Первая мировая война, стр. 45

В том декабре история каждой роты, каждого полка или региона превратилась в повесть об опасностях и поражениях. Историк военных усилий Лондонского окружного совета Винсент Уикс, пятнадцать месяцев сражавшийся на Западном фронте, описывал окопную войну «с ее грязью, слякотью, вшами, с патрулями на нейтральной полосе, с ночной разноской еды по окопам. Рабочие и похоронные команды, то и дело становившиеся жертвами осколков, бомб, мин, снайперов, внезапные вылазки, большие и малые атаки, часы, проведенные на холоде и в сырости, скука и дискомфорт, чередующиеся с минутами смертельной опасности».

Из одного только Лондонского окружного совета за две недели позиционной войны в декабре 1914 г. погибло шесть человек. В обычной жизни они трудились в трамвайном, образовательном, парковом департаментах. Артур Джеймс Уэбб работал санитаром в психиатрической больнице в Бексли. В августе 1914 г. он вступил рядовым в Гренадерский гвардейский полк, а 29 декабря был убит в бою при Ла-Бассе, неподалеку от французской психиатрической больницы. Он стал одной из последних потерь в 1914 г. В тот день Черчилль написал Асквиту: «Китченер был неправ, говоря, что у нас на фронте нет никого, кроме «мальчишек и стариков», а мы были правы, согласившись, что наша армия хорошая и грозная. Понадобилось более 5000 человек убитыми и ранеными, чтобы доказать простой факт». Однако конец года был отмечен новыми смертями: 30 декабря военный трибунал вынес смертный приговор двоим британским солдатам, которых нашли, когда они прятались в амбаре, а двумя неделями позже их поставили плечом к плечу и расстреляли.

Появившиеся в окопах и столице шуточные стишки свидетельствовали о том, что люди начали осознавать, что война будет длиться долго, а жизнь в траншеях станет неотъемлемой ее частью. Той зимой в Лондоне была популярна скороговорка:

Во Фландрии британские солдаты распевали на мотив «My Little Grey Home in West»:

Во время войны публиковалось множество историй о солдатах на фронте, некоторые были романтичными, какие-то – остроумными, а какие-то – грустными. Читателю, находящемуся вдали от зоны военных действий, они позволяли хоть одним глазком увидеть войну, составить общее впечатление, уловить настроение. Среди тех, чьи фронтовые заметки печатались во время войны, был капитан Филипп Милле, французский переводчик при британских войсках, в августе 1914 г. получивший ранение при Шарлеруа. В своей книге он пересказал свой разговор с одним британским солдатом в декабре того же года: «Двадцать два дня в этих траншеях, да, сэр, двадцать два. Полк потерял пятьсот человек убитыми. А у меня только царапина на носу, но пуля, которая меня задела, прикончила моего приятеля».

Боль и потери позиционной войны и спокойные обсуждения территориальных притязаний принадлежали разным мирам, однако шли рука об руку. 3 декабря Британия пообещала Японии, воевавшей с немцами на удаленных островах Тихого океана, немецкие территории к северу от экватора. Эта договоренность вызвала недовольство Австралии, рассчитывавшей приобрести эти обширные владения. В нейтральной Италии все громче звучали голоса тех, кто призывал присоединиться к войне, чтобы не остаться не у дел, когда придет время делить военную добычу. Через свою газету, субсидируемую французами, и в своих публичных выступлениях Бенито Муссолини доказывал, что итальянскому правительству пора вмешаться в войну. «Нейтральные страны никогда не определяют ход событий. Они всегда тонут, ибо только кровь движет колеса истории», – заявил он в своем выступлении в Парме.

Но рассуждать о «крови» и «истории» не так просто, когда война вторгается в твою личную жизнь. Как позднее вспоминала Бетти Канлифф-Оуэн, покинувшая Константинополь в августе вместе с другими дипломатами стран Антанты, добравшись до Афин, они «увидели письма из дома – получили письма из дома – узнали новости из дома! Печальные, увы, для некоторых из нас. Именно тогда лорд Джеральд Уэлсли узнал о гибели во Франции своего доблестного брата, и именно тогда в списках убитых мы увидели имена друзей, памятные нам по счастливым мирным дням. Мне казалось, что имена их напечатаны золотыми буквами. Да, «сильнее смерти и превыше жизни» и никогда не исчезнут из памяти, но как же было больно, как же ужасно больно осознавать, что больше нам не пожать им руки, никогда больше не улыбнуться друг другу. Тьма накрыла мою душу, и весь мир померк».

Ярче всего эта тьма выразилась в цифрах французских потерь за пять месяцев с начала войны: 300 000 человек убито, 600 000 ранено, попало в плен или пропали без вести. Как отметил историк, число погибших французов за первые пять месяцев войны превысило общее число всех погибших во Вторую мировую войну британцев? [63].

Глава 7

Патовая ситуация и поиски решения

Начало 1915 г. ознаменовалось непрерывным кровопролитием. На Cербском фронте тиф поразил и австрийскую, и сербскую армии. В поддержку Сербии британские женщины-добровольцы собрали свыше сотни тонн медицинских материалов и лекарств. Для Великобритании 1915 г. начался с трагедии на флоте – крушения линкора «Формидейбл», потопленного немецкой подводной лодкой. Погибло 547 моряков. На Западном фронте огромные воинские силы увязли в окопной войне, не имея возможности продвинуться более чем на несколько сотен метров без тяжелых потерь. В Шампани в районе города Перт после двенадцати атак и двадцати контратак французские войска преодолели менее полутора километров. После захвата потерянной ранее высоты Ксон к югу от Меца в официальном французском коммюнике сообщалось: «Мы нашли убитых из пяти разных полков».

Казалось, борьба за окопы, склоны, рощи и перелески навеки останется противостоянием людей и пуль. Но в Лондоне Асквит получил письмо от коллеги, в котором сообщалось, что «за короткое время можно создать отряд паровых тракторов с небольшими пуленепробиваемыми кабинами и разместить в них людей и пулеметы. В ночное время они будут совершенно неуязвимы для артиллерийского огня. Гусеницы позволят им достаточно легко преодолевать траншеи, а вес машин уничтожит на их пути все заграждения из колючей проволоки». Это письмо стало первым шагом в эволюции танка. Его автором был Уинстон Черчилль.

Каждое из воюющих государств искало новых союзников и новых зон боевых действий. Согласно официальному протоколу заседания британского Военного совета от 5 января, лорд Китченер предложил Дарданеллы как наиболее подходящий район для совместной с флотом атаки. В случае успеха операции удалось бы возобновить сообщение с Россией, урегулировать ближневосточный вопрос, вовлечь в войну Грецию, а возможно, и Болгарию с Румынией, а также освободить запертые в Черном море суда с грузом пшеницы и другими поставками. Глава секретариата Военного совета полковник Хенки пошел еще дальше. Он заявил, что в случае успеха в Дарданеллах «Дунай станет удобным путем сообщения, что позволит мощному британскому флоту проникнуть в самое сердце Австрии и приведет его в центр Европы».