Кидалы, стр. 31

22

Человек был лысоват, крепко сбит, с полным, открытым лицом. Его звали Чедвик, и он представлял министерство финансов. Ситуация заставляла его чувствовать неловкость, но такова была его работа, и, как бы неприятно ему ни было, он обязан ее выполнять. Но начат он издалека.

– Мистер Диллон, вы понимаете, почему сюда пришел я, а не местная полиция? Они этим не занимаются, по крайней мере на данном этапе. Боюсь, что, когда обстоятельства смерти вашей матери будут полностью раскрыты, огласка может быть весьма неприятна. Привлекательная молодая вдова с такими деньгами… Впрочем…

– Понятно, – сказал Рой. – Деньги.

– Более ста тридцати тысяч долларов, мистер Диллон. Они были спрятаны в багажнике машины. Я очень боюсь, что… – Он замялся. – Боюсь, что она не заплатила с них налоги. Она долгое время фальсифицировала декларации о налогах.

Рой подозрительно посмотрел на него:

– Значит, тело обнаружили сегодня утром, около восьми? Я вижу, что без дела вы не сидите.

Чедвик кивнул:

– Мы еще не успели провести тщательное расследование, но этот случай вполне ясен. Ваша мать не могла скопить столько денег с заявленных ею доходов. Она их скрывала.

– Какой ужас! Жаль, что вы не можете ее посадить.

– Прошу вас! – забеспокоился Чедвик. – Я понимаю ваши чувства…

– Извините, – тихо сказал Рой. – Я не могу к этому привыкнуть. Что же вы хотите от меня, мистер Чедвик?

– Что ж… Я обязан узнать у вас, собираетесь ли вы заявить свои права на эти деньги. Если хотите говорить, конечно. Скорее всего, прежде чем принять решение, вам нужно будет проконсультироваться с адвокатом.

– Нет, – сказал Рой. – Я не собираюсь заявлять свои права. Мне не нужны эти деньги, и я их не хочу.

– Спасибо. Огромное спасибо. Теперь не могли бы вы дать мне какую-либо информацию об источниках доходов вашей матери? Понимаете ли, вполне очевидно, что здесь имеет место не только уклонение от уплаты налогов…

Рой покачал головой.

– Подозреваю, что вы знаете о связях моей матери столько же, сколько и я, мистер Чедвик. А возможно, – сказал он с усталой улыбкой, – и гораздо больше.

Чедвик серьезно кивнул и встал. С шляпой в руке, он оглядел комнату. В его глазах читалось одобрение и едва заметное беспокойство.

Он пробормотал, что деньги Лилли, ее машина, все, что у нее было, – все должно быть конфисковано. Но это не значит, что правительство проявляет в таких вопросах бессердечие. Рою будет выделена любая необходимая сумма на ее похороны.

– Полагаю, вы сами захотите за всем проследить. Но если я могу чем-нибудь помочь…

Он вытащил из бумажника визитку и положил на стол.

– Если бы вы сообщили, когда намереваетесь отправиться в Таксон, если, конечно, вы туда собираетесь, я бы дал знать местным властям…

– Я отправляюсь туда немедленно. Как только будет самолет.

– Одну минуту, – сказал Чедвик.

Он снял трубку и позвонил в аэропорт. Он назвал правительственный код и быстро объяснил, что ему надо. Потом посмотрел на Роя.

– У вас есть час, мистер Диллон. Но если вам не хватит времени…

– Хватит. Я успею, – ответил Рой и начал быстро одеваться.

Чедвик дошел с ним до машины и, когда Рой открыл дверь, тепло пожал ему руку.

– Удачи вам, мистер Диллон. Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах.

– Все будет хорошо, – сказал Рой. – И я рад, что мы встретились, несмотря ни на что.

Он никогда не видел пробок ужаснее, чем в этот день. Пришлось полностью сосредоточиться на том, как прорваться сквозь поток машин, и он был рад, что на время перестал думать о Лилли. В аэропорту он был за десять минут до отлета. Взял билет и поспешил на самолет. А потом, движимый внезапным порывом, заскочил в телефонную будку.

Через пару минут он вышел из будки и с мрачным лицом и холодной ненавистью в сердце направился к самолету.

Самолет оказался турбовинтовым, поскольку маршрут был относительно коротким, всего около шестисот миль. Когда самолет оторвался от полосы и взял курс на юг, стюардесса начала разносить напитки. Рой взял двойной бурбон. Потягивая его, он откинулся в кресле, бесцельно глядя в окно. Но выпивка казалась безвкусной, и он ничего перед собой не видел.

Лилли. Бедная Лилли…

Она не покончила с собой. Ее убили.

Мойра Лангтри тоже съехала со своей квартиры. Уехала вчера утром и не оставила адреса.

В преступной среде есть одна важная закономерность. Если ты крутишься в ней достаточно долго, то знаешь уловки других так же хорошо, как и свои. Большую часть времени ты словно смотришь из того же окна. Зная все обстоятельства, можно предсказать или объяснить поступки другого.

Поэтому, не ведая подробностей того, что произошло, не зная точно, как и почему погибла Лилли, Рой все же знал достаточно. Он вполне мог все вычислить, и его вывод был удивительно близок к правде.

У Мойры был человек в Балтиморе. Мойра знала, что у Лилли много денег и, как любой удачливый игрок, она обладает большим запасом наличности, который наверняка находится где-то поблизости. А где эти деньги спрятаны, Мойра не знала. Она могла долго их искать, но так и не найти. Значит, надо было заставить Лилли пуститься в бега, потому что тогда она обязательно прихватит деньги с собой, чем прямо укажет на их местонахождение.

Но как заставить ее бежать? Очень просто. Ибо обитателями улицы Тревог правит постоянный страх. Он возникает при кажущемся дружеским рукопожатии, при виде красиво упакованного свертка. Он вылезает из детской коляски, парикмахерского кресла, роскошной гостиной. Подозрителен сосед, подозрителен знакомый – и даже муж, жена или возлюбленная. Эта улица не знает беспечной жизни. Чем дольше там обитаешь, тем более невыносимым становится существование.

Лилли не нужно даже запугивать. Лишь слегка припугнуть. А если у тебя к тому же есть контакты с ее базой, то делу поможет один-единственный телефонный звонок с «дружеским предупреждением»…

Рой допил свой бурбон.

Пообедал тем, что предложила ему стюардесса.

Когда она забрала поднос, он закурил, а самолет уже снижался над пустыней и садился в Таксоне.

В аэропорту его ожидала полицейская машина. Она быстро домчала его до города. Капитан полиции пригласил его в свой кабинет и рассказал все, что мог.

– …Вчера вечером зарегистрировалась в мотеле около десяти часов, мистер Диллон. Это то большое здание с двумя бассейнами, мимо которого вы проезжали по дороге в город. Ночной портье сказал, что она выглядела очень взволнованной, но не знаю, какой из этого можно сделать вывод. Люди всегда вспоминают, что другие вели себя странно или говорили нечто необычное, уже после того, как с ними что-то случилось. Ваша мать просила разбудить ее в семь тридцать и не ответила на телефонный звонок, а потом одна из горничных пошла взглянуть, что там случилось…

Лилли была мертва. Она лежала на кровати в ночной рубашке. Пистолет валялся рядом на полу. Судя по ее виду, – Рой сморщился, – она сунула дуло себе в рот и нажала на спуск.

В комнате было все чисто, никаких признаков борьбы, никаких записок.

– Это все, что нам известно, мистер Диллон, – заключил капитан и добавил с намеком: – Если только вы не поможете нам прояснить ситуацию.

Рой сказал, что он ничем помочь не сможет, и это было правдой. Он мог лишь поделиться своими догадками, а это могло только навредить ему. Доказательств причастности Мойры к убийству матери не было. Вероятно, ей грозили бы только мелкие неприятности – визит в участок и допрос, – но это не добавит ничего существенного к тому, что уже было.

– Не знаю, что вам сказать, – произнес он. – Подозреваю, что у нее были опасные друзья, но вы наверняка уже это знаете.

– Да.

– А вы не думали, что, возможно, это не самоубийство? Что кто-то ее убил?

– Нет. – Капитан помедлил. – Не думаю. Пожалуй, нет. На убийство ничего не указывает. Конечно, странно, что она приехала сюда из Лос-Анджелеса, чтобы покончить с собой, что надела ночную рубашку, прежде чем застрелиться, но, знаете, перед самоубийством люди иногда делают странные вещи. Я бы сказал, что она была сильно напугана тем, что ее могут убить, и просто сорвалась.