Собрание сочинений в десяти томах. Том 9, стр. 4

Клавдия. Хорошо, поедемте кататься на острова. Скорее, скорее! (Берет его под руку.)

Катя. А, вы моего любовника отбили, хотите мужа отбить? (Хватает мужа за руку.) Как ты смеешь разговаривать с женщиной? А, ты меня обманываешь! (Толкает его в дверь.) Иди, иди!

Петров. Катенька, я исключительно от обиды. А с тобой мне гораздо приятнее. (Вышел.)

Катя (Клавдии). Как вам не стыдно завлекать порядочного, тихого человека. Молчите! Как смеете вмешиваться в семейные отношения!

Петров (высовывается из двери). Там львы какие-то бегают. Катя, идем отсюда.

Катя (Клавдии). Прощайте. Благодарите, что так обошлось, а вперед берегитесь с чужими мужьями. (Уводит мужа.)

Клавдия. Ах, негодница!

Аркадий (держа в руке кусок сюртука). Вот я ему показал!

Клавдия (снимает маску). Ты!

Клавдия. Я!

Аркадий. Странно.

Клавдия. Очень странно.

Аркадий. Ты очень мила.

Клавдия. Ах, вот как.

Аркадий. Ты какая-то другая. К тебе очень идет костюм Коломбины.

Клавдия. Мне тоже это кажется.

Аркадий. Так это мы поцеловались?

Клавдия. Поцеловались.

Аркадий. Клавдия, ты должна всегда быть Коломбиной.

Клавдия. Коломбина очень ветрена.

Аркадий. Все равно.

Клавдия. И капризна.

Аркадий. Я тебя люблю.

Клавдия (которая в это время заперла на ключ стеклянную дверь, подходит к средней). Ты согласен? Хорошо, я буду легкомысленна, нежна, ветрена, весела, страшно капризна; ведь Коломбина самая прекрасная, но самая изменчивая женщина на свете.

Аркадий. Конечно, согласен. Говори еще, твой голос как музыка.

Клавдия. Но и тебе, дружок, нужно быть всегда влюбленным, веселым и изящным.

Аркадий. Поди-ка ты ко мне.

Клавдия (берет лампу, уходит в среднюю дверь и затворяет её). Нет, я хочу тебя наказать!

Аркадий (бросаясь к запертой двери). Отопри! Я не позволю! что ты задумала?

Клавдия. Ревность и гнев – это мещанство. Ревнует купеческая дочь, сторожиха, поповна. А я жена поэта. Прощай! (Раскрывает окно.)

Ряженые, ряженые!

Арлекин, ты весь в снегу.

Аркадий (стучит в дверь). Я тоже хочу с вами, возьмите меня… Клавдия… Клавдия, не смей его целовать… Выпустите меня. Я больше не буду! (Схватывается за волосы, стоит в отчаянии.)

Насильники

(Лентяй)

Комедия в 5 актах

Клавдий Петрович Коровин, 30 лет.

Вадим Вадимыч Тараканов, его дядя.

Кобелев, помещик, 40 лет.

Алексей Алексеевич Носакин, помещик, 60 лет.

Фока, его сын, 24 лет.

Марья Уваровна Квашнева, троюродная тетка Коровина.

Сонечка, ее дочь, 19 лет.

Артамон Васильевич Красновский, 30 лет.

Нина Александровна Степанова, 27 лет, девица, бывшая учительница, теперь страховой агент.

Нил Перегноев, в услужении у Коровина, 40 лет.

Катерина, экономка Коровина.

Никитай, кучер Квашневой.

Володька, ямщик.

Живописец, ученик Маковского, посланный в деревню изучать быт.

Действие первое

Лесная поляна. Посреди осокорь, у него и у березы листва осенняя; в глубине гривка, поросшая кустами; за ними, под косогором, невидимая лесная дорога. Артамон глядит на дорогу. Между берез ходит Нил, ищет грибы.

Артамон. Ничего не видно.

Нил. Обязательно должны подъехать, обещались.

Артамон. Ты все путаешь, скажи ясно и коротко, что она писала?

Нил. Писала она – привезу, мол, дите, в последний раз, окончательно, чтобы сегодня, мол, непременно посватался, потому, говорит, на весь уезд срам.

Артамон. А что, Клавдий Петрович напугался, наверно, вообще, как на него подействовало?

Нил. Клавдий Петрович письма не дочитал, положил на окошко, говорит – ужо прочту… Ветер подул, письмо в сад улетело. К тому же он портрета хватился в это время. Ведь вот, Артамон Васильевич, Клавдию Петровичу отвалено мерою и лесов этих и земли, а живет он много хуже вас. Отчего сие, – как говорил папаша мой – диакон, – кругом тебя и трава, и козявки в ней, все это копошится, тоже со своим удовольствием; погляди повыше, – лес растет, – ты его руби, а он растет, а повыше леса облака. Вот в них вся сила. Первое дело – надо спокойствие иметь. Лети куда хочешь, дорог много и везде хорошо. Вот! А Клавдия Петровича нашего раздирает, хоть и сидит он – головы не повернет, а лучше бы из стороны в сторону бегал.

Артамон. Эх, черт, были бы деньги!

Нил. Не в деньгах сила. Вот мне не приказано дома разговаривать совсем… А разве могу молчать? С грибами неодушевленными, и с теми говорю с удовольствием. Иной такой гриб стоит – шляпу перед ним снимешь. У вас вот тоже, хоть, кроме штанов да развалящего хуторишки, нет ничего, а живете с большим удовольствием. А наш Клавдий Петрович при своих поместьях только дремлет да на портрет глядит.

Артамон. Скорее бы уж кончали они эту канитель. Говорю – приедет старуха, накричит…

Нил. Марья Уваровна-то? Еще бы, натерпелась тоже – сватавши, год уже ездит; как произведет себя в тещи, начнет воевать…

Артамон. Главное – сегодня ей на глаза не попадаться. Послушай: мне до зарезу необходимо поговорить с Сонечкой, приедет она со старухой, как думаешь?

Нил. Обязательно вместе приедут.

Артамон. Я не о себе, конечно, – о Клавдии Петровиче хлопочу: ты устрой, Нил, чтобы она в сад пришла сегодня. Устроишь?

Нил. Как бы нашему барину урона не вышло?

Артамон. Ах ты дурень!

Нил. Дурень, дурень, а вижу, – за чужой невестой безобразно прихлестываете.

Артамон. Осторожнее, вот я тебя…

Нил. Нет и нет грибов. Куда попрятались, бывает, что и свинья гриб сожрет, сказать надо управляющему, чтобы свиней в лес не пускал.

Артамон. Что? Намеки?

Нил. Артамон Василии, не трогайте меня, и так ведь душа еле держится.

Артамон. А про меня скажи, что убежал, мол, на охоту. А к вечеру ей шепни, что, мол, в саду, понял?

Нил. Понял.

Артамон. Попробуй только ослушаться, немедленно Клавдию Петровичу расскажу, кто портрет спрятал… Я видел вчера, как ты его прятал.

Нил. Артамон Василич, лучше сучок сломайте, отколотите меня в свое удовольствие: не заикайтесь вы барину насчет портрета. Впутали и впутали меня совершенно напрасно… Не поверите, Клавдий Петрович как хватится, как огорчится, где портрет – в первый раз за всю бытность кулаком на меня пошел…

Артамон. Отстань, Квашнева просила спрятать, а не я.