Полет Сокола (СИ), стр. 6
Так мы прожили с дедом восемь лет, а на десятый мой день рожденья деда не стало. На одной из охот к лагерю вышло стадо кабанов. Дед собирался пугануть хрюшек громкими звуками, но один их поддатых чинуш решил, что он Соколиный Глаз и пальнул в стадо. Вот и вылетел на них раненый кабан. Дед закрыл приезжих собой и добил кабана, но тот разворотил ему всю брюшину. До ближайшего жилья почти сутки пешком. Горе-охотника едва не прибили и впоследствии выгнали с работы, однако деда это не вернуло. К чести остальных они сразу повезли деда в больницу. Слабенькая целительница, что с ними была, потеряла сознание от перенапряжения. Однако все оказалось напрасно. Дед умер. И я остался один.
Меня поселили в ближайшем приюте, но мне было всё равно. При первой возможности я сбежал в тайгу. Забрал из нашего с дедом дома его ружьё и пошел мстить. В голове было пусто и лишь одно желание — убивать. Думаю, кончилось бы для меня всё плохо даже без встречи с раненым дендроидом. Ну а когда я пришёл в себя уже в крепости воронов, ко мне подошёл человеко-кот, нэко, и что-то спросил. Я буркнул в ответ нечто типа: «Говорить научись, а потом спрашивай». За что получил подзатыльник, ведро с тряпкой и был отправлен мыть полы в казарме. Так началась моя жизнь в крепости «Пепельных воронов».
Названия у крепости, как такового, не было. Называли её просто крепость Воронов. Капитан был бессменным комендантом этой крепости уже более двадцати лет. Что заставило воина покинуть свою страну и примкнуть к Воронам, никто не знал. Но слухи ходили самые разные. От гибели всего Рода Сумеречных Котов, из которого происходил капитан, до истории любви между ним и принцессой нэк. Вообще всё, как и в любом другом коллективе, где много мужиков и мало развлечений. Услышать что-то, переврать по-своему, украсив узорами фантазии и заплатами настоящей брехни. И рассказать это по большому секрету вечером в казарме.
Всё сказанное не отменяло факта, что воином капитан был отменным. И своих подчинённых он натаскивал будь здоров. И именно от капитана я получил свои первые базы языка нэко, у зверолюдей он считался общим, и владения легкими парными тесаками тао. Он заставил меня развивать обе руки, так как и сам был амбидекстером. С тех пор я одинаково хорошо владею обеими руками. Когда я смог удержать отдачу полуавтоматического пистолета, то начал учиться также стрелять с обеих рук.
С тех пор я числился в отряде новиком. «Пепельные вороны» были наемниками или ЧВК. Однако уже более двухсот лет несли службу на северных границах Империи, закрывая её собой от нежити. Мёртвые пустоши занимали всю Арктику и Заполярье. Там, где живые выживали, нежить чувствовала себя прекрасно. Арктика и Антарктида были их вотчиной. Но основной рассадник находился в Африке. Сахара стала одним гигантским кладбищем, откуда накатывали волны мёртвых. Иногда отголоски тех волн докатывались и до южных рубежей Империи. На севере же нежить сдерживала сеть крепостей, где базировались имперские полки, дружины Родов и частные отряды, одним из которых и были «Пепельные вороны».
Каждый в отряде старался меня чему-нибудь научить. Не обязательно это были боевые приёмы или воинские ухватки. Например, наши егеря научили меня ориентироваться по звуку. Различать источник и эхо. А для этого они заставляли меня петь и играть на гитаре. Развивать музыкальный слух. Сам не верил, что получится, но они были профи. И я оказался не первым их учеником. В качестве экзамена мне нужно было войти с завязанными глазами в сарай с текущей крышей, взять у дальней стены колокольчик и выйти, не намокнув и ничего не задев. По всей площади сарая под падающие капли была подставлена различная тара. Блюдца, вёдра, ковши, кувшины. Все разных размеров и разных материалов. Год я ходил в этот проклятый сарай каждый дождь как на работу. Всем было плевать, что егеря у нас в основном зверолюди, а у них слух на порядок тоньше. И только через год я сумел войти и выйти, соблюдая все условия.
Но больше всего я благодарен двум людям. Отрядному главе механиков, оружейнику и рунологу, вечно ворчливому гному Торину. И отрядному химику, алхимику и фармацевту, очень симпатичной, тонкой как тростинка, эльфе Сае. Эти двое стали мне отдушиной в череде тренировок, муштры и поединков. И на них же держалась военная мощь отряда.
Наличие аурного щита серьёзно снижало эффективность огнестрельного оружия. Для нанесения повреждения телу щит нужно было либо пробить, либо перегрузить, чтобы он не справился с количеством попавших в него снарядов. Этого достигали двумя путями. Либо усиливали каждый снаряд рунами и насыщали его магической силой. Этим путём я пошёл при создании своей винтовки. Либо увеличивали количество осколков от одного заряда на небольшом участке. Мои мины работали именно так.
В бою против нежити наиболее эффективно работала артиллерия. Расписанные рунами снаряды, пропитанные алхимическими смесями на основе сердец нежити. Картечь на близких дистанциях. Минные поля с магической составляющей. И всё это стоило просто огромных денег. Лишь наличие в отряде своих рунолога и алхимика позволяло на должном уровне поддерживать обороноспособность. Но наличие у каждого бойца холодного оружия и умения им пользоваться было обязательным. Проломить аурный щит расписанным рунами тесаком или топором было на порядок проще, чем пробить его же из ружья. И гораздо дешевле.
Капитан через свои связи оформил мне проживание и обучение в крепости. Учили меня они своими силами. Каждую осень мне привозили набор баз для изучения в этом году. Сая помогала мне отработкой знаний по биологии, химии, и гуманитарным наукам. Торин же помогал с физикой, электротехникой, которая мне была особо интересна, и точными науками. Но если что-то было непонятно, даже сам капитан не гнушался потратить свое свободное время на меня и помочь с заданиями.
Кроме основного школьного курса я изучал основы взрывного дела, фармацевтику, начала рунологии. Короче, всё, до чего мог дотянуться. Привыкший к большому объёму информации поступающей из различных источников на Земле, я всё впитывал как губка. Когда я решил изготовить оружие для себя с электроспуском и пришёл к Торину, тот меня не выгнал, а помог вспомнить и разобраться в устройстве ружья. Затем на основе ствола от крупнокалиберного пулемёта мы с ним собрали винтовку с продольно скользящим затвором. Обойма на пять выстрелов, хорошая точность и огромная пробивная сила. Сая помогла подобрать оптимальный состав пороха. Правда он получился пастообразный, но особой роли это не играло. Каждую пулю, под присмотром Торина, я вручную расписал рунами для усиления эффекта попадания. Затем выдержал в алхимическом растворе, насыщая нейтральной маной. Активатором рун должна была послужить моя сила электричества. Цена каждого выстрела была запредельной для стрелкового оружия. Но оно давало надежду справиться с нежитью уровня Мертвых Рыцарей с одного попадания. Личу хватило двух, так что мне было чем гордиться.
Личным оружием мне служили два аналога Beretta 92GBB. Да я смотрел аниме. Кто его не смотрел, пусть первый кинет в меня камень. И на четырнадцатый день рождения я получил два шикарных пистолета, выполненных по моим эскизам. Это был лучший день рожденья в моей жизни. Особенно если учитывать еще один подарок, но о таком джентльмены не рассказывают.
Глава 5. Награда
Чем ближе я подъезжал к воротам крепости, тем выше становилось моё настроение. Задание я выполнил и даже перевыполнил. А с непонятными камнями разберёмся. Пусть лежат себе, есть-пить не просят. Ворота, строго по уставу, были закрыты. Бетонная змейка перед воротами заставила сбросить скорость до минимума. Даже Джаггернаут, следующая эволюция Рыцаря, не смог бы пробиться через неё, не потеряв скорости. А в зоне обстрела для него это верная смерть. Возле ворот бдел часовой. Это был коренастый крепыш невысокого роста, но настолько широкий в плечах, что напоминал тумбу. Рыжая бородища, заплетённая в три косы, нос картошкой, маленькие глаза, теряющиеся под надбровными дугами. Короче, это был типичный гном. Конкретно этого звали Фимли, и знали мы друг друга с момента моего появления в крепости. Пыхтя раскуренной трубкой, он расшиперился в проеме и, пытаясь говорить шёпотом, спросил: