Афоризмы, стр. 529

С годами человек движется не только вперед, но и вспять. То, что двадцатилетнему кажется давно изжитым прошлым, в пятьдесят представляется удивительно близким, рукой подать.

Сама по себе саранча еще не наказанье Господне, она становится наказаньем Господним, когда ее много. Так же и с дураками.

Самые лучшие мысли приходят по глупости.

Слезы женщины – это струи Леты, дающие забвение, пьянящее вино, очищающая купель, ров, заполненный водой для защиты от врагов, родник, где тщеславная женщина, как в зеркале, ищет отражение своих добродетелей, наконец, просто вода.

Солдаты, вы сделали все, что могли, ради величия нашего народа! От него осталась уже только одна половина.

Тайна массового успеха какого бы то ни было дела только в массовости, потому что народ хочет развлекаться, иными словами, народ хочет толкаться.

У театра великая будущность, как у всего, что имело великое прошлое.

Фраза – не устойчивое словосочетание, а устойчивое вранье.

Хитрый дерется, пока мудрый уступает.

Хороший любовно-авантюрный роман должен быть написан плохо.

Художник всегда немного похож на матроса с корабля Колумба; он видит далекий берег и кричит: «Земля! Земля!» Этот матрос явно не предполагал, что сотворил Америку, но он был первый, кто увидел новую действительность.

Чем сложнее действие, тем проще персонажи.

Что касается Страшного суда, думаю, Господь Бог не будет в состоянии судить грешников, потому что знает их чересчур хорошо.

Чужое только то, что нам безразлично, к чему мы себя принуждаем и к чему мы внутренне безучастны. С этой точки зрения многие национальные лозунги, отечественная продукция и доморощенные идеи представляются плодом «чужого влияния».

Я гораздо больше верю в законы театрального синтаксиса, чем в законы сценической композиции; я верю, что на сцене можно играть даже гражданский кодекс, только следовало бы написать его немного иначе.

Я думаю, дьявол – и тот огорчился бы, если бы его фотокарточка выдала его безобразие и ту низкую роль, которую он играет во вселенной.

Атилла. Мы тоже пришли спасти мир.

В редакции. «Тут вот сообщение, что найдено средство против бубонной чумы. Вы не знаете – наша партия за чуму или против?»

Война за колонию. Вот погодите, поганые дикари: скоро станете нашими счастливыми верноподданными.

Волк и коза. Договоримся на экономической основе: я не буду есть твоей травы, а ты за это будешь добровольно снабжать меня своим мясом.

Дипломатия. Мы, конечно, осуждаем насилие, но готовы поставлять оружие.

Дипломатия. Слава богу, мир заключен. Теперь давайте думать, как мы будем его нарушать.

Долой войну. Вот доказательство того, что мы действительно не хотим войны: мы воюем без объявления войны.

Донесение. Развивая наступление, мы сожгли еще несколько деревень. Уцелевшие жители устроили нашим войскам восторженную встречу.

Дубина. «А если бы вы знали, какие у меня корни!»

Желудь. Подумаешь, пал вековой дуб. Как будто рядом нет нас, молодых дубов.

Закон непредвиденного третьего. Мы предполагаем, что получится или так, или этак, а получается и не так и не этак, а совершенно иначе, как мы и представить себе не могли. Допустим, человек рассуждает: будут деньжата, куплю себе костюм. А что получается? 1. Деньги были, но костюма он не купил, потому что пришлось чинить дымоходы или платить налог. 2. Денег не было, но костюм он все-таки купил, к тому же дал себя надуть. И это неизбежно. Исключений не бывает.

Капитализм. Я делаю это не для себя, а ради денег.

Катон старший. Что? Голод? Неурожай? Пустяки. Прежде всего нужно разрушить Карфаген.

Кирпич. Я лучше знаю, каким все должно быть: прямоугольным.

Коза на привязи. «До чего тесен мир!»

Критик. Критиковать – значит объяснять автору, что он делает не так, как делал бы я, если бы умел.

Международные соглашения… да, конечно, но с кем мы воюем – это наше внутреннее дело.

Милитарист. Война – чисто внутреннее дело. Цель войны в том, чтобы народ осознал свою силу.

Муравей. «Не я воюю. Воюет муравейник».

Националист. «Черт с ним, с народом! Нам важен только его престиж».

Нерон. Преследования христиан – выдумка. Мы только опровергаем их взгляды.

Овца. Пусть зарежут – лишь бы вели.

Однодневка. Столетняя черепаха! Как можно быть такой чудовищно отсталой!

Пессимист. По-вашему, придет весна? Милый мой, вы оптимист.

Петух. «Еще не светает. Я еще не давал сигнала».

Правитель. Я дал ослепительный пример любви к родине: заставил триста тысяч человек принести себя в жертву.

Правитель. Я вам приказываю, чтобы вы мне платили, а вы мне платите, чтобы я вам приказывал.

Раб. Я был бы на многое способен, если бы мне приказали.

Рыжий муравей. Свободу муравьям! Мир принадлежит муравьям! Разумеется, не черным.

Сообщение. Жители истреблены и город сожжен с соблюдением полного порядка и дисциплины.

Флюгер на ветру. «Наконец-то я опять нашел новое направление».

Червяк. «Знать бы только, есть ли червяки на других планетах, – и ничего больше мне не надо».

Читатель. За всю неделю ни одной мировой катастрофы! Для чего же я покупаю газеты?

Это знает любой ребенок. Так ответил мне один автомобилист, когда я признался, что не совсем четко представляю себе, что такое карданный вал. С той поры я смотрю на каждого ребенка с известным почтением, как на существо, которое знает, что такое карданный вал. Знай хотя бы один взрослый то, что знает любой ребенок, с ним невозможно было бы общаться. Он так и сыпал бы своими познаниями. Куда легче с детьми! Хотя любой ребенок знает, что такое карданный вал и что биметаллизм устарел, перед нами он не щеголяет своей осведомленностью.

Швейцария

Фридрих Дюрренматт

Государство всегда именуют отечеством, когда готовятся к убийству людей.