Рыцарь Шестопер. Новый дом, стр. 23

А тут мужчина в полном расцвете сил. На пике своей воинской мощи и сноровки. Получивший некий авторитет среди себе подобных. Наверняка семейный, и дети есть. Такому жизнь менять всегда сложно. Но, с другой стороны, он тем самым спасает своих людей. Уже только это дорогого стоит.

Да и события этой ночи, можно сказать, указывают на второе рождение. Выжить десятнику удалось случайно – по доброте рыцаря да по необычайной душевности власнеча. Наверное, именно последние рассуждения сыграли главную роль в принятии решения.

– Хорошо! Я готов дать клятву на крови! – заявил десятник.

Василий от всей души за него порадовался. Все-таки каким бы ни был Гирчин порой крутым и озлобленным, все окружающие его люди выглядели счастливыми, нисколько не обиженными судьбой. Да и барон с сыном не походили на тиранов или извергов. Хотя, что у них там в замке творится, какие порядки преобладают, оставалось только догадываться.

Единственное, что не давало покоя Райкалину, так это его странное трехдневное выпадение в сон. Для чего это было сделано?

И куда делся личный смерчень-домовой Агапа? Можно ли об этом спросить напрямик? Или не стоит признаваться, что рассмотрел странное свечение во время попытки открыть засов на двери?

О кольцах, называемых «Дар Макоши», реквизированных у колдуна, Василий тоже решил пока умолчать. Все-таки личные трофеи, по его мнению, остаются личными. Нечего их обсуждать со всеми.

– Грин, поспи хоть полтора часа. Времени совсем не осталось! – В устах Агапа это прозвучало как приказ, да и глаза стали предательски слипаться, так что возражать Шестопер и не подумал. А умащиваясь на лавке, услышал:

– Так, ребятки! Начинаю лечение. Ну и попутно давайте думать, как нам взять второго колдуна без крови и пыли. И чтобы из ваших никто не пострадал.

Глава двенадцатая

Загадки и домыслы

Выступили к пещере часа за полтора до рассвета. Пешком. Своих трех лошадей вывели к избушке да оставили у задней стены. А чтобы в лес не ушли, устроили для животных временный загон из нескольких тонких стволов. Кстати, наемники оставили своих коней в поселке соседнего баронства. То есть в запретный лес пробирались скрытно, на своих двоих.

Роли каждого в группе распределили заранее. Даже несколько вариантов имелось, на случай если события пойдут иным образом. Разбудив Шестопера и Бронислава, Агап выложил перед ними на стол рисунки, схемы и прочие трофейные вещицы. Он успел тщательно перерыть все вещи покойного колдуна Чередыша и, видимо, сделал какие-то выводы, потому что заявил:

– Черта с два мы в этих каракулях что поймем! Надо обязательно брать за жабры второго колдуна живьем, только тогда мы сможем понять, что они здесь ищут и как конкретно это делают.

Именно это и ставилось во главу угла предутреннего похода: пленение ключевого персонажа, но ни в коем случае не убийство. Хотя сейчас, идя по мокрому, скрипящему от сильного ветра лесу, Василий волей-неволей прокручивал перед мысленным взором запомнившуюся схему и пытался разгадать этот ребус со стрелками. Тем более что он ему явно что-то напоминал: в центре крестик, обозначающий пещеру, а вокруг крестика куча стрелок. Вроде и раскиданы они беспорядочно, и никакой четкой схемы не просматривается, но в подсознании явно крутилась отгадка.

«Скорей всего, там не все стрелки нанесены, – размышлял Райкалин, не забывая осматриваться при наступающем рассвете. – Также важно их четкое положение по сторонам света. А ведь у Чередыша компаса вроде в вещах не было, и он мог ошибиться. Кстати, надо будет у Агапа осторожно выспросить: существует ли здесь компас или нечто его заменяющее? Все-таки мир магии… Но в том, что в данном лесу кроется некая вселенская загадка, сомневаться не приходится. Потому что просто от нечего делать подобные валуны никто катать с места на место не станет. Тем более в древности… Да и не в человеческих это силах…»

Они как раз остановились перед одной такой «стрелочкой», которую огибала тропа. В самом деле, впечатляющее зрелище! Правда, валуны размером с избу слегка накренились в разные стороны, местами потрескались, да и в грунт погрузились не совсем равномерно. Но общее понятие «указатель направления» являлось бесспорным. На некоторых росли кусты, перекрученные деревца, да и многочисленные древесные гиганты весьма плотно обступили многотонные камешки со всех сторон, словно ища возле них опору против ураганов. Наверное, через сотни лет над каждым знаком образуются холмы, и в том же двадцать первом веке никто и никогда не отыщет эти загадочные символы древней цивилизации.

Стояли не больше минуты, после чего Гирчин, трогаясь с места, проворчал:

– Эти валуны издревле известны, и когда-то здесь были равнины с полями, поселками, а то и городами. Но затем страшный мор выкосил здесь все живое, и люди надолго перестали селиться. Так что уже более чем три тысячи лет вот такая чаща. И толку от этих стрелок, как от…

С чем или с кем он сравнил, услышать не удалось. Но стало понятно, что власнечу раньше и в голову не приходило отыскать все символы без исключения и нанести их на единую карту. Потому и злился, в первую очередь на себя самого. Потому и с презрением относился к прибывшим сюда колдунам, скрывая этим банальную зависть. Еще в избе ворчал:

– Наверняка кто-то выгодно продал ротозеям очередную сказочку. Точно такими же баснями торгуют на Восточном тракте, всучивая наивным простакам карты с метками легендарных сокровищ князя Балоша. А чтобы в данном случае ложь звучала правдоподобно, ушлый выдумщик приплел к тайне эти бесполезные глыбы.

Теперь, после впечатляющего осмотра, Василию захотелось спросить: «Откуда подобные массивы прочного гранита вообще могли взяться в данных лесах? И почему они в виде почти правильного шара?» Сам-то он ответ на первый вопрос знал: их принес сюда из Скандинавии ледник, во время Ледникового периода. Да и выровнять поверхность такой глыбы – простейшего молота и кайла явно недостаточно. Но потому и не следовало спрашивать: нельзя хвастаться своими знаниями, которые не присущи даже уникально образованному рыцарю Средних веков.

Эти самые соображения породили новое предположение. Причем настолько неожиданное, насколько и очевидное одновременно, что Райкалин ошеломленно застыл на месте. И только когда на него все без исключения оглянулись в недоумении, пошел дальше.

Эти мысли уже второй раз приходили ему в голову, но сейчас размышления и догадки пошли дальше.

«Как же я мог забыть?! Светлый волхв Гонта сразу рассмотрел в моей ауре какие-то определенные потоки и круги, присущие лишь недавно перерожденному человеку. Но если он мог, почему бы и Агапу подобное не уметь?! Точно! Он мог еще в тюремной камере ко мне присмотреться и понять, кто я такой. И тогда становятся вполне логичными его дальнейшие действия: помощь в драке, взлом решетки, показ тайного выхода из тюрьмы, обвал коридора за нашими спинами, чтобы не мешались иные уголовники, и наше тайное пребывание в лесном хуторе-санатории.

Сюда же органично вписывается желание со мной подружиться любой ценой. Возможно, и странное беспамятство-сон продолжительностью в трое суток не что иное, как попытка воздействовать на меня определенным колдовством.

Неужели на мне опыты ставили? Или какие гадостные заморочки с кровью сотворили?

Твою комиссарскую дивизию! Как же я сразу не догадался-то?!

И что теперь делать?!»

Как всегда, первой пришла в голову самая банальная мысль: «Сматываться!» И она не была лишена определенной логики. Под шумок шагнуть у пещеры в сторонку, затеряться в лесу и по этой же тропе быстренько вернуться к избе. Там забрать самую выносливую лошадку и ринуться хотя бы в то же село, где наемники своих коней оставили. А дальше…

Дальше вспомнилось, что он как бы в бегах и его не просто ищут, а крупную награду назначили за его голову. И осторожность подсказала: «Увы, придется еще некоторое время держаться возле Агапа. Без него никак! Но с этого часа все действия и помыслы следует направить на выяснение причин такого интереса к себе и негативных последствий этого интереса, после чего продумать грамотное отступление в недоступные моему нынешнему опекуну дали. Решено!»