В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики, стр. 43

Хотя потенциал Ирака был колоссален, серьезные разведочные работы здесь не проводились с 1970-х гг. Из 80 открытых нефтяных месторождений эксплуатировались всего 23. В 1979–1980 гг. министерство разработало план по увеличению добычи до 6 млн баррелей в день, но этот план так не был реализован сначала из-за ирано-иракской войны в 1980-е гг., затем из-за кризиса в Персидском заливе в 1990–1991 гг. Вместо запланированного роста в отрасли начался длительный спад. Теперь же сотрудники просто боялись ходить на работу из-за отсутствия безопасности. Кэрролл и Гадбан пришли к заключению, что существующая производственная мощность иракской промышленности была ниже 3 млн баррелей в день, т. е. менее половины от «разумного» целевого в 6 млн баррелей. Они поставили ряд более правдоподобных целей, чтобы в конечном итоге выйти на уровень добычи в 3 млн баррелей к концу 2004 г.¹³

Трудности, которые предстояло преодолеть, были огромны. Нефтяная инфраструктура была практически не тронута во время войны. И тем не менее промышленность, по словам Кэрролла, находилась в «плачевном состоянии». Из-за неправильной разработки на протяжении многих лет нефтяные пласты были повреждены. Сказывались и последствия санкций. Оборудование было ржавым, зачастую в неисправном состоянии, машины и системы давно устарели. Диспетчерская на нефтеперерабатывающем заводе Daura близ Багдада, как выразился Кэрролл, «будто была перенесена сюда прямо из 1950-х». Оборудование действительно было поставлено одной американской компанией еще в середине 1950-х гг., когда Ираком правил король. Экологические нормы не соблюдались, загрязнение окружающей среды было обычным делом. Фактически промышленность работала только благодаря талантам иракских инженеров, которые были гениями импровизации. Но теперь, в результате послевоенного разграбления и разрушения инфраструктуры страны, ее состояние стало еще хуже. Не было даже телефонной связи с нефтепромыслами и перерабатывающими предприятиями. Не было нормальных приборов для измерения нефтяного потока.

С точки зрения Кэрролла, существовало три ключевых приоритета, без которых невозможно было восстановить иракскую нефтяную промышленность и экономику в целом, – «безопасность, безопасность и еще раз безопасность». Но как раз безопасности в стране и не было. Крах организованного государства и недостаточная численность союзнического контингента привели к тому, что войска коалиции плохо контролировали значительные территории страны и не справлялись с поддержанием порядка¹⁴. Ситуация еще больше усугубилась после принятия двух необдуманных решений Временной коалиционной администрацией, органом власти, созданным для управления оккупированным Ираком.

Дебаасификация и роспуск армии

Первым необдуманным решением стало «Распоряжение № 1 о дебаасификации иракского общества». Саддамовская партия Баас насчитывала примерно 2 млн членов. Часть из них были слепыми последователями Саддама и помощниками в его зверствах, другие вступили в партию, исходя из убеждений. Но многие вступили в Баас поневоле, потому что в стране, где на протяжении десятилетий правили баасисты, это было необходимым для сохранения работы и продвижения по служебной лестнице в доминировавших бюрократических государственных структурах или обеспечения своим детям возможности получить образование. Само название распоряжения указывало на то, что было взято за образец – программа денацификации Германии после Второй мировой войны. Но та программа была разработана совсем для других условий. Послевоенный Ирак не был похож ни на послевоенную Германию, ни уж тем более на послевоенную Японию, а Временная коалиционная администрация во главе с Полом Бремером III не была военной администрацией, такой как администрация генерала Люциуса Клея в американской оккупационной зоне в Германии или генерала Дугласа Макартура в послевоенной Японии.

Первоначально дебаасификация была нацелена на очистку только правящей верхушки от приверженцев Саддама, что, разумеется, требовало немедленных мер. Но на деле «чистка рядов» зашла слишком далеко, затронув такие государственные институты и сферы экономики, где поддержка режима носила не столько идеологический, сколько прагматический характер. Ирак, по словам одного иракского генерала, был «страной государственных служащих». Были уволены и оставлены без источника дохода тысячи школьных учителей. Из министерств было выгнано большинство компетентных специалистов, что лишило работоспособности центральное правительство и привело к еще большей дезорганизации. Чистка выкосила ряды специалистов и в нефтяной отрасли. По большому счету, это подготовило почву для радикализации иракцев – особенно суннитов, многие из которых были лишены средств к существованию, социальных пособий, доступа к медицинскому обслуживанию и т. д., – и создало условия для появления в Ираке самого экстремистского крыла «Аль-Каиды». Почти повсеместное распространение влияния этой террористической организации нанесло еще один удар по нефтяной отрасли.

Президент Польши, одной из стран-участниц «коалиции доброй воли», Александр Квасьневский попытался указать министру обороны США Рамсфелду на неправильное понимание ситуации в Ираке и ошибочность применения там германской послевоенной модели. Квасьневский посоветовал США обратить внимание на более свежие модели, реализованные в Восточной Европе, где реформистские крылья бывших коммунистических партий были успешно интегрированы в новые политические системы – подход, который принес и единство, и стабильность. Но, в отличие от направленных Квасьневским войсковых подразделений, которые коалиция приняла с распростертыми объятиями, его аргументы были проигнорированы¹⁵.

Оккупация Соединенными Штатами Ирака воспринималась в свете весьма разнообразной мешанины идей, аналогий и уроков, начиная с видения «Нового Ближнего Востока» до запечатлевшихся в памяти кадров кинохроники, где радостные французы осыпают цветами американских солдат, освобождающих их от нацистского ига. Подходили эти идеи для Ирака образца 2003 г. или нет, но именно они определяли поведение на местах после окончания боевых действий. Важным реалиям культуры, истории и религии уделялось гораздо меньше внимания.

Проблему недостаточной численности сил коалиции усугубило Распоряжение № 2 Временной коалиционной администрации о роспуске иракской армии и полиции. Более 400 000 военнослужащих, включая офицерский корпус, который при Саддаме состоял в основном из суннитов, были отправлены по домам и оставлены без работы, довольствия и зарплат, социального положения, но с оружием в руках и растущей враждебностью по отношению к американским и британским оккупационным силам. Это был верный путь к катастрофе. Казалось, это решение было принято наобум, где-то между Вашингтоном и Багдадом, без какого-либо анализа и оценки возможных последствий. Оно полностью противоречило тому, что было решено 10 неделями ранее – а именно, использовать иракскую армию для помощи в поддержании порядка в стране. Критикуя политику Бремера, один из высших офицеров американской армии был настолько раздражен, что позволил себе ненормативную лексику. Вместо того чтобы ответить по существу, Бремер заявил, что не потерпит таких слов в своем присутствии, и приказал офицеру выйти.

Роспуск армии породил всплеск массовых волнений и в дальнейшем привел к тяжелым последствиям. Был намечен план по созданию новых вооруженных сил Ирака, но амбиции удивляли скромностью – первоначальная численность 7000 человек с последующим доведением до 40 000. Кроме того, была расформирована специальная нефтяная полиция, которая раньше занималась обеспечением безопасности в нефтяном секторе. Это увеличило риски для работников нефтяной промышленности и сделало ее еще более уязвимой к грабежам и саботажу¹⁶.

Необузданные грабежи

Начиная с революции 1958 г. каждое падение власти в Ираке сопровождалось повальными грабежами. После войны в Персидском заливе в 1991 г. по стране также прокатилась волна массовых грабежей. Однако этот риск, по-видимому, был в значительной степени проигнорирован при планировании послевоенной ситуации. В 2003 г. грабежи и вандализм начались немедленно после вторжения и приняли огромные масштабы. Вместо организованной иракской армии, которая могла бы помочь в борьбе с грабежами, в стране появилась масса недовольных и лишенных средств к существованию бывших военных. Когда стали поступать первые тревожные сообщения, министр обороны Рамсфелд отмел опасения известной фразой: «Бывает и такое…» Но грабежи свидетельствовали об отсутствии элементарной безопасности в стране и подрывали всю экономику. Две из трех станций очистки сточных вод в Багдаде были настолько разграблены, что их пришлось полностью восстанавливать. Даже из полицейских участков были украдены провода, телефоны, осветительные приборы и дверные ручки. Главной приманкой для мародеров была, конечно же, нефтяная промышленность. Например, на крупнейшем месторождении Rumaila были украдены все водяные насосы, без которых невозможно вести добычу. Директор нефтеперерабатывающего завода Daura раздал своим сотрудникам оружие и только благодаря этому остановил армию мародеров у ворот предприятия.