.
– Ну, мы примем окончательное решение, когда вернемся из Мексики.
– Да, да, конечно, – ответил Ксавьер. – В таком случае, могу ли я встретиться с ней, пока она еще здесь? Побеседовать с ней?
Гай кивнул.
– Если она не будет против.
– Хорошо, значит, решено. Увидимся завтра. Ты поведешь девушку обедать?
– Да, собираюсь. Ей необходимо немного развеяться, – промолвил Гай.
– Прекрасно. Тогда я приглашаю сам себя.
Гай кивнул и подошел к двери, помедлил.
– Ксавьер, и последнее, – произнес он, смотря на дверь. – Я хотел бы узнать, как она была создана.
– Прости? Создана?
Гай глубоко вдохнул.
– Да. Как мой брат, кем бы он ни был, смог зачать ребенка. Точнее говоря, спать с человеком.
Ксавьер покраснел и прочистил горло.
– Гм… я дам тебе знать, что мы откопаем.
– Естественно, это не подлежит огласке, и вся информация должна поступать прямо ко мне.
– Как и положено, – кивнул Ксавьер и закрыл дверь.
Глава 27
На следующее утро я выбралась из кровати Гая королевских размеров с чувством, как будто предыдущий день – по сути все пять дней – был всего лишь дурным сном. Жаль, что это было не так.
Но теперь я, по крайней мере, имела "свободу выбора", благодаря новому заклинанию, разрывающему связь, которое дал мне Томмазо. Не то, чтобы я освободила Гая, когда в моей жизни все так шатко.
Но просто зная, что передо мной забрезжил свет в конце моего сюрреалистического туннельчика, я говорю "спасибо, свобода выбора".
Я мечтательно перебирала в уме открывающиеся передо мной возможности, пока тщательно чистила зубы в вычурной ванной.
Я могла бы вместе с отрядом вооруженных Учбенов спасти своих родителей, перевезти их в безопасное место – например, Рим – рассказать им, что случилось, и жить долго и счастливо. Может, даже схожу на свидание с Томмазо, чтобы понять, что на самом деле к нему чувствую.
Я прополоскала рот и сплюнула в раковину. Или я могу стать Учбеном и сражаться со Скабами – Эмма Истребительница. "Да, точно. Эмма Безмозглая".
Я быстро приняла душ, надела последнюю чистую одежду, джинсы, еще одну футболку и шлепки, собрала мокрые волосы в узел на затылке и пошагала к двери.
Я ожидала увидеть конкретного стража за дверью, возможно, читающего книгу по истории ниндзя или об Армани. Но вместо Томмазо там стояли два блондина, одетые в простые штаны цвета хаки, тенниски и темно-синие флисовые куртки.
Бывшие морпехи? Думаю, так и есть.
– Где Томмазо?
Высокий блондин пожал плечами.
– Кажется, ему надо было выполнить какое-то задание.
– Задание?
– Шеф попросил нас подменить его и отправиться с тобой по магазинам.
– По магазинам?
Обычно, ничего так не приводило меня в восторг, как хождение по магазинам, но сейчас это звучало мягко говоря нелепо; одежда больше не казалась важной – кроме как по очевидным причинам, например, скромность, защита от холода и для того, чтобы скрыть тот факт, что я два дня ходила, не побрившись.