В бою обретёшь ты право своё..., стр. 24

— Стоп токинг! — Сергей подвел Игоря Голикова к ближайшей телеге и, откинув в сторону грубую дерюгу, обнажил изуродованные ноги молодой девушки, в беспамятстве лежавшей на тоненькой соломенной подстилке. Её глаза даже не моргнули, когда по ним пробежал свет фонарика, и только слабо вздымающаяся грудь указывала, что жизнь не до конца покинула это тело.

— Ясно! — лётчик резким щелчком выключил фонарик, — Не с курорта идёте!

Непроизвольно сжавшаяся в кулак, рука надавила на несуществующую гашетку, — Дети в подвале играли в гестапо… — чувствовалось, насколько ему сейчас хотелось оказаться в кабине атакующего вертолета, для того, что бы обрушить всю его огневую мощь на головы тех, кто мог сотворить такое! Голиков поднял к губам переговорное устройство, — Витёк, будь добр, открой боковые люки и скажи, пожалуйста, девочкам, что у них будет, очень МНОГО работы!

— Что ещё за «девочки»? — не понял Сергей.

— Вся наша медицина, — отмахнулся лётчик, отходя от телеги, — три медсестры, а Жозефин, без пяти минут врач… он махнул в сторону медленно опускающихся боковых трапов. — Подгонишь свой «обоз» К аппарели, на грузовой палубе можно натянуть гамаки и разместить всех… — он замялся, выбирая слово, — пострадавших, остальных, по трапам, заводи наверх и размещай «согласно купленным билетам»!

7. Тень, исчезнувшая в полдень

Бездонное небо: справа, сверху и… снизу. Всюду куда достаёт взгляд, простирается беспредельный воздушный океан. Ярко высвеченные полуденным солнцем, далеко внизу, клубятся белые облака. В иллюминатор, с высоты сорока километров они выглядят как ровное снежное поле, покрывшее всё вокруг. Чуть слышно свистят ионные турбины, напевая о мощи и уверенности. «Джамбо» несётся к цели, оставляя позади пару километров каждую секунду.

Артур повернул голову и посмотрел на окаменевшую фигуру девушки. Некогда белоснежная, длинная до пят, рубашка теперь покрыта пылью, грязными пятнами и засохшей кровью. Вокруг правого глаза расплылся большой лиловый синяк, в углу рта запёклась кровь. Прекрасные медно-золотые волосы теперь спутались и беспорядочными прядями падают на лицо и плечи…

— Так проходит слава мира… — десантник огляделся вокруг. В полупустом салоне было тихо. Полёт продолжался уже больше двух часов, народ успел немного освоиться, преодолеть первый страх и утолить болезненное любопытство от нового и дразнящего ощущения полёта. Артур вспомнил, как в начале рейса, когда «Джамбо», задрав нос, круто полез в небо, раздался дружный вскрик ужаса, при виде проваливающейся вниз земли, и только абсолютное спокойствие «хозяев» не дало ощущению страха перерасти в панику. Потом ничего, оклемались, привыкли… Прекратился испуганный женский визг, временами, заглушавший шум турбин, а некоторые девушки даже начали строить глазки своим освободителям. Всё было как в обычном полёте рейсовым ТУ или ИЛом. И только стоны, изредка доносившиеся с первого этажа, крепёжная стойка под автомат рядом с каждым креслом, да необычные костюмы пассажиров напоминали Артуру о том, ОТКУДА летит этот лайнер. Он сам почувствовал, что всё уже позади, только скинув чёрный ночной камуфляж и смыв с лица грим.

Теперь можно расслабится… Можно… но только не ему! Его задание ещё продолжается и сидит прямо тут, в соседнем кресле, уставившись неподвижным взглядом зеленовато-карих глаз в низкий потолок. Артур на мгновение почувствовал неловкость — ведь именно он, он и его товарищи сделали то, что привело эту девушку на грань гибели. С другой стороны, всё это было необходимо, чтобы спасти две сотни жизней и принести возмездие за бесчисленное количество других смертей! А он… — он сделал всё, всё, что должен был сделать — ни больше и ни меньше! Никакой личной вины Артур за собой не ощущал, не ощущал ничего кроме какой то необъяснимой жалости к этой девушке, с рождения окружённой роскошью и властью, безграничной властью над людьми, которых она, наверное, считала ниже и хуже себя, которые должны были бояться одного её взгляда, должны были выполнять все её прихоти… И вот наступил момент, когда её мир перевернулся вверх ногами и рухнул в бездну, оставляя её совершенно беззащитной перед теми людьми, которые должны были только трепетать перед ней. Стоя перед яичницей, поздно плакать о разбитых яйцах.

Артур взял, лежавшую на подлокотнике, её руку безвольную и вялую, как у марионетки… Ладонь была жесткой, но не грубой — рука привыкшая к поводьям, а может и к оружию… Она повернула к нему своё лицо.

— Почему ты не убил меня?! — их взгляды встретились, и в его ушах застучало, — Почему ты не убил меня? Зачем ты мучаешь меня?! Лучше убей меня! Прошу, убей меня! Я не могу больше жить… убей меня!..

Вместо ответа он провел ладонью по её щеке…

— Дурочка! — в его голосе звучала только усталость, — Ты так торопишься умереть?

— Моя жизнь кончена, чужак! — её глаза были сухи, а голос твёрд, — Я должна умереть, я хочу умереть!..

— Что за глупый фатализм? — внезапно раздался голос Басманова, ещё минуту назад он тихо подошёл сзади, но только теперь вмешался в разговор, — Я навёл кое-какие справки по линии агентурной разведки… — он посмотрел на Артура, — Нам не за что преследовать эту «красотку», она совершенно чиста во всём, кроме происхождения…

— Значит, пусть живёт? — в голосе Артура прозвучал горький сарказм, — От своих отбилась, к чужим не пристала!

— Ну, знаешь?! Это ты зря! Я ведь всё-таки не Понтий Пилат, и рук умывать не собираюсь! — непроизвольно они перешли на русский язык, и девушке оставалось только напряжённо вслушиваться в непонятные фразы.

— Ну и что же мы всё-таки будем с ней делать? — Артур резко повернулся лицом к капитану, — Пошлём пасти овец, или сделаем официанткой в столовой?

— А ты женись на ней, парень! — Басманов вытряхнул из пачки сигарету и сунул в рот, — Девочка я вижу красивая, эффектная, да и тебе очень нравится… — он глубоко затянулся и выпустил первый клуб дыма, — Для неё, кстати, это было бы лучшим выходом!

— Ну, она, например, думает совсем по-другому… — Артур немного расслабился.

— Знаю! Слышал! — Сергей хитро прищурился, — Но женскую любовь надо ещё завоевать, так что дерзай, десантник! — тон его стал серьёзным, — Я поговорил с твоим напарником — комнату он освободит! Будешь рядом с ней жить, есть из одной тарелки и так далее… и что из неё получится, целиком на твоей ответственности… Тем более, что «начальство» решило забрать тебя из взвода…

— В чём дело, шеф? — казалось, Артур совершенно забыл о девушке, — За что?

— Не «за что», а «почему»! Офицерские курсы, парень! Думаю, что ты быстрее меня станешь генералом… — Басманов тяжело вздохнул, думая о чём-то своём, — И вообще-то, солдат, приказы не обсуждают! С завтрашнего утра ты больше не мой подчинённый… и честно говоря, мне будет очень жаль… Хотя, куда ты денешься, с «подводной лодки»?! С погонами или без, ты всё равно вернёшься ко мне, и тогда мы поговорим… снова!

— Капитан! — девушка в белом костюме тихо подошла по проходу между кресел, — там, внизу, одна девушка хочет Вас видеть, ей очень плохо…

— Иду, милая, и спасибо тебе! — Басманов упругим шагом направился к спуску на первый этаж, но у самой лестницы снова обернулся, — Помни, Артур! Ты отвечаешь за всё! — этой последней фразой он придавил Артура, будто бетонной плитой.

Он уже ушёл, а у парня всё ещё стучало в ушах, — За всё… за всё… за всё!.. — только голос «подопечной» вывел его из состояния ступора.

— Что он сказал, солдат? — зелёные глаза смотрели настороженно.

— Твоя судьба в твоих руках… — Артур нагнулся и достал из ранца аптечку, — а теперь, милая, надо заняться твоими царапинами, так что сиди спокойно и не дёргайся, хотя это может быть немного больно…

— Женщины из рода ор Холн не боятся боли! — она выпрямилась как пружина, — Я не…