Забвению неподвластно, стр. 66

Меган переступила с ноги на ногу, словно почувствовала неудобство.

— Он занят: обзванивает друзей, чтобы передать информацию.

— И ты добровольно вызвалась поехать в город, чтобы специально встретиться со мной.

— Я поехала не специально к тебе. Кроме того, по пути я навестила Малкольма.

При имени Малкольма Хилари почувствовала, что теряет над собой контроль. Ей захотелось вскочить с места и вцепиться Меган в глаза. Эта чепуха насчет рынка ценных бумаг была лишь хилым предлогом. Свинья, приехала над ней поиздеваться!

— Полагаю, что у вас было любовное свидание. Он отличный любовник, не так ли?

— Мы с Малкольмом просто друзья, и ничего более.

— Не смеши меня. Если бы вы просто дружили, он бы меня не бросил.

— А ты никогда не думала, что в определенной степени сама в этом виновата?

Хилари так рванула с места, что ушибла бедро о стол. Неожиданная боль переполнила чашу ее ярости.

— Мы были счастливы до того, как ты наложила на него свою лапу. Я не в состоянии этого объяснить. Ты ведь вовсе не такая уж блестящая, так каким же образом ты заставляешь мужчин бегать за тобой, словно кобели за сучкой, у которой течка? — Она почти кричала, не позволяя сопернице сказать ни слова. — Ты, должно быть, очень горяча в постели, та еще штучка! Как-нибудь на днях ты должна поучить меня мастерству. Я, правда, и сама кое-что умею, но кажется мне, что у тебя получается лучше!

Джейд то краснела, то бледнела, отодвигаясь назад, пока не уперлась в дверь.

— Мне не стоило к тебе приезжать.

— Вот это уж точно! Особенно с такими глупыми выдумками, на которые ты хотела меня купить. Я не буду уходить с рынка. А сделаю вот что: одолжу у твоего мужа еще денег и прикуплю побольше акций.

— Он одалживал тебе деньги?

Хилари с радостью отметила, что сейчас Меган выглядит вовсе не такой довольной и уверенной.

— Как, он ничего не сказал тебе о чеке на десять тысяч долларов, который он выписал мне?

Она сделала паузу, наслаждаясь проступившим на лице Меган беспокойством.

— Я не понимаю…

— Дункан и говорил, что ты не поймешь, ну и черт с тобой. Между нами, девочками, говоря — это была плата за предоставленные услуги. Ты понимаешь, что я имею в виду. Я вложила каждый цент в акции и уже получила великолепный доход.

Хилари упивалась озабоченностью Меган. Но счет еще не оплачен, даже наполовину. Она будет довольна только тогда, когда возьмет глаз за глаз, зуб за зуб — мужчину за мужчину.

На пути на ранчо Сиело в голове Джейд стучала одна и та же мысль — ошибка. Она сделала ошибку. Ее поездка к Хилари — колоссальная ошибка.

Она вовсе не ожидала, что Хилари встретит ее с распростертыми объятиями, тем не менее в ее ярости было что-то безрассудное. Джейд понимала, что виновата перед Хилари. Та по-своему любила Малкольма и потеряла его. Джейд даже не могла себе представить, как бы сама себя чувствовала, потеряй она Дункана.

Когда она подъехала к дому, Дункан как раз открыл дверь, чтобы выпустить на улицу Блэкджека. Впервые с тех пор, как она покинула днем ранчо, сердце Джейд начало успокаиваться. Так здорово возвратиться домой! Она уже начинала сожалеть о появившейся у нее мысли уехать на время с ранчо, но им необходимо это сделать.

— Ты выглядишь усталой, — сказал Дункан, помогая ей выйти из машины и обнимая за талию. — Как твои успехи?

— Примерно как я и ожидала. Малкольм сначала мне не поверил, но…

— Но ты сумела его убедить.

— Да, сумела, — сказала Джейд, вспоминая, как близка была к тому, чтобы раскрыться перед Малкольмом. Но он сам обо всем догадался.

— А как твои звонки?

— В полном порядке. Художники, с которыми я говорил, всегда изрядно нервничают, когда речь заходит о деньгах. Я думаю, они только счастливы получить предлог для того, чтобы уйти с биржи.

— А что Дэвид Макс и Ральф Бресуэйт?

— О, эти двое весьма проницательны. Ральф уже несколько недель раздумывал о продаже акций и даже советовался по этому поводу с Дэвидом. Мой совет лишь ускорил этот процесс. — Он сделал паузу. — Ну, а что с Хилари? Встреча, наверное, была ужасной?

— Еще хуже. Малкольм через несколько дней уезжает в Англию, а ее с собой не берет. Хилари во всем обвиняет меня. Она сделала все, чтобы меня унизить. Насмехалась и сказала, что ты дал ей десять тысяч долларов за услуги определенного характера.

— Я действительно дал ей денег, но из чистого милосердия. Это произошло в тот день, когда Малкольм сделал тебе предложение. Я говорил тебе, как она примчалась сюда, чтобы меня предупредить и поплакать на моем плече. Она сказала, что Малкольм использовал ее и выбросил без гроша в кармане. Я был в этом более чем повинен, поэтому и предложил финансовую помощь.

— Ты должен бы лучше знать Малкольма. Он передал ей во владение дом и галерею и добавил к этому двадцать пять тысяч долларов.

Дункан скорчил гримасу:

— Значит, она меня надула?

— Боюсь, что да. Видел бы ты ее сегодня. Ты знаешь поговорку, что разъяренная женщина опаснее дьявола. Я думаю, что Хилари сейчас готова на все.

— Перебьется! — Дункан взял руки Джейд в свои, стараясь ее успокоить.

— Может быть, ты сочтешь, что у меня мания, но эта женщина меня действительно пугает. Я почувствую себя лучше, если мы на время уедем отсюда.

— Меня никто не сможет выгнать из собственного дома, и уж конечно, не Хилари!

Джейд вспомнила полубезумный взгляд Хилари, и по ее спине пробежал холодок.

— Я вправду напугана. Пожалуйста, сделай это ради меня!

— Как я могу сопротивляться, когда ты просишь! Мы должны отправиться в Нью-Йорк 6 октября, но дату можно и изменить. Раз ты так хочешь, мы поедем раньше.

— Это чудесно! — пылко сказала Джейд. Возможно, это напоминает бегство, но она была рада убежать с Дунканом от Хилари как можно дальше.

Глава 22

Нью-Йорк. 10 сентября 1929 года

— Ну, и что ты об этом думаешь? — спросил Дункан, так тихо подойдя сзади к Джейд, что она вздрогнула. Она даже не поняла, когда он успел встать с постели. — Сильно изменился Манхэттен?

Она с удовольствием рассматривала ту часть города, которая была видна из окна их спальни в отеле «Плаза». Джейд утвердительно ответила на его вопрос.

— А как именно изменился? — спросил он, обнимая ее.

— Ну, здесь нет таких высоких и сверкающих зданий, которые будут в конце века. Гораздо меньше также машин и пешеходов. Точнее будет сказать, что всего гораздо меньше, кроме деревьев и неба. Мне кажется, я полюблю этот Нью-Йорк.

— Я уверен, что полюбишь. — Он потерся губами о ее шею. — Хочется, чтобы эти несколько недель стали для нас праздником.

— Так и будет, раз мы вместе!

Она отвернулась от окна и оглядела его с головы до ног. Ей нравились его перепутанные и торчащие в разные стороны после сна волосы. Они придавали ему такой вид, будто он только что предавался бурным ласкам.

Она не сдержала улыбки, подумав, что одно только слово — постель — наполнило ее жизнь за последние месяцы новым смыслом.

— Что тебя рассмешило?

— Да ничего. Все прекрасно! Ты. Мы. Быть здесь. А что мы запланировали для первого дня в Манхэттене?

— Сначала я хочу заехать в галерею: я соскучился по Дэвиду.

— Я и сама не могу дождаться, когда его увижу. Такой славный дедуля!

— Любимая, ты должна быть очень осторожной, когда встретишься с Дэвидом. Он совсем не старичок. Если быть точным, их с Паулиной ребенку еще нет и года.

Джейд улыбнулась:

— Ты говоришь об Айре, да?

Он приподнял одну бровь:

— Я до сих пор не могу смириться с мыслью, что ребенок Дэвида является — вернее, когда-то будет являться — твоим литературным агентом! Ведь сейчас он в состоянии говорить лишь «агу».

— Когда же я его увижу?

— Максы ожидают нас на обед. Но помни, что тебе нельзя поднимать возню вокруг Айры или бурно им восхищаться. Когда мы приезжали в Нью-Йорк сразу же после его рождения, Меган едва удостоила его взглядом.