Мое простое счастье, стр. 5

– Это просто возмутительно, – улыбнулась я, садясь на место.

– Ты поедешь с нами в Венецию, пока все как-нибудь не утрясется. Я там выступаю по делу о растрате имущества, продлится оно месяца три. Жить мы будем в замечательном доме рядом с лучшей в мире кофейней. До моста Риальто рукой подать. А главное, эта американская Венеция останется на другом конце света.

– Звучит заманчиво.

– Отлично! Значит, решено.

Я покачала головой:

– Мне же надо работать.

– А что, в Италии нет компьютеров?

Достойного ответа у меня не нашлось, но согласиться на ее предложение казалось невозможным.

– Не могу я просто взять и сбежать от жизни.

– Энни, по-моему, она сама от тебя сбежала.

Я метнула на нее негодующий взгляд.

– Не то ляпнула? Извини. Утешитель из меня никакой. Просто я не хочу, чтобы ты дошла до ручки.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, хотя прекрасно знала, что она имеет в виду. Я не из тех женщин, которые легко оправляются после разрыва: через неделю уже заводят нового мужчину и смотрят на старого совершенно другими глазами. У меня этот процесс проходит немного сложнее. Сначала я долго виню себя во всем, что было не так, а потом и во всем остальном.

– Поехали в Венецию, Энни! Блажь эта у Ника пройдет. Все будет как раньше. Ну а пока мы устроим себе каникулы. Давай, решайся! Стань своей противоположностью!

Последняя фраза Джордан прорвала окружавший меня туман. Стать своей противоположностью? Шел уже десятый день после ухода Ника, и это были первые слова, похожие на план – план, как жить дальше.

– И потом, ты бы очень меня выручила, – продолжала Джордан. – Мы с Саймоном смогли бы немного побыть вдвоем, устроить романтический ужин, погулять вместе… – Она помолчала. – Видишь? Это даже не ради тебя. Я нагло использую тебя в качестве няньки.

Я рассмеялась:

– Даже не знаю…

– Нет, знаешь. – Джордан посмотрела прямо на меня. – Мы обе знаем, что Ник к тебе вернется. Это просто кризис пятого года. Страшная вещь! Я свой планирую провести в Марокко. Кстати, ближе к делу посоветуешь мне хороший отель? Что-нибудь со спа?

– Все не так просто, – ответила я.

– Ошибаешься. Хотя, надо признать, ваш кризис пришелся на самое неудачное время. Ник почувствовал вкус славы и забыл, что он просто ботаник, который… – внезапно глаза у нее расширились, словно она только теперь что-то осознала, – …который бросил носить очки!

– Ну и что?

– А то! И почему я ничего не заподозрила, когда он начал носить линзы? Куда я только смотрела? – Джордан сокрушенно покачала головой. – Похоже, вместе с очками он лишился и мозгов, как Хрюша в «Повелителе мух».

– У Хрюши очки вроде бы разбились, – заметила я.

Джордан только отмахнулась:

– Ты не понимаешь главного.

– А именно?

– Ник тебя любит. Он любит тебя настолько, что я уверена: с Перл у них ничего серьезного не будет. Просто иногда у мужчин случается амнезия. Со временем они забывают о том, что имеют, – забывают ценить. И пока Ник вспоминает, ты не должна страдать. Я этого не допущу. И потом, чем скорее ты перестанешь страдать, тем скорее он вернется. Так уж устроена жизнь.

С последним ее замечанием я не могла не согласиться. Вселенная устроена очень странным образом: как только начинаешь хотеть чего-то чуточку меньше, как только перестаешь отчаянно за это что-то цепляться, тебе дают второй шанс.

Я прижалась лбом к ее лбу:

– Я люблю тебя, если ты вдруг не в курсе.

– Тогда поезжай со мной в Венецию. И хоть раз в жизни позволь кому-нибудь о тебе позаботиться.

– Твой брат говорит, что он обо мне заботился. И даже чересчур.

– Перестань, пожалуйста, так его называть, – вздохнула Джордан.

Я улыбнулась:

– Я подумаю насчет Венеции, честное слово.

– Нет, не подумаешь.

– Может, и нет. Но не надо больше мрачных разговоров, ладно? Обещаю, со мной все будет хорошо. Посмотри на меня: со мной уже все хорошо! А в доказательство завтра в это же время я начну новую жизнь. Что такое, в конце концов, пять лет? Нет, не завтра. Сегодня! Я выйду из дома и вернусь в мир живых. У меня есть кое-какие планы – большие планы!

Джордан откинулась на спинку стула:

– Боже мой, врать ты совершенно не умеешь!

– А на каком месте ты меня раскусила? На фразе про большие планы?

Она взяла меня за мизинец и крепко сжала:

– Ну да, над этой частью не мешало бы поработать. К тому же топ у тебя надет наизнанку.

3

После ухода Джордан я долго плакала, пока наконец не уснула. Вот что связывало нас с Ником: пять новогодних и рождественских праздников, десять дней рождения и каждый День благодарения. Шесть поездок через всю страну, три поездки покороче, три съемочных площадки, одна встреча выпускников. Два отравления, одна авария в Мексике, три перелома, один аппендицит. Пять смертей дедушек и бабушек. День святого Валентина в Гонконге, День святого Валентина в Нью-Йорке, День святого Валентина в одном доме и почти не разговаривая. Свадьба его сестры, два маминых развода, четверо крестников, один шоколадный лабрадор-ретривер с ангельским характером. Общий язык, общая семья, общая мечта попутешествовать вместе по миру. Две недели в отвратительном плавучем доме рядом с озером Мичиган и последняя ночь, в которую он все-таки подарил мне медальон с надписью на обратной стороне: «Тебе, навсегда» – в то время эти слова еще имели смысл… Ни одного дня, когда бы мы не разговаривали, хотя бы на повышенных тонах. Ни одного вечера, когда бы я не пожелала ему спокойной ночи, пусть и нехотя. Ни одного утра, когда бы моей первой мыслью не было: «Ты».

Я проснулась посреди ночи и вспомнила еще кое-что – как в начале наших отношений, когда прошло месяцев шесть, мы ездили на выходные в Юту. Переночевать решили в хижине на окраине Моаба, и пока собирались ложиться спать, я сказала:

– Нам так легко друг с другом… Просто удивительно…

– Тогда давай ловить момент, – ответил Ник. – Потому что вряд ли нам всегда будет так же легко.

Наверное, я изменилась в лице. Ник понял, что сказал что-то не то, и тут же попытался загладить свою вину – обнял меня, принялся утешать, говорил, что сморозил глупость и, разумеется, нам всегда будет так же легко друг с другом, как сейчас, ну, или почти как сейчас. Но меня напугало не слово «легко».

Меня напугало слово «всегда».

Какая-то маленькая, иррациональная частица меня с самого начала боялась – боялась положиться на любимого человека, поверить, что он всегда будет рядом, – хотя именно этого и желала другая моя часть.

Но откуда возник этот страх?..

4

Прошел еще день, прежде чем я решила все-таки исполнить данное Джордан обещание и вернуться в мир живых. Где-то после пяти я включила радио, приняла горячий душ и сделала макияж. Главное – не останавливаться и не думать, просто высушить волосы, расчесаться, надеть длинные сережки. Когда я мельком увидела свое отражение в зеркале, у меня возникло ощущение, будто я смотрю видео о самой себе: «Привет! Я, кажется, раньше тебя знала?»

Выбрать наряд оказалось проще, чем я ожидала. Я не занималась стиркой с самого ухода Ника, и в шкафу висело только два предмета одежды: во-первых, ярко-розовое кимоно, купленное на блошином рынке в Камден-Тауне [3], которое, естественно, не подошло: мало того, что это ярко-розовое кимоно, оно еще и на два размера меньше, чем надо. Во-вторых, желтое платье, недавно возвращенное из химчистки в полиэтиленовом чехле – хоть сейчас бери и носи. Я страшно боялась его испортить и берегла для свадеб и других торжественных событий. Мое волшебное платье, как выражается Джордан, – в нем выглядишь на четыре дюйма выше и на десять фунтов легче, а грудь кажется больше. Такое платье дается только раз в жизни, и то если повезет.

Но в тот вечер мне больше нечего было надеть.