Отчаянная, стр. 81

Теперь в его интонациях появилась резкость, которая все возрастала.

— А вы, моя дорогая, находитесь перед выбором, — с претензией на пророчество изрек он. — Вам предстоит или стать низкооплачиваемой гувернанткой у какого-нибудь избалованного ребенка, или компаньонкой занудной старухи. И что это будет за жизнь для молодой красивой леди?

— Не все дети избалованы, а старые женщины занудливы, — возразила я. — Что касается миссис Мэдкрофт…

— Вы не представляете, какая у вас может быть жизнь со мной! — перебив меня, кичливо произнес мистер Квомби. — Я могу положить к вашим ногам весь Лондон. Мы могли бы путешествовать по всему свету. Какая молодая женщина не мечтает о такой жизни?

У меня создалось впечатление, что последние слова мистер Квомби произнес не столько для меня, сколько для себя. Он уже любовался сам собою, он с наслаждением слушал собственный голос. Правда, его глаза при этом сверкали страстью. Но мой внутренний голос говорил мне, что мистер Квомби большой эгоист и думает, прежде всего, о себе. Поэтому мне стало легче, и я без особого усилия дала ему решительный отказ.

— Простите меня, — произнесла я совершенно спокойно. — Но я убеждена, что не буду счастлива с вами. Я нахожу вас крайне неприятным. А теперь, если позволите, я пойду.

Пораженный моими твердыми, решительными словами, он отступил на шаг и освободил мне дорогу. Поблагодарив Бога за освобождение, я выбежала из комнаты.

Перед дверью миссис Мэдкрофт я немного постояла, чтобы отдышаться, собрать все свое самообладание. Постучала.

Ответа не было.

Ни миссис Мэдкрофт, ни Чайтры в комнате не оказалось. Я сообразила, что было уже послеполуденное время, и, вероятно, они обе находились внизу за ленчем. Там миссис Мэдкрофт могла узнать о моем новом месте. Этого допустить я не могла.

Подняв подол юбки, я понеслась по лестнице вниз. Такая спешка, конечно же, не к лицу леди. Но я надеялась на то, что сейчас меня никто не увидит. Кажется, моя надежда оправдалась. Я благополучно спустилась почти до самого низа. И здесь, к своему ужасу, встретилась не с кем иным, как с самим мистером Ллевелином. Я неоднократно твердила себе, что именно так, официально, мне следует называть его.

Мистер Ллевелин степенной, хозяйской походкой поднимался вверх. Я резко остановилась и опустила подол юбки, ужаснувшись мысли, что ничего худшего для своего падения в его глазах я не могла придумать.

К моему удивлению, он не обратил никакого внимания на мою сверх-неприличную спешку и все остальное. Судя по выражению его лица, Эдмонд, то есть, мистер Ллевелин обрадовался встрече со мной.

— Я надеялся увидеть вас до того, как вы спуститесь вниз, — первым заговорил он. — Нам необходимо поговорить о прошедшей ночи.

Тему разговора он мог бы не уточнять, и так ясно. Я устало покачала головой.

— В этом нет необходимости, — произнесла я. — Сегодня в полдень, сразу после ленча я уезжаю с мистером Спенсером. А сейчас ищу миссис Мэдкрофт, чтобы сказать ей об этом.

Он стоял на второй нижней ступеньке, загородив мне спуск. Его красивое лицо находилось почти на одном уровне с моим.

— Вы приняли это предложение? — ровным тоном произнес Эдмонд.

Я поймала себя на том, что пристально смотрю прямо в его серые глаза. Попыталась вспомнить, зачем я шла вниз, но у меня все вылетело из головы. Мне показалось, что, несмотря на ровный тон, в его глазах промелькнуло огорчение. Просто он прекрасно владел собой.

— Простите, но я не могу позволить вам уехать с ним, — добавил Эдмонд, и его правильный подбородок стал жестким.

Боже милостивый, что он хотел этим сказать? Что у меня не осталось никакого выбора? Едва ли я могу находиться в обществе мистера Квомби и миссис Мэдкрофт после того, как ее поклонник выразил желание жениться на мне. Выйти замуж за мистера Квомби? Жизнь с ним была бы невыносима.

Я выпрямилась и решительно подняла голову.

— Если вы собираетесь выслушать мой полный отчет о случае лунатизма прошлой ночью, то…. — начала я.

— Не стоит, не стоит, — протестующе поднял руку Эдмонд.

— То вы будете полностью разочарованы его содержанием, — закончила я, намеренно игнорируя его протест.

При этом я подумала, что он, конечно, может оставить меня в Эбби Хаус, но жить мне здесь будет очень трудно.

— Что за чепуха! — как мне показалось» искренне возмутился Эдмонд. — То, что случилось прошлой ночью, никого не касается, кроме нас. Я не собираюсь никому и ничего объяснять по этому поводу.

— Что же тогда обсуждать? — изумилась я в свою очередь. — Вы приказали мне уехать, и я собираюсь это сделать.

Я смотрела на него в совершенном недоумении.

— Приказал!? — не сдержался Эдмонд от восклицания. — Я сказал только, что вы должны покинуть этот дом в целях вашей безопасности.

У меня подкосились ноги, и мне пришлось прислониться к перилам. Он беспокоится обо мне? Означает ли это то, что он не презирает меня за мой поступок? А, может быть, еще и испытывает что-то ко мне? Или он делает добро только потому, что обещал мне полную безопасность до тех пор, пока я нахожусь под его крышей. Скорее всего, просто из гордости. Последнее предположение показалось мне наиболее вероятным, но оно не объясняло отказа Эдмонда отпустить меня жить у мистера Спенсера.

Бессонная ночь. Страх за свое будущее. Предложение мистера Квомби. Отчаяние и проблески надежды в отношениях с Эдмондом. Все это оказалось для меня более чем достаточным. Мои пальцы помимо моей воли выпустили перила.

— Эдмонд, — пробормотала я. — Я… я… Он перепрыгнул через две ступеньки и обнял меня за талию.

— Я думаю, нам лучше пройти в мой кабинет, — донеслось до меня откуда-то издалека. — Мы сможем поговорить там наедине.

Глава 15

Мы прошли через холл в его кабинет. Эдмонд плотно закрыл дверь, так что теперь сюда не проникал ни единый звук. Из столового зала плыл аромат свежеиспеченных булочек и жаркого из барашки. Оттуда неслись обрывки разговора и звонкий смех Фанни. Беззаботная, веселая Фанни была просто счастлива. Для ликования у нее имелись, по крайней мере, две причины: отсутствие Эдмонда и присутствие мистера Спенсера.

Но это все было там, за дверью кабинета. А здесь стояла тишина. Эдмонд провел меня к тому самому креслу эпохи короля Иакова I, в котором я однажды сидела. Сегодня оно показалось мне особенно удобным. Может быть, потому, что подо мной лежала тонкая мягкая подушка, а может быть, потому, что Эдмонд нежно поддерживал меня всю дорогу от лестницы до кабинета. Я не могла не чувствовать исходящую от него сердечную теплоту. Если только это мне не показалось. Неужели я выдала желаемое за действительное? Нет, нет, конечно же, от него распространялись волны теплоты и нежности.

И мне так приятно было принимать от него маленькие знаки внимания. Я охотно позволила ему поставить к креслу стульчик и положить на него мои ноги. С высоты своего роста он посмотрел на меня и пронизанная внутренним светом улыбка осветила его лицо.

— Кажется, я не похожа на больную, чтобы обо мне так заботиться, — заметила я, радостно улыбаясь ему в ответ.

Честно говоря, в эти минуты я чувствовала себя не больной, а шарлатанкой. Та слабость, которая так внезапно охватила меня на лестнице, теперь вдруг так же внезапно прошла. Я сама не могла ничего понять. Только в одном не сомневалась, я не притворялась, я не добивалась от Эдмонда внимания таким путем.

Эдмонд почесывал свой подбородок и внимательно рассматривал мое лицо. Не знаю, что он на нем искал, что видел. Я, в свою очередь, откинув голову, стала рассматривать его лицо. Я точно знала, что искала. Мне хотелось найти подтверждение искренности его последних высказываний. Хотелось заглянуть в глубину его серых глаз, проникнуть до самой души. Убедиться бы, что теплота его слов не случайна, что исходящие от него волны сердечной теплоты тоже не случайны, что оказываемые мне знаки внимания, не дань хорошим манерам.