Голубые фиалки, стр. 3

— Уходите, — прошептала она. Она не может, просто не может вот так взять и убить человека, к тому же знакомого, пусть он и не самый достойный член общества. Она читала «дяде» его письма — он часто просил разрешения вернуться в Сент-Луис. Но она не помнила, чтобы «дядя» Майлз позволил ему приехать.

— А как вас зовут? — спросил Клайн. — И где мы сможем увидеться в будущем?

— У нас с вами нет будущего, мистер Клайн. И для вас же будет лучше, если вы забудете, что вообще встретили меня.

Он еще раз оглядел ее всю — в глубине его глаз таилось лукавство!

— Вы слишком многого хотите. Я не забуду вас. Что-то внутри ее сжалось, и она торопливо проговорила:

— Надеюсь, у вас хватит порядочности не упоминать о… нашей встрече.

Он улыбнулся, и она подумала, что такая улыбка наверняка превращает его врагов в друзей, а женщин — в рабынь.

— Я не дурак, чтобы рассказывать всем, что нашел золотую жилу.

— Уходите. — Она наставила на него револьвер. Клайн коснулся своей шляпы:

— Если вам наскучат встречи с женатыми мужчинами на свежем воздухе, разыщите меня в Сент-Луисе.

— Непременно. — «Хоть бы он поскорее убрался! « И вдруг неожиданно она сказала: — Выходит, вы не брезгуете подержанным товаром?

Его улыбка исчезла, и после паузы он ответил, глядя ей в глаза:

— В постели — нет, но моя рука и сердце останутся свободными.

Он больше не казался ей очаровательным. Но по крайней мере он был честен.

— Ваша постель — это то место, где я не окажусь никогда. Прощайте, мистер Клайн.

— А я почему-то уверен, что мы еще встретимся. — Он опять улыбался.

«Если только в аду», — подумала Виолетта. Она смотрела ему вслед. Через несколько минут Клайн выехал из соседней рощицы и направил коня в сторону города. Он не оглянулся, и она вдруг ощутила смутное разочарование. Но ведь говорил же ей «дядя», что для Клайна деньги и бизнес важнее всего на свете.

А бизнес вел его прямиком к Майлзу Трафтену, к ее «дяде», проявившему неслыханную доброту к девчонке с сомнительным прошлым, которая отплатила ему черной неблагодарностью. Она надеялась, что у Клайна хватит ума не болтать об их встрече. Но может статься, она еще пожалеет, что пощадила его.

Глава 2

У Грегори Клайна не было желания сочувствовать Майлзу Трафтену. Он вернулся, чтобы выяснить отношения, а не утешать старика по поводу исчезновения «племянницы». Грегори весьма смутно помнил, как три года назад видел эту девчонку, когда они ехали в Сент-Луис. Она и с Майлзом-то почти не разговаривала, а на него даже и не смотрела, сидела тихо в уголке, опустив глаза долу. Он еще засомневался тогда, правда ли девчонка родня Трафтену — она вела себя с ним как с незнакомым человеком. Но в то время его отношения с Майлзом развивались не лучшим образом, и он не собирался накалять ситуацию, вмешиваясь не в свое дело. Теперь «племянница» волновала Грегори еще меньше, потому что речь шла о его, Клайна, будущем. И он постарался свернуть разговор к своим проблемам:

— Так вот о партнерстве. Вы обещали, что мы вновь вернемся к этому вопросу, если я смогу управиться с вашими стадами в Вайоминге. Я проторчал в этой Богом забытой дыре три года, и, осмелюсь заметить, ваша ферма процветает лишь благодаря моим усилиям.

Но Майлз не слушал своего работника. Он печально смотрел на записку, которую сжимал в руке — это было прощальное письмо от Виолетты, — и бормотал:

— О чем только она думала? Сбежать вот так! Бог знает, что может случиться с молодой девушкой, которая путешествует в одиночку.

— Эй, так что насчет меня? — Грегори повысил голос.

Майлз отошел к окну и, глядя на улицу, продолжал разговаривать сам с собой:

— Сначала я собирался послать за своим зятем — Грейди. Уж он-то обязательно доставил бы Виолетту домой. Но пока он приедет, пройдет слишком много времени… Кроме того, я не хочу, чтобы он оставлял Лайлу одну. — Лицо его смягчилось. Он повернулся к Грегори: — Я говорил тебе, что скоро стану дедом?

— Рад за вас, — пробурчал Клайн.

«Странно, что эти двое влюбленных голубков не сделали тебя дедом трижды за те три года, что они женаты», — подумал он. Но поостерегся говорить это вслух.

— Я поначалу не был уверен, что Лайле понравится в Техасе, — задумчиво произнес Майлз. — Но похоже, она вполне счастлива на ранчо…

— А мы не могли бы вернуться к насущной проблеме? — прервал его Грегори. Он был уже порядком зол, ибо, просидев три года в этом чертовом Вайоминге, начал подозревать, что Майлз не только не собирается делать его партнером в своем бизнесе, но и вообще не хочет, чтобы он возвращался в Сент-Луис.

— Да-да, ты прав, сейчас самое главное — Виолетта! — вздохнул Майлз.

Тут уж Грегори не выдержал.

— К черту Виолетту! — взревел он, надвигаясь на Майлза. — Давайте перестанем ходить вокруг да около! Вы обещали рассмотреть вопрос о том, чтобы сделать меня партнером по бизнесу, если я смогу управиться с фермой в Вайоминге!

— Не забывайтесь, юноша!

— Не забываться? Да я скоро забуду, как меня зовут! Это такая дыра — хуже Техаса… Посмотрите на мои руки! Это, по-вашему, руки джентльмена? — Он протянул раскрытые ладони, и Трафтен недоверчиво хмыкнул:

— Господи, да у тебя мозоли!

— Да, и, между прочим, на заднице тоже! Но это все мелочи по сравнению с местным климатом. Слепящее солнце и иссушающая жара летом и дикий холод зимой… И никого, кроме коров. Коровы! — Он вздрогнул и добавил: — И все женское население подходит под это описание.

— Но ты выжил, — сухо заметил Майлз. — И даже заработал уважение у местных хозяев ранчо — они писали мне. Признаюсь, меня это немало удивило.

— Не думайте, что это было просто… Да вы прекрасно знали, что меня ждет, когда посылали в эту глушь! Никто не хотел подчиняться зеленому новичку в городском костюме. И мне пришлось закатать рукава и приняться за дело… Я работал наравне со всеми. И уж тогда я смог указывать, какое пастбище огородить, на какое запустить скот и как уберечь траву от полного вытаптывания… Я сделал все, что вы хотели. А теперь я хочу, чтобы вы расплатились со мной.

— Ах да, партнерство.

— Не только. Прежде всего я хочу снова стать уважаемым человеком. Джентльменом. Хочу, чтобы меня принимали в приличных домах. Четыре года назад вы отобрали у меня эту жизнь, и теперь я жажду ее вернуть.

— Ты сам виноват в своих несчастьях, Грегори. — Майлз печально покачал головой. — Тебя подвела жадность. Ты шантажировал своего партнера, а потом его жену. Ты пытался ухаживать за моей дочерью, но не потому, что она тебе нравилась, а потому, что ты хотел добраться до моих денег. Ты даже последовал за ней в Техас, надеясь, что она в конце концов предпочтет тебя своему жениху… Ты заслуживал кое-чего похуже, чем Вайоминг.

Если Трафтен надеялся, что Грегори покраснеет от стыда, то он ошибся. Грегори считал свои поступки оправданными. Ибо он видел перед собой цель — разбогатеть и возвыситься. Так его воспитали. Так его учили: каждый за себя и все средства хороши.

— Вы и не собирались делать меня своим партнером, — проворчал он. — Вы надеялись, что меня убьют в этой дыре или я сбегу, не выдержав прелестей местной жизни, да? Вы не думали, что я смогу сдержать слово!

— Неужели это тебя удивляет? — сухо спросил Майлз. Он отошел от окна и сел за письменный стол, бережно положив перед собой письмо Виолетты. — Ты никогда не был человеком слова, и, признаю, я и не предполагал, что у тебя хватит мозгов и упорства не только удержаться в Вайоминге, но и заработать уважение местных фермеров.

— Но вам этого мало? Вы считаете, что я страдал недостаточно?

— Ты не изменился, — спокойно ответил Трафтен. — Ты заработал мозоли — да, но это только внешне. А в душе ты все тот же Клайн, для которого превыше всего деньги и власть. Ведь ты полагаешь, что именно это главное в жизни?

— И что? — Грегори не понимал, к чему клонит Трафтен.