Роковой мужчина, стр. 27

6

Его светлость герцог Ромси окликнул Дигби и Уорсли и, ни на миг не усомнившись, что они последуют за ним, уверенно направился в трактир. Как только хозяин трактира провел их в отдельную гостиную и, отвесив подобострастный поклон, удалился, герцог указал своим спутникам на стулья.

— Сядьте, — коротко бросил он.

Дигби и Уорсли обменялись многозначительным взглядом, но лишь когда сыновья герцога тоже подсели к столу, они решились подчиниться приказу, да и то скромно пристроились на самых краешках стульев.

Его светлость стоял посреди гостиной, широко расставив ноги, сжимая и разжимая кулаки. Он был высок, больше шести футов ростом, черные волосы на висках едва тронула седина. Харпер мысленно назвал внешность герцога цыганской, однако же его светлость вовсе не был смугл от природы. Его бронзовый загар был следствием бурной и деятельной жизни, проведенной на свежем воздухе. Герцогу было шестьдесят с небольшим, но выглядел он обычно гораздо моложе. Сейчас, однако, он казался куда старше своих лет: горе и страх состарили его жесткое, словно окаменевшее лицо.

Сыновья герцога, лорд Каспар и лорд Джастин, так сильно походили на отца, что никто не усомнился бы в их близком родстве. После краткого молчания Каспар негромко сказал:

— Присядь, отец.

— Что?! — Герцог коротко глянул на старшего сына и, с видимым усилием взяв себя в руки, сел в то самое кресло, на которое указал Каспар.

Никогда в жизни, ни при какой ситуации он не терял власти над собой. Немыслимой дерзости авантюры, совершенные им в годы Французской революции, сделали его при жизни героем легенд. Тогда герцог Ромси не страшился ничего, но сейчас все было иначе. Лишь один раз в жизни испытал он такое всепоглощающее отчаяние, когда погибла его жена. При одной мысли о том, что он может потерять еще и дочь, герцог каменел от страха. Он и забыл, что может быть уязвим, покуда майор Дигби и капитан Уорсли не сообщили ему о похищении Розамунды. Они сказали, что ее карету обнаружили брошенной где-то в окрестностях Челси, и тогда герцог, не тратя лишних слов, вскочил в седло и поехал с ними. Теперь он хотел услышать более подробный рассказ о том, что же все-таки случилось с его дочерью.

Герцог знал, что Каспар и Джастин пребывают в таком же отчаянии, как и он сам. Они были в Лондоне, когда полицейские власти сообщили страшное известие, и прибыли в «Шляпу набекрень» почти одновременно со своим отцом.

Один только взгляд на сыновей отчасти возвращал герцогу спокойствие — пускай даже они не всегда и не во всем сходились во мнении. Каспар, старший сын и наследник, против воли отца участвовал в Испанской кампании и вернулся в Англию изменившимся. В его характере появилась твердость, которой герцог втайне восхищался, хотя не всегда мог с ней смириться.

Джастин, не желая отставать от старшего брата, последовал его примеру в самом конце войны, однако его военный опыт сильно отличался от обретенного Каспаром. Джастина и его сотоварищей, блестящих гусар, буквально носили на руках восхищенные бельгийцы. Война для Джастина обернулась славой и блеском; годы, проведенные Каспаром в Испании, были куда мрачнее. И все же герцог знал, что в этом бедственном положении может равно опираться на обоих сыновей. Это сейчас было важнее всего.

И Каспар, и Джастин были убеждены в том, что Мэйтленд отнюдь не глуп и непременно постарается выторговать себе свободу ценой жизни Розамунды. Герцог молил бога, чтобы они оказались правы, однако то, что он прочел о Мэйтленде в газетах, подтверждало его наихудшие страхи. Если этот человек будет уверен в своей безнаказанности, он убьет Розамунду без малейших угрызений совести. И они должны во что бы то ни стало отыскать его прежде, чем случится непоправимое.

Герцог перевел взгляд на Дигби и Уорсли. Хотя формально эти двое были людьми военными, служба их, судя по виду, протекала в основном за чтением бумаг. Средних лет, худощавые, преувеличенно серьезные, они чем-то напоминали герцогу Ромси его личных счетоводов. Пропади хоть медный грош, и они сна лишатся, покуда не отыщут пропажу. Герцог от души надеялся, что это мимолетное сходство — добрый признак.

Дигби и Уорсли сообщили, что трудятся в третьем отделе Тайной службы Его Величества, причем говорили об этом с явной гордостью. Герцога, впрочем, этот факт мало ободрил. Тайная служба была так раздроблена, что правая рука порой не знала, что делает левая. Как бы иначе могли поставить во главе Тайной службы такого человека, как Ричард Мэйтленд?

Очнувшись от размышлений, герцог вдруг осознал, что все смотрят на него, ожидая, что он скажет.

— Майор Дигби, — медленно проговорил он, — кто такой этот Харпер?

— Телохранитель, а теперь, очевидно, и сообщник Мэйтленда. Он помог Мэйтленду бежать из Ньюгейта. Это все, что нам покуда известно, ваша светлость.

Герцог кивнул.

— И какой же болван стрелял в него? Я имею в виду тот последний выстрел, что едва не попал в цель.

Дигби развел руками:

— Пока не знаю, ваша светлость, но когда узнаю, этот человек будет строго наказан.

Этот ответ как будто удовлетворил герцога.

— А теперь, — сказал он, — расскажите мне побольше о Ричарде Мэйтленде. Как вышло, что его дело разбиралось гражданским, а не военным судом?

— Дело в том, — ответил Дигби, — что гражданские власти первыми арестовали его и отказались выдать нам. Мы могли бы настоять, однако публика желала, чтобы Мэйтленда судили открыто. Общество, полагаю я, опасалось, что мы будем слишком снисходительны к одному из нас. Как бы то ни было, наше начальство решило не проявлять излишней настойчивости.

Герцог что-то проворчал себе под нос.

— Так каков же он, этот Мэйтленд? — спросил он, помолчав. — Что вы можете рассказать мне о нем?

— При всем уважении к вашей светлости, — осторожно начал Дигби, — должен заметить, что мы понапрасну тратим драгоценное время. Мэйтленд скорее всего скрывается где-то неподалеку. Нам бы следовало обыскать всю округу, улицу за улицей, дом за домом…

Герцог вскинул голову, и голос его прозвучал неожиданно жестко:

— Превосходная мысль, майор, если б только у вас было кому проводить обыски. Пока что все ваши люди преследуют одного-единственного беглеца. Остается лишь надеяться, что больше никто из них не вздумает в него стрелять, не то мы лишимся наивернейшей возможности отыскать Мэйтленда.