В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики, стр. 36
«Попытки любых внешних сил получить контроль над регионом Персидского залива, – гласила доктрина Картера, – будут рассматриваться как посягательство на жизненно важные интересы Соединенных Штатов Америки, и такое нападение будет отражено любыми необходимыми средствами, в том числе военной силой». Что касается Саудовской Аравии, то она связывала свою долгосрочную безопасность с США. Между этими странами существовало и множество других связей. В конце 1970-х гг. говорили, что среди членов кабинета министров Саудовской Аравии было больше докторов философии, закончивших американские вузы, чем в правительстве США1.
Доктрина Картера была совершенно явно направлена в контексте холодной войны против одной «внешней силы» – Советского Союза. Но как быть с «внутренними силами» в самом регионе? После терактов 11 сентября стало очевидно, что какая-то часть населения арабского мира откровенно враждебно настроена по отношению к США и другим промышленно развитым странам. И никто не мог сказать, насколько велика эта часть. Поскольку 15 из 19 террористов-смертников были саудовскими подданными, США обвинили Саудовскую Аравию в причастности к событиям 11 сентября, что Саудовская Аравия первоначально категорически отрицала. Это усилило напряженность между двумя странами. Натянутость в отношениях сохранялась вплоть до мая 2003 г., когда связанные с «Аль-Каидой» боевики осуществили серию террористических актов в саудовской столице Эр-Рияде и затем еще несколько терактов в течение года, включая нападение на полицейское управление. Саудовская Аравия поняла, что она была мишенью номер один, а «Аль-Каида» – опасным врагом.
С точки зрения обеспечения энергоносителями главным последствием событий 11 сентября в США стал возврат к забытой было идее о том, что импорт нефти создает прямую угрозу для национальной безопасности. На тот момент на ближневосточную нефть приходилось примерно 23 % импорта США и всего 14 % от общего объема потребления. Но именно ближневосточная нефть стала символом «энергетической зависимости» и сопряженных с ней угроз. Многие американцы считали, что вся импортируемая в США нефть поставляется с Ближнего Востока. Поэтому мантра «энергетической независимости», бывшая неизменным рефреном в американской политике после нефтяного эмбарго 1973 г., вновь обрела актуальность.
Теракты 11 сентября фактически не отразились на ценах на нефть. Даже в 2004 г. ожидания были таковы, что при существующей рыночной конъюнктуре цены и дальше будут оставаться в этом «умеренном» диапазоне. Однако за следующие четыре года, с 2004 по 2008 г., цены на нефть продемонстрировали головокружительный рост, достигнув исторического максимума $147,27 за баррель, с далеко идущими последствиями для мировой экономики. Рост цен привел к глобальному перераспределению доходов и политического влияния, пошатнул уверенность людей в настоящем и вызвал тревогу по поводу будущего. Он в очередной раз подчеркнул центральную роль нефти в современном мире и одновременно дал новый стимул к развитию новых источников энергии, чтобы снять зависимость от ископаемого топлива.
Как и большинству значительных событий в делах человеческих, этому скачку цен трудно дать объяснение. Прежде всего, он был обусловлен спросом и предложением на рынке, а также существенными, хотя и большей частью непредвиденными переменами в мировой экономике. Разумеется, критическое значение имела дестабилизация обстановки в мире и очередной всплеск ресурсного национализма. Однако все большую и большую роль играли силы и инновации, связанные с финансовыми рынками. Другими словами, то, что произошло с нефтяными ценами, было свидетельством глубоких изменений как в самой нефтяной отрасли, так и во всем мире.
Теракты 11 сентября нарушили стабильность в мире, подорвали международные связи, изменили отношение к нефти. Но они не прервали поставок. Осенью 2002 г., т. е. более чем через год после событий 11 сентября, не было ни малейшего намека на то, что могут начаться проблемы с поставками. Можно было предположить все что угодно, кроме этого. «Цены на нефть падают на фоне стремительного роста глобальных поставок» гласила статья в отраслевом журнале. Но очень скоро ситуация резко изменилась2.
Череда кризисов в трех крупных странах-экспортерах привела к перебоям с поставками, чему также способствовали силы матери-природы. По отдельности ни один из этих факторов не был достаточным для того, чтобы нарушить равновесие на нефтяном рынке. Но вместе они вызвали серьезный спад потока поставок, из-за чего в течение следующих пяти лет растущая мировая экономика недополучала значительные объемы столь необходимых ей углеводородов.
Венесуэла: «Алло, президент»
После переизбрания на пост президента Венесуэлы в 2000 г. Уго Чавес продолжил консолидировать власть в своих руках. Однако оппозиция набирала силу, в стране росло недовольство. Родители протестовали против планов правительства переписать учебники истории таким образом, чтобы очернить первые 40 лет венесуэльской демократии, как говорили, «кубанизировать» учебники. Столкнувшись с противодействием родительского сообщества, правительство временно отступило. По инициативе президента началось формирование народной милиции, так называемых «боливарианских кружков», создававшихся по образцу кубинских Комитетов защиты революции. По словам Чавеса, целью этих кружков было создание «обширной сети граждан» для защиты дела революции. Усилился контроль над СМИ – отныне предусматривалось наказание за распространение «ложных новостей» или «полуправды». Но особую тревогу вызвал пакет из 49 законов, которые значительно расширяли власть государства и были приняты без утверждения Национальной ассамблеи. Наконец, Чавес взял под правительственный контроль государственную нефтяную компанию Petroleos de Venezuela (PDVSA). Интенсивная политизация PDVSA положила конец эффективности и профессионализму, которые в свое время позволили компании завоевать высокую репутацию на международной арене.
К этому времени в стране сформировалась широкая коалиция оппозиционных сил, куда входили профсоюзы, союзы предпринимателей и даже католическая церковь. Политика захвата власти и то, как Чавес использовал эту власть, вызывали нарастающее недовольство и среди части высших военных чинов. 7 апреля 2002 г. во время воскресного телевизионного ток-шоу «Алло, президент» Чавес объявил об увольнении семерых членов совета директоров PDVSA. Он высмеял каждого из них и под громкие аплодисменты зрителей в студии объявил об отставке3.
Четыре дня спустя, 11 апреля 2002 г., всеобщее недовольство вылилось в массовый марш протеста в Каракасе, в котором приняло участие более миллиона человек. Когда толпы протестующих приблизились к президентскому дворцу Мирафлорес, охрана открыла огонь, в результате чего было ранено и убито несколько десятков человек. Чавес выступил по телевидению с обвинениями в адрес демонстрантов, но пока он разглагольствовал, в углу телеэкрана демонстрировались кадры кровавой бойни на площади перед президентским дворцом, что только подлило масла в огонь негодования.
Позвоните Фиделю!
Поскольку ситуация накалялась, Чавес отдал приказ о введении в действие плана Avila, который, как писала пресса, предусматривал «жесткие репрессивные меры». Воинские части взбунтовались против плана, вынуждавшего солдат направить оружие против гражданских лиц. В 3.25 12 апреля 2002 г. по национальному телевидению выступил командующий вооруженными силами. «В свете ужасающих инцидентов, произошедших вчера в столице, – сказал он, – президента попросили уйти в отставку, и он согласился». На тот момент Чавес уже находился под арестом, и его в спешном порядке перевозили с одной военной базы на другую. В какой-то момент он выпросил у солдата сотовый телефон и связался с одной из своих дочерей. «Позвоните Фиделю… – успел сказать он. – Скажите ему, что я не отрекся от власти»4.