Забвению неподвластно, стр. 39

— Ты знаешь свои обязанности, Энид? Ведь тебя зовут Энид, не так ли?

— Да, мэм. — Она стояла, опустив глаза к полу.

— Когда я с тобой разговариваю, смотри прямо на меня!

Хилари наслаждалась испугом девушки. Хилари могла бы вспомнить время, когда сама была такой — беззащитной, запуганной, которую каждый мог использовать и выбросить как ненужную тряпку. Сейчас, впрочем, она ощущала себя победительницей. Сила — это возможность заставлять людей делать, что тебе хочется, невзирая на их желания. Сила — это единственный путь к цели. Сегодня, до того как Хилари увидит Меган, ей нужны доказательства своей силы, конкретные напоминания о том, как далеко она продвинулась в жизни.

— Я объясняю лишь один раз, — сказала она, беря Энид за руку и ведя в ванную. — Мне нужно, чтобы вода была горячей, полотенца — теплыми, шампанское — холодным.

Энид наполнила ванну, и Хилари залезла в нее. Протянув девушке мочалку, она спросила:

— Чего же ты ждешь?

— Ничего, мэм.

Хилари вкрадчиво засмеялась:

— Я такая же женщина, как и ты, Энид. С грудью, задницей и лобком. Ведь ты же моешься сама, не так ли?

Энид вновь залилась краской:

— Да, мэм.

— Тогда ты вполне можешь помыть и меня. — Хилари, откинулась в ванной и закрыла глаза, ее груди наполовину выглядывали из воды.

Она подождала, пока Энид начнет ее мыть, но, чувствуя, что та растеряна, взяла ее руку и положила себе на грудь. И ощутила, что девушка дрожит. Со временем она станет более опытной, но в первый раз от них получаешь самое большое наслаждение. Продолжая держать руку Энид, Хилари стала водить мочалкой по своей груди. Под мягкими прикосновениями ее соски стали набухать.

— Ведь это не трудно, правда?

Энид попыталась улыбнуться:

— Нет, мэм.

— Можешь управляться теперь сама?

— Да, мэм.

— Напоминаю, я хочу, чтобы ты помыла меня всю, каждый дюйм тела. Я ясно выражаюсь?

— Да, мэм.

Хилари глубоко вздохнула и опять опустилась в ванну. Поначалу прикосновения Энид были чересчур робкими. Потом, когда девушка немного расслабилась, она стала действовать более уверенно. Руки у Энид были жесткими, как и полагается деревенской девчонке, и, двигаясь по телу Хилари, приятно его массировали. Кожа Хилари стала скрипеть, и она удовлетворенно мурлыкала, пока Энид проходилась по ее плечам, груди, животу, бедрам и ступням.

— Я хочу быть чистой не только снаружи, но и внутри, — пропыхтела она, когда девушка остановилась. — Рауль объяснил, как это делается?

Она приоткрыла глаза и увидела, что служанка утвердительно кивнула, наклоняясь над ванной.

Хилари в предвкушении раздвинула ноги пошире.

Девушка погрузила руку в воду и стала тихонько раздвигать ей нижние губы. Хилари подумала, что Рауль хорошо знает свою работу: Энид использовала именно два пальца. Первые движения были медленными и осторожными, но по мере того как Энид чувствовала себя более уверенно, скорость стала возрастать. Хилари чуть присела, чтобы лучше видеть все, что происходит.

Она ощутила нарастающее в глубине тела напряжение, предвестник оргазма.

— Быстрее!

Терпкая волна наслаждения накатывалась на нее, в горле копился рычащий звук. Она почувствовала, как мышцы влагалища крепнут вокруг девичьих пальцев; тело стали сотрясать спазмы. А затем все кончилось.

— Теперь можешь подать мне полотенце, — сказала она.

Боже, она чувствовала себя чудесно! В полном порядке! Сила и власть — их ей еще просто немного недостает.

Глава 14

Санта-Фе. 28 июня 1929 года

Дулси Ортес не понимала этих англичан. За исключением сеньора Карлисла, которого она знала уже двадцать лет. Англосаксы изменчивы как хамелеоны и непостоянны как песчаные банки на Рио-Гранде. В одни моменты они могут быть дружелюбными, словно дворовые псы, получившие порцию корма. А через секунду — ледяными, словно вьюга в горах Сангре-де-Кристо.

Сиделка Бингхемптон не была исключением. Провести с ней целое утро означало хорошую проверку терпения Дулси.

— Если мужчины часто находятся в состоянии полового возбуждения, то медицинская наука обязана произвести против этого лекарство, — говорила Бингхемптон. — А вы как считаете?

— Это верно. — Дулси усиленно кивала, хотя сентенции англичанки ее шокировали. Воспитанная испанская женщина никогда не стала бы обсуждать такие личные вопросы. Чтобы скрыть свою неловкость, Дулси подошла к плите и в очередной раз наполнила чашки горячим кофе. Затем она вернулась к столу. Пришло время извлечь пользу из нежелательного присутствия сиделки в этом доме.

— Должно быть, замечательно так много знать о медицине! Я чувствую себя значительно спокойнее, когда вы здесь.

— Да? Почему же? — спросила сиделка, отрезая новый кусок от пирога.

— Ранчо — очень опасное место. Вот только сегодня утром я убила на кухне здоровенного скорпиона. — Дулси сделала паузу для большего драматического эффекта. — Ай, я всегда хотела знать, что будет, если скорпион когда-нибудь обнаружит меня прежде, чем я его!

— Понимаю ваши чувства, но вам не следует беспокоиться. Укус скорпиона не вызывает фатальных последствий у взрослых людей.

— Никогда?

— Ну, если человек уже стар и имеет больное сердце, то он может умереть. Так же, как и маленький ребенок. Но такая здоровая женщина, как вы… — Сиделка отмела предположение.

— А что вы скажете о пауках «черная вдова»?

— Как и скорпионы, они для взрослого не смертельны.

— Но я сама слышала некоторые истории…

— Это все старушечья болтовня, — отрезала сиделка Бингхемптон авторитетно.

— По вашим словам, все очень просто.

— Я не говорю, что вы не почувствуете себя больной после укуса, но вы точно не умрете.

Дулси заставила себя улыбнуться, хотя была глубоко разочарована. Избавиться от оборотня будет не так-то просто. Она прикоснулась рукой к карману на платье, убеждаясь в наличии распятия, гревшего ей душу.

Сиделка Бингхемптон наклонилась ближе:

— Есть только одно ядовитое создание, которого вам нужно опасаться. Но я никогда не слышала, чтобы оно кого-нибудь укусило близ Санта-Фе.

— Вы, должно быть, говорите о гремучей змее?

Сиделка снисходительно улыбнулась:

— Вы не правы, миссис Ортес. Укус гремучей змеи может надолго приковать человека к постели, но большинство пострадавших выживают.

Сиделка наклонилась еще ближе, навалившись грудью на стол. Она понизила голос почти до шепота и говорила как заговорщик:

— Когда я работала в госпитале в Фениксе, туда однажды доставили мужчину, укушенного коралловой змеей. Он был МДП.

— Что это значит? Как вы сказали — МДП?

— «Мертв до прибытия», миссис Ортес. Он умер раньше, чем его привезли в госпиталь. И страшная, скажу я вам, это была смерть! Вы бы только посмотрели на его лицо. Бедняжка!

Сиделка Бингхемптон вздрогнула, хотя это и не помешало ей приняться за следующий кусок пирога.

— А в нашей округе есть коралловые змеи?

— Никогда об этом не слышала.

Дулси вздохнула. Еще один тупик.

— Но меня беспокоят не только змеи или насекомые. Временами нас навещают внуки, и я опасаюсь, что они могут отравиться ядом, который хранится у Джорджа.

Брови сиделки взметнулись вверх.

— И о чем только думает ваш муж, держа яд в помещении!

— Ну, он пользуется им для работы в саду. Это мышьяк.

Сиделка Бингхемптон на минутку задумалась, переваривая информацию.

— Не думаю, что вы должны сильно беспокоиться. Для того чтобы доза оказалась смертельной, понадобится довольно много мышьяка. Уверена, ребенок не примет эту отраву за что-то вкусное, даже случайно. Но на всякий случай посоветуйте Джорджу хранить его не в пределах досягаемости. Вообще-то все яды должны храниться под замком. Конечно, если вы не хотите, чтобы вашего супруга осудили за непредумышленное убийство.

Теперь пришла очередь удивляться Дулси. Что это она сказала об убийстве? Дулси испугалась: