Случайно влюбилась в… Бога?, стр. 28
Я согнула ему ноги, и при помощи двери затолкала его целиком внутрь. Он еле поместился.
Остальные мужчины, потрясая оружием и мечами, собрались вокруг Симил.
Указывая по очереди на каждого, она давала боевые распоряжения. Затем повернулась ко мне.
– Ты, девушка. Иди сюда.
В этот раз она не щелкнула пальцами. Мудро. Но даже, если бы щелкнула, я бы послушалась; я была в растерянности, а она, казалось, была единственной, кто знал, что делать.
Симил провела большим пальцем по лезвию охотничьего ножа, проверяя его остроту.
– Мааскаб непредсказуемы и опасны. Так что, держись позади нас. Поняла? – Она протянула мне нож рукояткой вперед.
– Я могу о себе позаботиться, – самоуверенно заявила я и взяла нож. И я даже не икала!
– Если они опасны для меня, то для тебя смертельны. Не спорь, наивное дитя.
Эта женщина невероятна.
– Кто ты?
Она помолчала и поджала губы, прежде чем ответить.
– Некоторые называют меня Юм-Симил, другие – Ах-Пух, – она закатила глаза, затем положила одну руку на бедро и начала похлопывать пальцами, имитируя волну. – Ненавижу это имя. Почему они не могли назвать меня Китти? Или Бабблз? Проклятые Майа были такими унылыми. Ведь любой увидит, что я великолепная женщина. Не мужчина! – Она пожала плечами. – Вообщем, ты можешь называть меня тетей или… о, о, знаю!- Она запрыгала и захлопала в ладоши. – Сестрой!
– Что?
Ее улыбка растаяла, она нахмурилась.
– Ты умеешь заплетать косы? Потому что, если нет, я не собираюсь оставаться ночевать, и не важно, сколько стриптизеров люкс пригласит Шел, – насупилась она.
С прибабахом неточно описывало ее безумие. Мне надо будет придумать для нее другое определение. Позже, конечно. Потому что к нам приближалась толпа злых жрецов.
Внезапно я не смогла думать; одиннадцать голосов наполнили мою голову душераздирающими криками. Я сдерживалась, чтобы не упасть на колени, и накрыла уши ладонями, что абсолютно ничем не помогло, потому что Мааскаб были здесь.
Как могла, я отодвинула завывающие голоса глубоко в подсознание. Мне нельзя отвлекаться, если я хочу выжить.
Угрожающий шум, по силе в десять раз превосходящий Симил, наполнил воздух. Волоски на моей шее встали дыбом, как иглы дикобраза, а тело покрылось гусиной кожей, даже в неприличных местечках – для меня в новинку.
Затем дом заполнил запах, настолько мерзкий, что меня затошнило.
– Что, черт возьми, это такое? Сбитое животное месячной давности? – спросила я, зажав свой нос.
Симил ответила не повернув головы.
– Скажи лучше, несколько веков назад. Они никогда не моются; верят, что это ослабляет их силы.
Фу. Надеюсь, мне не придется к одному из них прикасаться. И "несколько веков назад"? Что, черт побери, они такое? Снова спрашиваю себя, на какой я планете.
Да, моя бабушка рассказывала о других мирах, но это и есть то, что она имела в виду? Почему не могло бы быть больше похоже на конфетный парк Вилли Вонка с шоколадной рекой и мармеладной травой? Этот мир отстойный.
Несколько уцелевших ламп погасли, и я почувствовала, как тонкая струйка нервного пота течет вниз по спине. Я пробежалась взглядом по растерзанной комнате, пытаясь определить, из какой щели эти монстры выпрыгнут.
Прямо позади меня был огромный камин, всю левую стену комнаты занимали окна от пола до потолка и небольшая треугольная полустена справа, где находились лестницы.
Впереди, через комнату, открытые двойные двери и туалет, в котором "отдыхал" Томмазо. Я делала ставку на окно, но Симил и мужчины выстроились в линию перед дверьми.
– Они идут, – прошептал один из мужчин, когда в комнату стал проникать зверский холод.
Затем, появился первый из Мааскаб.
– Что… за…
Я сделала несколько шагов назад. Ик! Ик!
Почти голый человек – если его можно было назвать человеком – материализовался, как привидение, целиком занимая дверной проём.
Его волосы, сделанные из длинных черных веревок, свисали до пояса и были покрыты той же черной грязью, которая полностью облепила его отвратительное вонючее тело.
Мерзкие испарения поднимались от его плеч, как пар из канализационного люка в метро зимой. Из одежды на нем была только черная набедренная повязка из шкуры животного, в каждой руке он держал по мачете, покрытых чем-то, что выглядело, как… засохшая кровь?
Его глаза были ямами черного и багрового, и темная тень сгустилась в воздухе вокруг него, когда он стоял, невозмутимо осматривая каждого в комнате.
Как будто пытался решить, кого убить первым.
– Святой…
Ик! Ик!
Его дикие глаза посмотрели сквозь стену стражей и нашли меня. Комната поплыла у меня перед глазами, пока он удерживал меня своим безумным, кровожадным взглядом.
– Мы пришли за Пиел, – произнес он сиплым голосом.
Пиел?
– Я могла бы позволить тебе ее забрать, – весело ответила Симил. – Но ты должен сказать мне, зачем она тебе нужна. Она даже не умеет заплетать косы.
Монстр медленно перевел свой пустой взгляд на Симил.
– Не будет никаких переговоров. Пиел принадлежит нам. Отдай ее мне или я убью вас всех.
Симил фыркнула от смеха.
– Идиот. Ты не можешь меня убить. Я думала, ты придумаешь что-нибудь получше, чем это, Пиг Пен.
Мужчина засунул руку за пояс и вытащил нечто, напоминающее клубок веревки с продетыми крошечными черными бусинами. Он поднес его к своему рту и зашептал в него.
– Жуть. Просто жуть. – Я вздрогнула.
Затем слева огромное окно разлетелось вдребезги, и весь ад вырвался на волю.
Последнее, что я помню, комната заполнилась мужчинами, выглядевшими, как смерть во плоти, и тот клубок веревки, брошенный в воздух.
Глава 21
Пребывая в ярости и в тоже время мучаясь от беспокойства, Гай прибыл на виллу и обнаружил, что его самые худшие опасения сбылись.
Никто из стражи не отвечал на телефон уже несколько часов, ворота широко распахнуты, и никого нет на посту при входе.
Его черный Хаммер с визгом рванул вверх по холму к дому.
– Нет! Нет! Нет!
Не заглушив двигатель, Гай выпрыгнул из машины и влетел внутрь.
Вилла выглядела так, словно ее перевернули верх дном, затем скинули с горы и обработали кувалдой. Все стекла были разбиты.
Двери сняты с петель. От мебели остались одни щепки. Огромная дыра зияла на крыше кухни.
– Эмма!
Он ходил из комнаты в комнату, выискивая хоть какие-то признаки жизни. Несколько мертвых Учбенов лежали в углу, покрытые кучкой черного мяса – это были останки Мааскаб.
– Эмма! – снова закричал он, когда пробрался через главный зал и поднялся по лестнице, перепрыгнув через уничтоженные тела Мааскаб.
Он подошел к слегка приоткрытой двери в ее спальню, готовясь к худшему. Его сердце сжалось при мысли, что он потерял ее, не смог защитить.
Ни разу за все время своего существования он не испытывал подобных чувств от потери человека. Но она была не просто человеком, она была его дерзкой маленькой, Эммой – и она нужна ему, чтобы освободить других богов.
Он толкнул дверь и обнаружил то, что совсем не ожидал: в спальне, обнявшись, стояли Эмма и Томмазо. Ее лицо выражало довольство; он уткнулся лицом в ее мягкие медные кудри.
Они даже не слышали, как он кричал. Она моя!
Слепая ярость охватила его, когда он бросился вперед и схватил Томмазо сзади за черную футболку, оттаскивая его от Эммы.
– Я тебя убью! Я нахрен тебя убью! – орал он на растерявшегося Томмазо.
Эмма вцепилась в его крепкую руку, пытаясь освободить Томмазо от огромного, взбешённого воина.
– Отпусти.
Тяжело дыша, Гай повернул голову к Эмме, не выпуская задыхающегося Томмазо, который хоть и сам крупный мужчина, но по сравнению с ним смотрелся, как игрушечный солдатик.
– Он должен был защищать тебя, а не трахать!
– Что с тобой, чёрт побери? – закричала Эмма, колотя кулаками по его плечу. – Он чуть не умер, спасая меня от Симил, а потом от появившихся монстров. А где, чёрт возьми, был ты? Ты бросил меня здесь умирать! Ты гребаный ублюдок! Я ненавижу тебя! Один раз ты был нужен мне, а тебя даже здесь не было!