Молодые, способные, стр. 33

Ну так вот, мы всюду таскались за ним вместе с клиентами, у него еще была пара соседей по хате и дружки, которые вечно вместе с нами зависали. Славная была компания, все свои в доску. Шик, все по кайфу. Девчонки бывали симпатичные, но Стив никогда им кокс не продавал. Не знаю, почему, но с женщинами он дела не имел. Однажды он достал свой флакон аммиака и начал делать крэк. Я спросил, что это он делает, а он позвал меня наверх, покурить на пару. Потом и Уинстон подтянулся. Вот я крэк впервые и попробовал. Стив хотел, чтобы остальные не пронюхали, поэтому сначала мы курили только с ним.

– Ну и ну! – говорит Эмили. – А дальше? Брин ерзает на диване.

– За две недели я так втянулся, что жить не мог без крэка. Травой-то я всегда промышлял, но теперь подумывал снабжать народ коксом. Я решил, что дело пойдет – товар выгодный, и связи у меня были. То есть не напарники, а парни, которые меня не пристрелят, если я к их бизнесу пристроюсь. Дело, конечно, тонкое, требует ума, но я в нем рубил и думал, что кривая вывезет. Я заказал Стиву сразу пол-унции кокса, а это много, и стал ждать, когда Стив его получит. Но, когда он ехал на встречу к дилеру в Лондон, их с Уинстоном сцапали в Дагенхеме. При обыске в машине нашли дозу кокса, крэк, который Стив сбывал на сторону, да еще три пушки. Обоих упекли за решетку.

– А ты? – спросила Эмили.

– А что я? Все знали, что Стив и Уинстон – мои друганы. Вот мне и перестали даже траву продавать – думали, что легавые меня уже засекли и теперь только и ждут повода, чтобы сцапать. Полицейские, когда ловят таких, как я, всегда пытаются вычислить следующего в цепочке. Все ждали, что меня вот-вот загребут, и быть следующим никто не хотел. Несколько недель я был пуст. А местных торговцев коксом я не знал, столковаться с ними напрямую не мог. Вообще-то я понимал, что не стал бы продавать. Выпарил бы крэк и сам скурил. Так что меня остановила не совесть, не здравый смысл, а отсутствие кокса.

– Тебе здорово повезло, – говорит Тия. – Мог и не выкарабкаться.

– Знаю, – кивает Брин. – Сейчас меня бы в живых не было.

– Значит, раньше ты торговал наркотой? – спрашивает Джейми.

– Точно, приятель, – подтверждает Брин. – В Эссексе это обычное дело.

– Почему?

– Там куда ни плюнь – попадешь в дилера.

– Но ты же только травку продавал, – возражает Эмили.

– Ну да. К дорогой дури не прикасался.

– Почему? – удивляется Эмили.

– Я же балдел от регги, – отвечает Брин, словно этим все объясняется.

Эмили потягивается и наливает себе еще вина.

– Твоя очередь выбирать, – напоминает она Брину.

– Ага, – кивает он. – Эмили.

– Признание, – решает она.

– О чем ты больше всего жалеешь?

– Жалею? – на секунду она задумывается. – Да вроде ни о чем.

– Так все говорят, – вмешивается Пол. – Врут и не краснеют.

– Наверняка что-то было, – соглашается Джейми.

– Каждый о чем-нибудь да жалеет, – поддерживает его Тия.

– Я ни о чем жалею, – говорит Энн.

– И я, пожалуй, тоже, – кивает Эмили. – Кроме...

– Ну, ну? – не терпится Джейми.

– Это тяжело вспоминать, – признается Эмили.

Глава 18

Пол допивает третий бокал вина. Эмили рассказывает, как в шестнадцать лет на каникулах переспала с одним парнем, а потом долго тряслась – боялась, что подхватила СПИД. Рассказывать об этом ей совсем не хочется, она быстро закругляется.

– Теперь моя очередь, – говорит она. – И я выбираю Тию.

– Может, не надо? – просит Тия. – Что-то мне в лом...

– Поздно, дорогуша, – перебивает Эмили. – Признавайся или отдувайся.

– Я признаюсь, – неуверенно отвечает Тия.

– Кто твоя единственная любовь? – спрашивает Эмили.

– Единственная любовь?

– Да. Он – с большой буквы.

– Начиталась романов о девушках в большом городе? – интересуется Тия.

–Что?

– Ну, всю эту чепуху, где всегда есть какой-нибудь «единственный».

– Что за романы о большом городе? – спрашивает Джейми.

– Да ты знаешь, – говорит Энн. – Бриджит Джонс и так далее.

– Дерьмо! – кривится Пол. – Терпеть не могу эту фигню.

– Большинство людей находят свою единственную любовь между двадцатью и тридцатью годами, – сообщает Эмили. – Это не выдумки, а правда жизни.

– Да? – переспрашивает Джейми. – А я ни разу не влюблялся. Нет, один раз – в восемь лет.

– Это абсолютно не считается, – говорит Эмили.

– А я влюблялась, – сообщает Энн. – В героев игр.

– Тоже не считается.

Эмили смотрит на Брина. Тот пожимает плечами и качает головой.

Она переводит взгляд на Пола:

– А ты?

– Еще чего, – отвечает он. – Я даже не знаю, что такое любовь.

– Как можно знать, что не знаешь, что такое любовь? – удивляется Джейми.

– В этом меня все подруги обвиняли. Похоже, это мой самый серьезный недостаток.

– А кто твоя любовь всей жизни? – спрашивает Энн у Эмили.

– У меня ее нет, – говорит Эмили. – Но раньше я думала, что это я какая-то не такая.

– Вот видишь, – подхватывает Тия. – Все это чушь собачья.

– Так у тебя никогда не было серьезных романов? – спрашивает Эмили.

– Ни единого, – говорит Тия.

– Секретничаешь?

– Нет. Два-три парня ничего не значат. Я думала, что люблю одного, а он оказался скотиной. Вот так.

– Ну ты зануда, – говорит Пол. Но он улыбается, и Тия понимает, что он не всерьез.

– Моя очередь выбирать? – спрашивает Тия.

– Ага, – кивает Эмили.

– Джейми, признавайся или отдувайся!

– Признаюсь, – отвечает Джейми.

– Тебе здесь нравится? – продолжает Тия.

– Это вопрос?

– Да. Тебе здесь нравится?

– Да. Думаю, да, – отвечает он.

– Честно? – переспрашивает Тия.

– Ага. Здесь ничего. Я давно не бывал в компаниях.

– А ведь он прав, – замечает с улыбкой Эмили. – В такой банде и побыть приятно.

– Как в «Бухте Доусона», – хихикает Энн. – Только бухты не хватает.

Атмосфера в комнате меняется. В ней стало почти жарко, все слегка захмелели – кроме Энн, которая не выпила ни капли. Страхи улетучились, а если и остались, то притягательные, из детских страшилок. При мысли о призраке Мак-Страха с картошкой-фри Пола бьет дрожь предвкушения.

– Энн, – выбирает Джейми. – Признавайся или отдувайся.

– Признаюсь, – говорит она.

– Ты правда девственница?

– Конечно, – отвечает Энн.

– Правда? – не верит Тия.

– Да. Господи, неужели так трудно поверить?

– Энн, ты же цыпочка, – говорит Эмили.

– Она права, – соглашается Брин. Джейми кивает:

– Потому нам и не верится.

– Ну и зря, – Энн польщена. – Ладно, теперь моя очередь.

– Кого выбираешь? – спрашивает Джейми.

– Эмили, – отвечает Энн.

– Признание, – решает Эмили.

– Хорошо, – говорит Энн. – Ты мастурбируешь? Если да, то как часто?

Полу такие вопросы по душе. Ему снова интересно. «Признавайся или отдувайся» – не просто сеанс групповой терапии, еще и отличный способ подломить человека. До Пола вдруг доходит, что Эмили только этим и занимается, но тщательно скрывает.

– А ты? – отвечает Эмили вопросом на вопрос.

– Энн тебя спрашивает, – вмешивается Пол.

– Хм... – Эмили розовеет. – Да.

– Часто? – не отстает Энн. Эмили передергивается:

– Ну, когда у меня нет парня – примерно раз в неделю.

– А когда есть?

– Кто? Парень? Тогда это его обязанность.

– А разве это одно и то же? – спрашивает Энн. – Все-таки другой человек.

– Да, совсем не такие ощущения, – подтверждает Эмили. – Если парень хоть на что-то способен, это лучше, чем мастурбировать. А если он неумеха, это гораздо хуже, и в конце концов приходится самой браться за дело.

– А ты мастурбируешь? – спрашивает Джейми у Энн.

– Само собой, – кивает она. – Как все.

– Но ты же девственница, – напоминает он.

– Ну и что? Это еще не значит, что я не умею себя ласкать.

– А я не мастурбирую, – заявляет Тия.