Первая мировая война, стр. 62

Боевые действия на Западном фронте ограничивались в основном рейдами в траншеи противника, спорадическими обстрелами и редкими, небольшими по масштабу атаками. В результате одной из таких атак солдаты 1-й Лондонской стрелковой бригады передвинули линию британских траншей вперед на 75 метров на участке фронта шириной 300 метров. Среди атакующих был стрелок Эрнест Джонс. Семьдесят семь лет спустя его племянник, Найджел Х. Джонс, посетивший это место, отметил, что, согласно официальной британской версии, захваченная траншея была завалена трупами немцев; повсюду были разбросаны письма и посылки. Очевидно, почта только что прибыла. Немцы готовили какую-то еду, потому что в траншее обнаружилось много кофе, который с удовольствием выпили нападавшие, – а также побаловали себя сигарами». Контратаку немцев отбили, но дорогой ценой. К концу дня было убито более 80 британских солдат, и среди них Эрнест Джонс.

В Месопотамии после взятия Амары в начале июля, которое, казалось бы, открывало перспективу для череды британских побед, возникли серьезные трудности. 27 июня британские и индийские подразделения атаковали турецкий гарнизон в Насирии. Жара, вполне терпимая тремя неделями раньше, стала невыносимой; температура достигала 45 градусов Цельсия. Появились тучи безжалостных москитов. Полевая артиллерия турок, как и на Галлиполи, неожиданно оказалась способна вести плотный и точный огонь. Насирию все же взяли, но тревожные признаки были налицо. Турецкие войска отступили, но сразу же начали укреплять новые оборонительные позиции у Кута. Британские и индийские части намеревались преследовать их, но боеспособность войск серьезно подорвали болезни. Как отмечал один из историков, солнечные удары и сердечные приступы стали причиной «беспокойства, тревоги, раздражительности и глубочайшей депрессии». Британский офицер, участвовавший в той кампании, впоследствии вспоминал работу похоронной команды: «Мы отправились на кладбище, до которого было около полутора километров, приблизительно в шесть вечера. Не успели мы пройти половину пути, как один человек свалился с сердечным приступом, и его, обмякшего, пришлось нести назад, в госпиталь. Когда труп опускали в могилу, один из солдат, державших веревки, потерял сознание и упал на мертвеца. А когда мы тронулись в обратный путь, чувств лишился еще один человек. К счастью, у нас были запасные носилки, и мы понесли назад двух человек – одного на запасных носилках, а другого на тех, на которых несли труп на кладбище».

Солдаты страдали от жары, от нехватки медикаментов и даже от недостатка свежих овощей, несмотря на бодрые репортажи в Times о доставке свежих овощей из Бомбея, но генералы составляли планы наступления на Кут.

На полуострове Галлиполи Мустафа Кемаль не сомневался, что сможет выбить австралийцев и новозеландцев с хребта Чунук-Баир и сбросить их в море. 28 июня, через десять дней после прибытия свежих турецких частей, он приказал начать наступление. Атака была отбита, а турецкое пополнение уничтожено. Кемаль хотел подать в отставку, но генерал Лиман фон Сандерс уговорил его не покидать пост. Личная храбрость Кемаля вдохновляла защитников турецкой земли. Однажды, когда батарея союзников обстреливала траншеи турок и разрывы приближались к тому месту, где стоял Кемаль, он отказался уходить в укрытие, а закурил папиросу и остался в траншее с солдатами. Снаряды стали ложиться в другой стороне. Так родилась легенда.

28 июня на Галлипольском полуострове британские войска атаковали противника на мысе Геллес, рассчитывая выбить турок из Критии. До деревни им дойти не удалось, но левый фланг британцев продвинулся вдоль ущелья Галли почти на километр? [86]. Один британский батальон, захвативший турецкие траншеи, нашел там свежеприготовленный завтрак из печенья и вареных яиц. Там же обнаружился запас сигар. «Более мрачной находкой, – отмечал историк подразделения, – были тела нескольких Королевских дублинских фузилеров, убитых 27 апреля и до сих пор не похороненных»? [87].

Несколько контратак были отбиты, но одна группа турецких солдат сумела прорваться и закрепиться между британской передовой и вспомогательными траншеями. Они подавали какие-то знаки и, казалось, собирались сдаться, но, когда британские солдаты приблизились к ним, турки открыли огонь. Затем их атаковали с двух сторон и уничтожили.

Бои на Галлипольском полуострове, на которые страны Антанты возлагали столько надежд, привели к очередному тупику, повторению в миниатюре окопной войны на Западном фронте. В этой отдаленной зоне боевых действий ее хотели избежать, однако все ее ужасы теперь повторялись и здесь.

Глава 10

Успехи Центральных держав

13 июня 1915 г. польские кавалеристы, сражавшиеся в рядах австрийской армии, но вдохновленные стремлением к независимости Польши, одержали победу над русскими на реке Ракитне. Девять дней спустя австрийские войска вернули себе Лемберг, самый крупный город Восточной Галиции, и были готовы вторгнуться в русскую провинцию Волынь. На польском фронте немецкой армии тоже сопутствовал успех: 18 июля в Красноставе в плен попали более 15 000 русских.

Художник Оскар Кокошка, попавший в Лемберг 22 июля, писал другу: «Завтра утром отбываю в свой полк – три дня пути. Теперь он входит в состав немецкой кавалерии, направляемой в Россию! Слава богу, никаких траншей, только разведка, и – потрясающая штука – в России есть шанс заработать Железный крест. По пути много разрушенных артиллерией деревень, кладбища на знаменитых полях сражений, холера…»

В последнюю неделю июля русская Ставка разослала всем командующим секретный доклад об антивоенной пропаганде большевиков. Листовки, пояснялось в докладе, прячут в посылках, которые солдатам присылают из дома. В ответ армейское командование признавало: «Чтобы удержать людей в траншеях, требуются нечеловеческие усилия». В недовольстве русских войной немцы увидели средство подрыва боеспособности противника. 27 июля американский посол в Берлине Джеймс У. Джерард сообщал в Вашингтон, что немцы «отбирают революционеров и либералов среди русских военнопленных, снабжают их деньгами и фальшивыми паспортами и отправляют назад в Россию для разжигания революции». 30 июля в Петрограде военный министр генерал Поливанов предупреждал своих коллег в правительстве: «Следует ожидать масштабной деморализации, сдачи в плен и дезертирства».

Затянувшаяся война имела неприятные последствия не только для России. 15 июля, за две недели до предупреждения Поливанова, сэр Эдвард Грей встречался с канадским премьер-министром Робертом Борденом. «Он с величайшей серьезностью говорил о бремени, которое несет с собой война», – отмечал Борден в своем дневнике. По мнению Грея, продолжение войны «должно привести к ниспровержению всех существующих форм правления».

В июле в боях против австрийцев потерпели неудачу итальянцы. В Доломитовых Альпах австрийцы отразили пятнадцать итальянских атак. На реке Изонцо после пяти дней боев на фронте шириной 30 километров итальянцы, несмотря на шестикратное превосходство в численности, понесли тяжелые потери и продвинулись меньше чем на пару километров. На высотах за Горицией австрийцы отбросили их назад, захватив 1500 пленных. На Адриатике два итальянских крейсера были потоплены австрийскими подводными лодками.

Союзники также столкнулись с трудностями в Дарданеллах. В июле на Галлипольском полуострове британские войска дважды отказывались идти в атаку. В Дарданеллах была потеряна французская подводная лодка, запутавшаяся в противолодочных сетевых заграждениях.

25 июля, предвидя неминуемое наступление немцев, русские эвакуировали заводы из Варшавы? [88]. В Армении турецкие войска отразили наступление русских. В турецком тылу, в причерноморском Трабзоне, с 7 по 23 июля 15 000 турецких солдат вырезали 17 000 жителей из числа армян; уцелели только сто человек. В это же время тысячи армян были убиты на юге, в верхнем течении Евфрата, в деревнях близ Муса. Известия об этих зверствах вызвали всеобщее возмущение в государствах Антанты: 6 сентября в Лондоне палата лордов решительно осудила действия турок. Но война продолжалась, и все прежние ограничения были отброшены. Британия готовилась в следующем наступлении применить отравляющие газы, а 20 июля кайзер по настоянию фон Бахмана, начальника штаба немецкого флота, отозвал свой приказ не бомбить жилые районы Лондона. Теперь предписывалось щадить только здания, представлявшие «исторический интерес».