Путь жизни, стр. 142

Жизнь наша стала дурной, даже хуже языческой, оттого, что вместо истинной веры у нас есть только ложная вера, обман веры.

Служители церквей всех исповеданий, в особенности в последнее время, стараются выставить себя сторонниками движения в христианстве: они делают уступки, желают исправить вкравшиеся в церковь злоупотребления, и говорят, что из-за злоупотреблений нельзя отрицать самого принципа христианской церкви, которая одна только может соединить всех воедино и быть посредницей между людьми и Богом. Но все это явно несправедливо. Церкви не только никогда не соединяли, но были всегда одной из главных причин разъединения, ненависти людей друг к другу, войн, побоищ, инквизиций, Варфоломеевских ночей и т.п., и церкви никогда не служат посредницами между людьми и Богом, чего и не нужно и что прямо запрещено Христом. Христос открывает свое учение прямо непосредственно каждому человеку, церкви же ставят мертвые формы вместо Бога и не только не открывают, но заслоняют от людей Бога. И потому церкви, возникшие из непонимания и поддерживающие это непонимание своей неподвижностью, не могут не преследовать и не гнать всякое истинное понимание христианского учения. Они стараются скрыть это, но это невозможно потому, что всякое движение вперед по пути, указанному Христом, разрушает их существование.

В 1682 г. в Англии доктор Лейтон, почтенный человек, написавший книгу против епископства, был судим и приговорен к следующим совершенным над ним наказаниям: его жестоко высекли, потом отрезали одно ухо и распороли одну сторону носа, потом горячим железом выжгли на щеке буквы SS: сеятель смут. После семи дней его опять высекли, несмотря на то, что рубцы на спине еще не зажили, и распороли другую сторону носа, и отрезали другое ухо, и выжгли клеймо на другой щеке. Все это было сделано во имя христианства.

Морисон Давидсон

В 1415 г. Иоанна Гуса за то, что он обличал ложную веру католиков и дурные дела папы, признали еретиком, судили и приговорили к смерти без пролития крови, то есть к сожжению.

Казнили его за городскими воротами между садами. Когда Гуса привели на место казни, он стал на колени и стал молиться. Когда палач велел ему войти на костер, Гус встал и сказал громко:

Иисусе Христе! Иду на смерть за проповедь Твоего слова, буду терпеть покорно.

Палачи раздели Гуса и привязали ему руки назад к столбу; ноги Гуса стояли на скамье. Вокруг него положили дрова и солому. Дрова и солома доходили Гусу до подбородка. Тогда имперский начальник подошел к Гусу и сказал, что, если он отречется от всего, что он говорил, его простят.

Нет, — сказал Гус, — я не знаю за собой вины.

Тогда палачи зажгли костер. Гус запел молитву: «Христе, Сыне Бога живого, помилуй меня!»

Огонь поднялся высоко, и скоро Гус замолк.

Так утверждали свою веру люди, которые называли себя христианами.

Разве не ясно, что это была не вера, а самое грубое суеверие?

Из всех способов распространения ложных вер самый жестокий — внушение ложной веры детям. Он состоит в том, что ребенку, спрашивающему у старших, живших прежде его и имевших возможность познать мудрость прежде живших людей, о том, что такое этот мир и его жизнь и какое отношение между тем и другим, — отвечают не то, что думают и знают эти старшие, а то, что думали люди, жившие тысячи лет тому назад, и во что никто из взрослых людей уже не верит и не может верить. Вместо духовной, необходимой ему пищи, о которой просит ребенок, ему дается губящий его духовное здоровье яд, от которого он может исцелиться только величайшими усилиями и страданиями.

Никогда люди не делают злых дел с большим спокойствием и уверенностью в своей правоте, как тогда, когда они делают их по ложной вере.

Паскаль

Символ веры учится и читается как молитва и в церквах, а нагорная проповедь по уставу раз в год читается в виде евангельских чтений, и то по будним дням. Оно и не может быть иначе: люди, верующие в злого и безрассудного Бога, проклявшего род человеческий и обрекшего своего сына на жертву и часть людей на вечное мучение, не могут верить в Бога любви. Человек, верующий в Бога-Христа, паки грядущего со славою судить и казнить живых и мертвых, не может верить в Христа, повелевающего подставлять щеку обидчику, не судить, прощать и любить врагов; человек, верующий в боговдохновенность Ветхого завета и святость Давида, завещающего на смертном одре убийство старика, оскорбившего его и которого он сам не мог убить, так как был связан клятвой (3-я кн. Царств, гл. II, ст. 8), и т.п. мерзости, которыми полон Ветхий завет, не может верить в нравственный закон Христа; человек, верующий в учение и проповеди церкви о совместимости с христианством казней, войн, не может уже верить в братство всех людей.

Главное же, человек, верующий в спасение людей верою в искупление или в таинства, не может уже все силы свои полагать на исполнение в жизни нравственного учения Христа.

Человек, наученный церковью тому кощунственному учению о том, что человек не может спастись своими силами, а что есть другое средство, неизбежно будет прибегать к этому средству, а не к своим силам, на которые, его уверяют, грех надеяться. Учение церковное, всякое, своим искуплением и таинствами исключает Христово учение в его истинном смысле.

Тесные врата и узкий путь, который ведет в жизнь, это — путь доброй жизни. Просторные врата и широкий путь, по которому шествуют многие, это церковь.

И это не означает того, что в самой церкви и в ее положениях заключается что-нибудь такое, что губит людей, а то, что вступление в церковь и признание ее положений или исполнение ее обрядов считается людьми средством освобождения от своих основных нравственных обязанностей.

Кант