Частная жизнь Сергея Есенина, стр. 7

Молодая жена, после рождения ребенка, почувствовала, что его чистота и его нетронутая хорошая душа предназначены не для семейной жизни, а для чего-то другого.

В марте Есенин поехал в Петроград искать счастья. Он в это время был занят только мыслями о стихах, о будущей поэтической судьбе, и, конечно же, его первый брак был обречен на неудачу. Несмотря на то, что Изряднова была верной и преданной ему женщиной, одной из тех, “на которых мир стоит”.

Изряднова Анна Романовна (1891-1946) была издательским работником. В годы встреч с Есениным — корректор типографии “Товарищества И.Д. Сытина”. В 1914 году Сергей Есенин вступил в гражданский брак с А.Р. Изрядновой.

Ее вспоминания:

“Познакомилась я с С.А. Есениным в 1913 году, когда он поступил на службу в типографию товарищества И.Д. Сытина в качестве подчитчика “помощника корректора). Он только что приехал из деревни, но по внешнему виду на деревенского парня похож не был. На нем был коричневый костюм, высокий накрахмаленный воротник и зеленый галстук. С золотыми кудрями он был кукольно красив, окружающие по первому впечатлению окрестили его вербочным херувимом. Был очень заносчив, самолюбив, его невзлюбили за это. Настроение было у него угнетенное: он поэт, а никто не хочет этого понять, редакции не принимают в печать. Отец журит, что занимается не делом, надо работать, а он стишки пишет. Был у него друг, Гриша Панфилов (умер в 1914 году), писал ему хорошие письма, ободрял его, просил не бросать писать.

Ко мне он очень привязался, читал стихи. Требователен был ужасно, не велел даже с женщинами разговаривать — они нехорошие. Посещали мы с ним Университет Шанявского. Все свободное время читал, жалованье тратил на книги, журналы, нисколько не думая, как жить.

Первые стихи его напечатаны в журнале для юношества “Мирок” за 1913-1914 годы. В журнале “Мирок” было опубликовано первое стихотворение Есенина “Береза”.

В типографии Сытина работал до середины мая 1914 года. “Москва неприветливая, поедем в Крым”. В июне он едет в Ялту, недели через две должна была ехать и я, но так и не смогла поехать. Ему не на что было там жить. Шлет мне одно другого грознее письма, что делать, я не знала. Пошла к его отцу просить, чтобы выручил его, отец не замедлил послать ему денег, и Есенин через несколько дней в Москве. Опять безденежье, без работы, живет у товарищей.

В сентябре поступает в типографию Чернышева-Кобелькова, уже корректором. Живем вместе около Серпуховской заставы, он стал спокойнее. Работа отнимает очень много времени: с восьми утра до семи часов вечера, некогда стихи писать. В декабре он бросает работу и отдается весь стихам, пишет целыми днями. В январе печатаются его стихи в газете “Новь”, журналах “Парус”, “Заря” и других.

В конце декабря у меня родился сын. Есенину пришлось много канителиться со мной (жили мы только вдвоем). Нужно было меня отправить в больницу, заботиться о квартире. Когда я вернулась домой, у него был образцовый порядок: везде вымыто, печи истоплены, и даже обед готов и куплено пирожное, ждал. На ребенка смотрел с любопытством, все твердил:

— Вот я и отец!

Потом скоро привык, полюбил его, качал, убаюкивая, пел над ним песни. Заставлял меня, укачивая, петь:

— Ты пой ему больше песен.

В марте поехал в Петроград искать счастья. В мае этого же года поехал в Москву, уже другой. Был все такой же любящий, внимательный, но не тот, что уехал. Немного побыл в Москве, уехал в деревню, писал хорошие письма. Осенью опять заехал:

— Еду в Петроград.

Звал с собой… Тут же говорил:

— Я скоро вернусь, не буду жить там долго.

В январе 1916 года приехал с Клюевым. Сшили они себе боярские костюмы — бархатные длинные кафтаны; у Сергея была шелковая голубая рубаха и желтые сапоги на высоком каблуке, и он говорил:

— Под пятой, пятой хоть яйцо кати.

Читали они стихи в лазарете имени Елизаветы Федоровны, Марфо-Марьинской обители и в “Эстетике”.

В “Эстетике” на них смотрели как на диковинку…

В сентябре 1925 года пришел с большим белым свертком в 8 часов утра, не здороваясь, обращается с вопросом:

— У тебя есть печь?

— Печь, что ли, что хочешь?

— Нет, мне надо сжечь.

Стала уговаривать его, чтобы не жег, жалеть будет после, потому что и раньше бывали такие случаи: придет, порвет свои карточки, рукописи, а потом ругает меня “зачем давала”. В этот раз никакие уговоры не действовали, волнуется, говорит:

— Неужели даже ты не сделаешь для меня то, что я хочу?

Повела его в кухню, затопила плиту. И вот он в своем сером костюме, в шляпе стоит около плиты с кочергой в руке и тщательно смотрит, как бы чего не осталось не сожженным. Когда все сжег, успокоился, стал чай пить и мирно разговаривать. На мой вопрос, почему рано пришел, говорит, что встал давно, уже много работал.

Видела его незадолго до смерти. Сказал, что пришел проститься. На мой вопрос:

— Что? Почему? — говорит:

— Смываюсь, уезжаю, чувствую себя плохо, наверное, умру.

Просил не баловать, беречь сына”.

Не уберегла. Юрий Есенин был расстрелян 13 августа 1937 года в Москве по обвинению в подготовке к покушению на Сталина.

ПЕРВАЯ ОФИЦИАЛЬНАЯ ЖЕНА

Весной 1917 года Есенин, в поисках той социальной силы, которая была бы наиболее близка его мечте о крестьянском рае на земле, сближается с эсерами. “Работал с эсерами не как партийный, а как поэт”, — вспоминал Есенин впоследствии.

И в это время Есенин наполнен новой энергией, энергией надежд, творчества, и новым чувством к молодой секретарше из эсеровской газеты “Дело народа” Зинаиде Райх.

Подруга Зинаиды Райх по 1917-1918 годам Мина Львовна Свирская, видная деятельница эсеровской партии, оставила весьма детальные и, достоверные воспоминания о первых встречах Есенина и Райх.

Сама Свирская за сопротивление большевизму, за попытки возродить деятельность Учредительного собрания, разогнанного Лениным, не раз подвергалась арестам в начале 20-х годов, а потом в общей сложности провела в тюрьмах, концлагерях и ссылках с небольшим перерывом около 25 лет. После 1956 года эмигрировала в Израиль, где, завершив свои воспоминания, умерла в 1978 году.

Но в счастливом 1917 году семнадцатилетняя Мина Свирская еще не испила из этой чаши и дружила с Зинаидой Райх и Сергеем Есениным.

Мина Львовна встретилась с Есениным у издателей “Северных записок”, где поэт по просьбе народовольца Германа Лопатина пел для него частушки.

В это время, летом 1917-го, Есенин вместе с Ганиным частенько заходили в редакцию “Дела народа”, где главным публицистом был Иванов-Разумник, который и познакомил их с Зинаидой Райх.

Молодая секретарша газеты не раз позволяла Есенину и Ганину ночевать в служебных апартаментах на обитых шелком великокняжеских стульях.

Есенин зачастил в общество распространения эсеровской литературы, где Райх стала председательницей. “Он приходил всегда во второй половине дня. В легком пальтишке, в фетровой, несколько помятой черной шляпе, молча протягивал нам руку, доставал из шкафа толстый том Щапова “История раскольнического движения” и усаживался читать… Пальто он не снимал, воротник поднимал и глубже нахлобучивал шляпу” (Мина Свирская).

Позже появлялся Алексей Ганин, уже влюбленный в Зинаиду Райх, потом приходила она, и четверо молодых людей отправлялись бродить по Петрограду. Мина с Сергеем шли впереди, а за ними Зинаида с Алексеем. Поэты читали своим спутницам новые стихи, потом читали их друг другу, останавливались, начинали спорить, забывали о девушках, которые, потеряв терпение, уходили вперед.

Однажды в Павловске Алексей Ганин прочитал стихотворение “Русалка”, посвященное Зинаиде. Есенин не остался в долгу и тут же сочинил экспромт, посвященный Мине, который не сохранился. Он сравнивал короткие, остриженные и всегда растрепанные кудри девушки с веточками берез.