В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики, стр. 127
Уоксмен и Марки сколотили внушительную коалицию. Закон о чистом воздухе с поправками 1990 г. и последующее сокращение выбросов диоксида серы стали моделью того, что они хотели сделать с системой ограничения выбросов с помощью квот и торговли ими. В целом с помощью этой системы они рассчитывали ускорить получение результатов, уменьшить расходы и усилить эффект. Но Марки помнил и другую историю – то, как цифровая революция преобразовывала американскую экономику. Как он выразился, «предоставляя стимулы, мы создаем благоприятную среду для инновационной деятельности»2.
Если широкополосная революция создала, по его подсчетам, новую стоимость, примерно в триллион долларов, то дарвиновская конкуренция, подстегиваемая изменением климата, должна привести к появлению новых отраслей и создать стоимость, равную нескольким триллионам долларов.
По мере рассмотрения и доработки законопроекта профильным комитетом его объем вырос с 600 до 1400 страниц. Он предусматривал сокращение выбросов углекислого газа на целых 83 % к 2050 г. по сравнению с уровнем 2005 г. Это означало, что инвестиции в энергетику в США будут нацелены прежде всего на снижение выбросов углекислого газа. И если не будет разработан экономически эффективный способ крупномасштабного улавливания и захоронения углекислого газа, то нефть, природный газ и уголь по большей части исчезнут, а все, что зависит от этих видов топлива, изменится. Это была энергетическая система, неведомая американцам и американской экономике.
Некоторые утверждали, что подобное невозможно осуществить так быстро, что энергетический сектор более сложен, более капиталоемок, более долгосрочен, чем сектор телекоммуникаций, а следовательно, меняться он будет гораздо медленнее. Они сомневались, что в обозримом будущем появится эффективная технология улавливания и захоронения углекислого газа. Многие недоумевали, зачем вводить сложную систему ограничения выбросов с помощью квот, если можно ввести прямой налог на выбросы, что гораздо проще. Другие говорили, что система ограничения выбросов с помощью квот и торговли ими в любом случае является замаскированным налогом, и называли ее «системой ограничения выбросов с помощью квот и налогообложения». Они утверждали, что ее внедрение повлечет серьезные последствия и к тому же расходы существенно недооценены. Так, Средний Запад с его преимущественно угольными электростанциями серьезно пострадает, как и сельское хозяйство.
Конгресс собирался создать огромный рынок углекислого газа – более крупный, чем любой другой рынок, – как раз тогда, когда Великая рецессия породила глубокое недоверие к рынкам. Углекислый газ должен стать «активом», «валютой». От ограничения выбросов с помощью квот и торговли ими, предостерегали критики, выиграет не окружающая среда, а Уолл-стрит и прочие, которые быстро смекнут, как торговать и играть на рынках углекислого газа.
26 июня 2009 г. законопроект был одобрен 219 голосами «за» при 212 голосах «против». Однако законопроект должен был пройти еще и сенат.
Китай: подход, выигрышный для всех
В 2007 г., по некоторым оценкам, выбросы углекислого газа в Китае превысили выбросы углекислого газа в США. К 2030 г., если не принять соответствующих мер, его выбросы углекислого газа, прогнозировали специалисты, превысят выбросы стран – членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) вместе взятых. Из-за роста объема выбросов Китай все сильнее критиковали на международной арене.
Пекин ответил трояко. Во-первых, он заявил, что потребление энергии и выбросы углекислого газа в расчете на душу населения в Китае в разы меньше, чем в США и в странах Европы. Во-вторых, он подчеркнул, что Китай все еще является относительно бедной страной, осуществляющей экономические преобразования, через которые страны Европы и Северной Америки (а также Япония) прошли несколько десятилетий назад, а потому его не следует лишать тех возможностей, которые имели развитые страны. При этом Китай подчеркнул, что выбросы развитых стран – это «выбросы ради роскоши», а выбросы развивающихся стран – «выбросы ради выживания». В-третьих, он отметил, что одной из причин столь быстрого роста потребления энергии и, соответственно, роста выбросов в Китае является перенос значительной части энергоемкого производства стран Европы и Северной Америки в Китай, так как сами они теперь ориентируются на услуги и потребление. Как сказал бывший глава Национальной комиссии по вопросам развития и реформ Китая, «увеличение потребления энергии в Китае по большей части напрямую связано с уменьшением потребления энергии в других странах и регионах»3.
Было очевидно, что международного режима в отношении изменения климата без Китая не будет. Но позиция Китая по этому вопросу менялась. В 2006 г. правительство страны обнародовало документ под названием «Национальная оценка изменения климата». Он представлял собой отчет о четырехлетнем исследовании, в котором участвовали 20 министерств и которое в значительной мере отражало структуру IPCC. Благодаря ему вырос уровень осведомленности руководства страны о проблеме изменения климата и связанных с ней рисках.
Накануне Всемирного дня окружающей среды в 2007 г. правительство обнародовало первую «национальную стратегию в отношении изменения климата», где отмечалось, что «тенденция к изменению климата в Китае в будущем станет еще более заметной». В ней говорилось, что основными направлениями деятельности для Китая являются рациональное природопользование и эффективность использования энергии, а также изменение топливного баланса, защита экосистемы, восстановление лесов и разработка энергетических технологий мирового класса. Вместо угля в Пекине, Шанхае и других городах в качестве топлива будет использоваться природный газ и импортируемый сжиженный природный газ.
Позиция Китая по проблеме климата изменилась как по научным, так и по практическим причинам. Засухи и наводнения подчеркивали риски, связанные с изменением климата. Китайские ученые и руководство страны задумались над тем, к чему глобальное потепление может привести на западе страны, с его «водонапорной башней Азии» – ледниками и снегами Гималаев и Тибетского плато, которые подпитывают крупные реки Китая. На востоке страны из-за роста уровня Мирового океана под угрозой затопления могут оказаться низинные прибрежные районы, где создается значительная часть ВВП страны. Засухи, опустынивание, экстремальные погодные явления и нестабильность в сельскохозяйственном производстве – таковы возможные последствия изменения климата.
Не следует недооценивать и внутренний эффект этой проблемы, потому как изменение климата является очень веским основанием, чтобы заняться локальным загрязнением воздуха и воды, наблюдающимся в большинстве районов страны и уже превратившимся в серьезный внутриполитический вопрос. Это также действенный инструмент повышения эффективности экономики, в частности энергоэффективности.
Существуют и другие практические аспекты. Китай тесно интегрирован в международную торговую и финансовую систему. С вопросом изменения климата Китай сталкивается практически на каждой экономической конференции. Угрозы основных торговых партнеров ввести ограничения в связи с нежеланием Китая сокращать выбросы вызывают у руководства обеспокоенность. Такие настроения являются завуалированным протекционизмом и не имеют серьезных оснований, так как большая часть товаров, экспортируемых Китаем, это продукция отраслей с низкими выбросами углекислого газа. Однако руководство Китая вряд ли хочет, чтобы страну обвиняли в противодействии международному сотрудничеству в области изменения климата, не говоря уже о потенциальных затратах. Китай пришел к выводу, что его присоединение к политике в отношении изменения климата должно стать ключевым элементом отношений с США и странами Европы и уменьшить политические и торговые разногласия. Глава КНР Ху Цзиньтао сформулировал позицию государства по этому вопросу в 2009 г., призвав ООН выработать такой подход к проблеме изменения климата, от которого выиграют и развитые, и развивающиеся страны4.