Понаехавшая, стр. 16

Убедившись, что «кусок хлеба» не подразумевает под собой ничего оскорбительного, Наталья согласилась на свидание. Но, как всякая уважающая себя девушка, несколько дней вертела хвостом – не говорила «да», но и не говорила «нет», строила из себя недотрогу и томно вздыхала в трубку. Вагаршак на каждый ее томный вздох покрывался благоговейной испариной и выдавал подстрочником диковинные обороты речи. Наталья исправно пугалась и обрывала телефон Понаехавшей с требованиями безотлагательно расшифровать смысл Вагаршаковых прямо-таки выражений.

– Ты понимаешь, что словами «я грязь под пяткой твоей» или «помою твои ноги и выпью воду» в России можно если не напугать, то сильно озадачить человека? – втолковывала троюродному кузену крестного сына тети Светы Понаехавшая.

– Мамино солнышко, больше так не буду! – заверял Вагаршак.

– Ты опять за свое? Это что за выражение такое – «мамино солнышко»?

– Но у нас ведь принято так клясться!

– Так это у нас!

– А можно хотя бы говорить «мамой клянусь»? – не сдавался Вагаршак.

– Можно, – вздыхала Понаехавшая. Она понимала – если убрать из речи Вагаршака все идиоматичные выражения, то ничего, кроме междометий и набивших оскомину рекламных слоганов типа «Хопер-инвест – отличная компания от других», не останется.

Через неделю произошла церемония поедания «куска хлеба». Наталья была сражена наповал галантностью своего кавалера, который виртуозно заворачивал в лаваш овечий сыр с зеленью и бастурмой и сыпал стихами, как комплиментами.

– Над долинами и взгорьем гордо реет буревестник, черной молнии подобный, то как зверь она завоет, то заплачет как дитя, – декламировал Вагаршак, подкладывая своей музе сочные куски шашлыка.

– Вон сколько правильных русских слов знает! – тихо радовалась муза, запивая мясо терпким вином «Арени».

Скоро между ними завязался роман со всеми вытекающими – ночными прогулками по спящему городу на зеленой Вагаршаковой «копейке», ссорами на кухне: «ты не умеешь готовить толма» – «можно подумать, ты умеешь» – «женщина, что с тебя взять, волос длинный, ум короткий» – «а у тебя ни волос, ни ума», ну и тэдэ.

Дело определенно двигалось к свадьбе – Наталья научилась без тяжелых для пищевода повреждений поглощать обильно перченные блюда, Вагаршак – относительно правильно выговаривать имена Натальиных родителей: Валирья Тымофевна и Канстанстин Дмитрович. Валерия Тимофеевна и Константин Дмитриевич проявили чудеса артикуляции и научились произносить «Вагаршак Аршалуйсович» без мучительных вспомогательных телодвижений.

Но до свадьбы так и не дошло. Наталья неожиданно для себя увлеклась новым соседом по подъезду. Новый сосед оказался прямо-таки Аполлоном Бельведерским – он был прекрасен, как Аполлон, и женат, как Бельведерский.

Жить на два кавалера, как другие благоразумные девушки, Наталья не умела.

– Вагаршак, – призналась она, – у нас с тобой разные космосы, ты солнце, а я – звезда. Понимаешь?

– Нет, – честно ответил Вагаршак.

– В общем, мы слишком разные. Я полюбила другого, и вот. Прости меня.

– Доморазрушительница, как ты могла! – взвыл Вагаршак и вылетел пулей из квартиры.

– Домо… чего? – переспросила Наталья в захлопнувшуюся дверь.

– Мне так стыдно! – каялась она на следующий день Понаехавшей.

– Не переживай. Чувства были да сплыли. Такое бывает.

– Сплыли, это да! – Наталья пошарила в сумке в поисках носового платка, ничего не нашла, махнула рукой, выдернула из бланков строгой отчетности копирку и сладострастно высморкалась.

– Ты чего? – всполошилась Понаехавшая.

– Не волнуйся, я в изнаночную сторону.

– А этот твой новый? Кто он вообще такой?

– Хороший! – Наталья закатила глаза. – Но женатый.

– Совсем женатый?

– Совсем. Отбивать буду.

Наталья повздыхала, попила водички, уставилась в окно. Напротив, возле стойки ресепшн, топталась группа не иначе однояйцевых японцев – все они были в одинаково светлых плащах, темных брюках, белых кедах и крепко держали в руках черные портфели системы «дипломат». Переводчица Светлана что-то объяснила им и махнула в сторону обменника рукой. Японцы дружно обернулись и уставились на Понаехавшую с Натальей.

– Небось сейчас думают: «Все эти русские на одно лицо», – хмыкнула Понаехавшая.

Наталья хихикнула, но тут же снова пригорюнилась:

– Он такой наивный, прикинь, даже выражения «кинуть палку» не знал!

– А что это такое? – напряглась Понаехавшая.

– Ты тоже не знаешь?

– Ну, я понимаю, что такое кинуть палку. А «кинуть палку»?

– А еще филолог! – оскорбилась Наталья.

Ответить Понаехавшая не успела, группа японцев штурмом взяла обменник – менять иены на рубли.

– «Кинуть палку» – это переспать, ясно? – выпалила Наталья, когда последний иностранец, счастливо обменяв валюту, вернулся вприпрыжку к ресепшн. – Палка – это… ну… – Она согнула в неприличном жесте руку, показывая, что такое палка.

Понаехавшая хрюкнула.

– Да ладно!

– А то! И ты знаешь, что я хочу тебе сказать? Умеет Вагаршак кинуть палку, ой как умеет! Ты ему так и передай, чтобы он не страдал.

Троюродному кузену крестного сына тети Светы Понаехавшая ничего про палку передавать не стала. А то неправильно еще поймет. Вагаршак погоревал-погоревал, потом нашел себе другую девушку, что примечательно – тоже Наталью. Видимо, планида была у него такая – влюбляться в Наталий.

А Трепетная Наталья ушла с головой в любовный треугольник. Через какое-то время она была выкинута оттуда мощным пинком Бельведеровой жены. В буквальном смысле этого слова. Вернулась Бельведерова жена с ночной смены – а тут такие дела. Она выволокла Наталью за волосы из квартиры и придала ей пинком пудовой ноги такое ускорение, что Наталья, игнорируя в траектории полета все законы геофизики, пролетела дугой через один лестничный марш и утихомирилась на крышке мусоропровода. Отделалась легко – ушибом копчика. А ведь могла заикой остаться на всю жизнь!

Глава девятая. Валентина Ив-на и другие смертные грехи

Понаехавшая с первого дня жизни в столице чувствовала себя достаточно комфортно. В целом она несильно отличалась от москвичей. Особенно анфас и когда молчала. Но как только открывала рот – тут же выдавала себя легко уловимым, но весьма характерным армянским акцентом.

– Пошла снова акать! – ругалась тетя Поля. – Ты можешь меньше напирать на гласные?

– А москвичи разве не акают? – разводила руками Понаехавшия.

– Москвичи акают, ага. А ты, – тетя Поля набирала побольше воздуха в легкие и выкрикивала на выдохе: – АКАЕШЬ. Понятно тебе?

– Понятно. Буду мягче.

Относилась тетя Поля к Понаехавшей очень по-доброму. Детей у нее не случилось, поэтому весь нереализованный материнский инстинкт она обрушила на свою жиличку. Жиличка контуженно моргала и старалась соответствовать. Если позволяло время – сопровождала тетю Полю в поликлинику и на вечерню, ездила с ней на дальний продуктовый рынок – отовариваться. Стоически поглощала утренние каши на воде. Единственное, от чего остервенело открещивалась, – это сопровождать тетю Полю на традиционные прогулки с подругами.