Первая мировая война, стр. 22

В тот день, 20 августа, французские бойцы, товарищи которых шесть дней назад с такой уверенностью вошли в Лотарингию, потерпели поражение при Моранже; эта резня стала одной из первых в войне. 2-я армия отступала, и многие подразделения были на пределе сил. 20-м корпусом командовал генерал Фош, который впоследствии вспоминал: «Дороги были забиты обозами и роскошными автомобилями из Ниццы. 21 августа нам пришлось продолжить отступление… Я отправился в Нанси. Город готовился к эвакуации. Я сказал: «Враг в двух днях пути от Нанси, а 20-й корпус уже здесь. Мы не пропустим их без сопротивления!» Фош не ошибся: через три дня после начала отступления его корпус перешел в атаку. Немецкие войска, продвинувшиеся почти до Домбаля, в 13 километрах к юго-востоку от города были встречены ураганным огнем 75-миллиметровых пушек и в беспорядке отступили к ферме Ле-Леомон на 5 километров восточнее? [20]. Немцев выбили и из Люневиля, где в 1801 г. был заключен Люневильский мирный договор, согласно которому граница Франции отодвигалась до левого берега Рейна.

Вскоре со зверствами по отношению к гражданскому населению столкнулись Люневиль и расположенный в 16 километрах к югу от него Жербевилле. Германские войска также захватили деревню Витримон между Домбалем и Люневилем, и, хотя всего через сорок восемь часов их выбили оттуда, они подожгли каждый дом, который еще не был разрушен артобстрелом. Спустя два года разрушенные дома все еще восстанавливали под руководством двух американок и на правительственные субсидии, выделенные для возмещения ущерба. «Американские дамы возглавляют работы, – писала Times 18 января 1917 г. – Те, кто ютится в развалинах, в которые превратилась деревня Витримон, возможно, лучше всех могли бы ответить, почему Франция в любом случае будет бороться до конца, пока не наступит нерушимый мир».

21 августа в Саррбуре, к северо-востоку от Люневиля, там, где проходила линия фронта 2-й армии, были убиты семь французских солдат, сдавшихся в плен. Это одно из немногих военных преступлений, после войны попавших под юрисдикцию военного трибунала. Обвиняемыми были немецкие офицеры, и судили их тоже немцы. Один из подсудимых, майор Круциус, признал свою вину. По словам немецкого солдата, дававшего показания, «один француз выглядел метрвым. Майор Круциус несколько раз пнул его, и на третий раз он зашевелился и открыл глаза». Тогда Круциус приказал его застрелить. Несколько солдат отказались исполнить приказ, но один «прицелился ему в голову и выстрелил»? [21].

В тот же день неподалеку от бельгийской границы и к западу от Лонви, в деревне Блед, 23-летний командир взвода, возглавлявший отряд из трех человек, в какой-то пристройке на краю деревни заметил пятнадцать-двадцать французских солдат, мирно распивавших кофе. Офицер открыл огонь, убив или ранив половину французов, и выиграл время, пока подошли основные силы его взвода и захватили полдеревни. Позднее в тот же день он снова пошел в атаку, объяснив старшим по званию: «Я не хотел сидеть со своим взводом без дела и решил атаковать врага, который базировался напротив нас». Так Эрвин Роммель, двадцать семь лет спустя ставший грозой для британских войск в Северной Африке, впервые проявил свою безрассудную отвагу.

21 августа стало для жителей Брюсселя первым днем оккупации. В тот день Эдит Кэвелл написала для Nursing Mirror: «Кое-кто из бельгийцев обращался к захватчикам по-немецки. Как оказалось, те удивлялись, узнав, где находятся: немцы думали, что уже в Париже, и не могли понять, откуда здесь бельгийцы и что они с ними не поделили»? [22].

Немцы предложили безопасно эвакуировать Эдит Кэвелл и других медсестер в Голландию, но большинство отказались. В ту ночь неподалеку от бельгийской деревни Сен-Симфорьен британский солдат Парр производил на велосипеде разведку местности. Он не вернулся с задания. Его похоронили на военном кладбище, где позднее немцы хоронили и своих, и британцев. Скорее всего, Парр стал первым британским солдатом, погибшим на Первой мировой войне.

Ранним утром 22 августа две немецкие армии под командованием фон Клюка и фон Бюлова выступили широким фронтом через центр Бельгии, углубившись на 160 километров от немецкой границы, и прошли более половины пути к портам Северного моря Остенде и Дюнкерку. Препятствовать наступлению должны были войска трех стран: бельгийцы, защищавшие крепость Намюр, французская армия, сражавшаяся к югу от Шарлеруа, и Британский экспедиционный корпус, который достиг Монса в тот самый момент, когда 1-я армия под командованием фон Клюка совершала через Монс марш-бросок на юг, к французской границе. Немецкие войска насчитывали 580 000 человек, французов и британцев в общей сложности было менее 336 000, в том числе британцев 36 000. Французская разведка неверно оценила силы противника: считалось, что в наступлении участвуют пятнадцать германских корпусов, хотя в действительности их было двадцать восемь, то есть марш-бросок через Бельгию совершали войска, равные пяти полным армиям.

Вот что писал лейтенант Вальтер Блюм о британских войсках, 30-километровым фронтом наступавших тогда на немцев: «Английские солдаты? Мы слышали, что они похожи на героев комиксов: в коротких алых мундирах и маленьких фуражках набекрень или медвежьих шапках с подбородочным ремнем под губой. Все шутили по этому поводу и вспоминали слова Бисмарка о том, что он пошлет полицейских, чтобы они арестовали английскую армию».

Но шуткам пришел конец, когда одетые в хаки британские солдаты заняли позиции вдоль канала Монс – Конде.

Глава 4

От Монса до Марны

22 августа 2014 г. в семь утра неподалеку от деревни Касто и примерно в пяти километрах к северо-западу от Монса британский эскадрон 4-го гвардейского драгунского полка заметил группу немецких солдат, легко узнаваемых по серой униформе. Раздались выстрелы – первые выстрелы, сделанные британскими солдатами на континенте за последние сто лет, если не считать Крымскую войну. Начало битвы описано в официальной истории Британии. После того как капрал Э. Томас выстрелил из винтовки, командир части капитан Хорнби выхватил саблю и возглавил атаку. Немцы отступили. Спустя три часа два британских летчика, лейтенант Винсент Уотерфолл и второй лейтенант Джордж Бейли, вылетели с базы в Мобеже в разведывательный полет над Монсом и Суаньи. Над Ангьеном их сбила немецкая артиллерия. Оба погибли.

Часом позже, в 11:15, солдаты артиллерийской батареи британской 5-й армии заметили продвижение немецких войск по горному хребту с целью атаковать полосу охранения британских войск. Батарея открыла по ним огонь. «Наши снаряды не долетали до немецкой батареи, как раз начавшей обстрел, – вспоминал позднее командир 5-й армии генерал Гоф. – Обернувшись к командиру батареи, я крикнул: «Ради всего святого, подавите их огонь!» То был Форман, превосходный офицер, но его ответ обескураживал: «Эти орудия не могут стрелять лучше». Тринадцатифунтовые британские орудия и дальностью стрельбы, и мощностью снарядов уступали немецким 77-миллиметровым полевым пушкам, которым им пришлось противостоять. «Очень скоро, – говорит Гоф, – немцы открыли ответный огонь».

22 августа германские войска наступали на французов к востоку от британских позиций. В Россиньоле до наших дней сохранились следы жестокого сражения: 874 могилы на военном кладбище и останки 1108 неопознанных солдат на кладбище неподалеку. Пытаясь вытеснить немцев из Нёшато, пять французских батальонов пошли в штыковую атаку против девяти немецких, но уже в самом начале атаки немецкая пулеметная очередь сразила трех командиров французских батальонов, совещавшихся на обочине. Уже через сорок восемь часов после начала штыковой атаки у Россиньоля Жоффр приказал предварять «каждую атаку артиллерийским обстрелом, во время которого пехота должна держаться позади и не начинать наступление, пока расстояние до противника не сократится настолько, чтобы ей удалось достичь цели».