Обмен времен «Холодной войны», стр. 42

— На твоем месте, Джимми, я бы пристрелил Мааса, а потом попытался договориться со мной.

Губы Ку расползлись в широкой улыбке, обнажив золотые коронки.

— Твое предложение, Майк.

— Мы оставим этих двоих на палубе после того, как закроем дверь снаружи.

Ку медленно покачал головой.

— Ты расскажешь о нас, Майк, едва сойдешь с баржи. Так не годится.

Я чувствовал, как ходит кадык Симмса над иззубренным стеклом, и чуть дернул его левую руку. Он взвизгнул, как обиженный котенок.

— Пожалуйста, прошу вас, сделайте, как они говорят. Я знаю, они меня убьют. Я видел, как они уже убили многих людей.

— Застрелите их, — гнул свое Маас.

Рука Ку чуть шевельнулась в кармане.

— Перестань, Ку, тебе надо целиться, мне — нет.

— Заткнись, толстяк, — бросил Ку Маасу.

— Пошли, — скомандовал мне Падильо, и мы двинулись к трапу. Он держал пистолет у шеи Бурчвуда, не отрывая взгляда от Ку. Я следил за Маасом.

Внезапно распахнулась дверь у стола и в комнату ворвался светловолосый мужчина с дробовиком. Повернуться к нам лицом он не успел: Падильо пристрелил его. Я оттолкнул Симмса и бросился к трапу. Заметив, что Маас пытается вытащить «люгер», Падильо выстрелил вновь, но никто не закричал. Раздался еще один выстрел, Падильо у меня за спиной охнул, но продолжал подниматься по ступеням. Я был уже на палубе. Падильо вывалился через дверной проем и растянулся на досках. Я взял его пистолет, переложив бутылочное горлышко в левую руку. Прижался спиной к стене палубной надстройки и, когда Ку вышел на палубу, ударил его по руке с пистолетом рукояткой своего. Он вскрикнул от боли, выронил пистолет, споткнулся о лежащего Падильо и нырнул в темноту. Падильо уже стоял на коленях. Левая рука висела плетью. Он повернулся ко мне.

— Займись Маасом.

С трудом он встал, и тут же на него налетел Ку. Выстрелить я не успел. Ребром левой ладони Ку попытался раздробить нос Падильо. Тот блокировал удар правой рукой и выбросил вперед левую ногу. Но угодил Ку не в пах, а в бедро. Ку отскочил в темноту, и Падильо последовал за ним. Я хотел было помочь Падильо, но услышал, как заскрипели ступени. И вновь прижался к стене надстройки. Со ступеней больше не доносилось ни звука. Зато на палубе слышались глухие удары. Глаза мои уже привыкли к темноте, и я различил силуэты двух человек, схватившихся на корме у низкого ограждения. А потом раздался крик, и оба исчезли за бортом. Последовал всплеск, что-то тяжелое шлепнулось в воду, и наступила тишина. Я побежал на корму, и тут же прогремел дробовик. Сотни раскаленных иголок вонзились мне в левое бедро. Я рухнул на палубу, повернул голову и увидел Мааса, стоящего в дверном проеме. Поднял пистолет, прицелился и нажал на спусковой крючок. Легкий щелчок известил меня об осечке.

Маас улыбнулся и двинулся ко мне. Я бросил в него пистолет, но он увернулся. Легко и непринужденно. Ствол дробовика был направлен на меня.

— Итак, герр Маккоркл, мы остались вдвоем.

Я постарался сесть, прижавшись спиной к ограждению кормы. Левое бедро горело огнем.

— Вы ранены, — посочувствовал Маас.

— Пустяки. Беспокоиться не о чем.

— Уверяю вас, герр Маккоркл, я ни о чем не беспокоюсь. Все обернулось как нельзя лучше.

— Что случилось с Симмсом и Бурчвудом?

— Сейчас они мирно спят. Легкий удар в нужное место, знаете ли. Потом, возможно, у них поболит голова, но не более того.

— Блондин с дробовиком?

— Владелец баржи? Мертв.

— И что дальше?

— Дальше я найду другой способ перевезти герра Бурчвуда и герра Симмса в Амстердам. Там, где Ку потерпел неудачу, я добился успеха и вправе рассчитывать на соответствующее вознаграждение.

— Вы можете управлять баржей?

— Разумеется, нет. Я посажу их в автомобиль и отвезу в Амстердам. На границе проблем не будет. Вы снабдили их превосходными документами.

— То есть вы подумали обо всех, кроме меня.

— К сожалению, герр Маккоркл, наше сотрудничество подошло к концу.

— А мы ведь уже стали друзьями.

Маас чуть улыбнулся.

— Вечно вы шутите, даже в такой момент.

— Вы еще не слышали моей лучшей шутки.

— Неужели?

— Дробовик однозарядный. И, насколько я помню, вы его не перезаряжали.

Маас поспешно потянул на себя спусковой крючок, но выстрела, как я и предсказал, не последовало. Он перехватил дробовик за ствол и по широкой дуге опустил на мою голову, но я успел увернуться, и приклад угодил в ограждение. Я же правой ногой врезал ему в живот. Удар у меня получился. И достиг цели. Маас икнул, покачнулся, рухнул на ограждение. Дробовик полетел в воду. Я придвинулся и вновь ударил Мааса правой ногой. Он перевалился через поручень, но успел схватиться за него руками. Теперь он висел над водой.

— Пожалуйста, герр Маккоркл, я не умею плавать. Вытащите меня. Ради Бога, вытащите меня!

Я подполз к ограждению и посмотрел на него. Что-то скреблось о металл палубы. Моя левая рука. Я все еще сжимал горлышко разбитой бутылки.

Я смотрел на Мааса. Он на меня. Он пытался подтянуться на руках, но масса тела тянула вниз. Голова моталась из стороны в сторону. Башмаки скользили по борту баржи. Вылезти на палубу он не мог, но и падать в воду пока не собирался.

— Чтоб тебе утонуть.

Я поднял бутылочное горлышко и провел зазубренным краем по пальцам, раз, другой, третий, пока они не обагрились кровью и не отцепились от поручня.

Глава 21

Санитары запихивали меня в смирительную рубашку и рассуждали, каким узлом завязать рукава, когда вернулась боль и к горлу подкатила тошнота.

Симмс и Бурчвуд пытались надеть на меня спасательный жилет.

— Он истечет кровью, — предположил Симмс.

— Лодки-то все равно нет, а в этих лагерях меня кой-чему научили, — ответил Бурчвуд.

— Знаю я, чему тебя там научили, — хохотнул Симмс.

— В каком мы городе? — спросил я.

— Он очнулся, — прокомментировал Бурчвуд.

— Сам вижу, — ответил Симмс.

— Мы собираемся переправить вас на берег вплавь, мистер Маккоркл, — пояснил Бурчвуд.

— Это хорошо. — Я не возражал.

— Поэтому мы и надеваем на вас спасательный жилет, — добавил Симмс. — Расс одно время работал спасателем.

— Отлично. А вы приготовили еще один для Падильо? Он ранен. — Тут я и сам понял, что сморозил глупость.

— Мистера Падильо здесь нет, — в голосе Симмса слышались извиняющиеся нотки.

— Кроме нас, на борту нет ни души, мистер Маккоркл. Все куда-то подевались.

— Все куда-то подевались, — повторил я. — Уитерби куда-то подевался. Билл-Вильгельм. Блондин на Стене. Он тоже куда-то подевался? Капитан, Маас, Ку. И албанцы подевались. И мой давний компаньон Падильо. Черт побери, это уже кое-что. Давний компаньон Падильо.

Вода привела меня в чувство. Кто-то придерживал меня за шею и куда-то тянул. Я лежал на спине. Левая нога гудела от боли, кружилась голова. Я не сопротивлялся и смотрел на звезды. Вода, должно быть, была холодной, потому что мои зубы выбивали дробь, но меня это не отвлекало. Я считал звезды, не думая ни о чем другом.

Они вытащили меня на берег Рейна и остановили грузовик, направляющийся на рынок Бонна с грузом битой птицы. С водителем пришлось говорить мне, потому что ни Симмс, ни Бурчвуд немецкого не знали. Я пытался изложить водителю какую-то замысловатую историю насчет того, как мы гуляли вдоль берега и оказались в воде. Наконец сдался и вытащил все деньги из бумажника, которым снабдил меня Вольгемут, передал их водителю и назвал свой адрес. За 154 доллара он позволил нам сесть в кузов меж ящиков с битой птицей.

Симмс и Бурчвуд сняли меня с грузовика и вознесли на двенадцать ступеней, ведущих к двери моей квартиры.

— Ключ под ковриком, — пробормотал я. — Лучшего тайника не найти, не так ли?

Бурчвуд нашел ключ и открыл дверь. Они наполовину внесли, наполовину втолкнули меня в гостиную и усадили в мое любимое кресло, которое я тут же испачкал кровью.