Сердце не верит в разлуку, стр. 28

Дженна выдохнула его имя. Саймон слегка прикусил ее сосок, и она содрогнулась всем телом. Затем он медленно отпустил ее.

— Теперь видишь, Дженна, что ты со мной делаешь? — Он взял ее руку и прижал к горячему бугру под джинсами. — Видишь, что со мной творится, когда я тебя касаюсь? Я тебя хочу, я хочу заниматься с тобой любовью, но не так… не здесь.

Его слова сорвали пелену, окутавшую ее сознание. Мысли прояснились.

— Нет! Нет… мы… ты…

«Ты меня не любишь», хотела она сказать, но в это время услышала голос миссис Таундсен, окликавший ее по имени.

Саймон быстро запахнул на Дженне полы рубашки и прикрыл ее своим телом, но больше они ничего не успели сделать. По смущенному виду матери Саймона было ясно, что женщина прекрасно понимает, что помешала.

— Э… Саймон… — Миссис Таундсен замялась. — Дженна, я знаю, что сегодня не твоя очередь готовить обед, но не могла бы ты подменить меня? Я по-прежнему неважно себя чувствую.

Дженна быстро кивнула, отчетливо сознавая, что ее лицо все еще горит от возбуждения и стыда.

Мать Саймона поспешно отвернулась и пошла прочь.

Дженна, прикусив губу, ждала, что скажет Саймон. В отличие от нее, он, казалось, ничуть не был смущен появлением матери. Похоже, его даже радовало, что их застали в столь интимный момент.

— Я, пожалуй, пойду в дом.

Дженна попыталась встать, но он удержал ее, взяв за руку.

— Подожди, Дженна, нам нужно поговорить. Очевидно, моя мать считает нас любовниками.

Девушка кивнула.

— Это в корне меняет дело с нашей помолвкой, ты согласна? Вряд ли мы сейчас можем ее расторгнуть.

Она непонимающе воззрилась на него.

— Что ты хочешь этим сказать? Все равно рано или поздно нам придется это сделать, к тому же твоя мать и раньше предполагала, что мы спим вместе.

— Одно дело предполагать, и совсем другое — убедиться в этом воочию.

Дженна растерялась, в ее душу стал закрадываться страх.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю довести нашу фиктивную помолвку до конца… — Дженна облегченно вздохнула, но ее радость оказалась преждевременной. — И завершить ее свадьбой, — спокойно закончил Саймон.

— Н-но… это невозможно… — от волнения она даже стала заикаться.

Он криво усмехнулся.

— Однако, ты не слишком последовательна. По-моему, наш брак имеет если не больше, то, во всяком случае, не меньше шансов на успех, чем любой другой. Почему же это невозможно?

Дженна с трудом верила своим ушам.

— Потому что мы не любим друг друга! Саймон, не можешь же ты всерьез хотеть жениться на мне!

— А почему бы и нет? Мне кажется, мы подходим друг другу. У нас близкие корни, схожие взгляды, общие интересы… Что же касается секса… — Увидев, как Дженна побледнела, он замолчал и невесело улыбнулся.

— Но этого мало! Должно быть что-то еще.

— Что ты имеешь в виду?

— Какие-то чувства, любовь… — Она беспомощно развела руками. — Послушай, люди не женятся просто потому…

— Вот что, — перебил Саймон, — сейчас ты не в том состоянии, чтобы принимать серьезные решения. Просто подумай над моими словами. Я говорю всерьез. По-моему, наш брак — совсем неплохая идея.

Для кого неплохая? Интересно, как Саймон представляет себе их семейную жизнь? Может, он собирается по-прежнему жить в Лондоне и развлекаться с любовницами, пока она будет сидеть в деревне?

Господи, что думать об этом? Ясно, что сама идея выйти за Саймона просто нелепа. Неужели ей хватает глупости в глубине души надеяться, что женившись на ней, он когда-нибудь полюбит ее?

Трудно сказать почему: из-за отъезда Сюзи и Джона, недомогания миссис Таундсен или собственных мучительных размышлений, — но обстановка за обедом показалась Дженне какой-то напряженной.

После еды Саймон, его отец и миссис Соумс сели играть в карты, а Дженна сбежала на кухню, сославшись на то, что нужно помыть посуду. Она понимала, что ведет себя как трусиха, но ничего не могла с собой поделать.

Около девяти вечера позвонила Сюзи и сообщила, что им с Джоном удалось все подготовить, и свадьба состоится ровно через три недели.

— На церемонию прилетит вся семья Камеронов, — сказала Сюзи, когда трубку взяла Дженна, — а потом мы все вместе вернемся в Канаду. У Джона есть на примете тихое местечко у моря, там мы проведем медовый месяц, а на Рождество приглашаем вас всех к себе — включая тебя, Саймона и твою бабушку.

— Право, Сюзи, я не знаю…

Но та не пожелала выслушивать возражения.

— Прошу тебя серьезно подумать над моим приглашением. Потом все может измениться, ведь мы с Джоном хотим как можно скорее завести детей. Мы и так уже упустили слишком много времени.

Слушая, как ее легкомысленная подруга очень серьезно рассуждает о детях, Дженна почувствовала себя особенно одинокой.

Когда-то в детстве из них двоих именно она, Дженна, мечтала о муже и семье, а сейчас… Сейчас она безнадежно влюблена в мужчину, который хочет жениться на ней только потому, что она вполне соответствует его представлениям о «подходящей» жене.

Но ей этого мало, она никогда не сможет довольствоваться тем, что предлагал Саймон. И нужно срочно сообщить ему об этом.

10

Оказалось, это легче сказать, чем сделать. Всякий раз, когда Дженна пыталась намекнуть Саймону, что им нужно поговорить, он куда-нибудь исчезал, и, похоже, нарочно. Что ж, если он рассчитывает выдать ее молчание за знак согласия, то будет разочарован. Можно было назвать дюжину веских причин, по которым она не могла выйти за него замуж, но для нее имела значение именно та, о которой она как раз и не могла рассказать Саймону.

До их возвращения в Англию осталось меньше недели, и что же потом?

С того памятного дня, когда Саймон чуть было не овладел ею, Дженна стала обходить стороной свое любимое место на реке. Между тем мать Саймона уже начала подготовку к их свадьбе.

Полгода назад Дженне казалось немыслимым, что Саймон надумает остепениться и обзавестись семьей, особенно по столь прозаическим соображениям. Но теперь, наблюдая за ним, она начинала понимать, что он высоко ценит традиционные семейные ценности.

Лебраны пригласили всех на ланч. Полагая, что он будет официальным, как и все приемы, Дженна вернулась в дом переодеться. Она только успела принять душ, когда в дверь постучали. Дженна завернулась в махровое полотенце и пошла открывать. Она почти не сомневалась, что за дверью стоит бабушка, но оказалось, что это Саймон. Воспользовавшись ее замешательством, он прошел в комнату.

— Что тебе нужно, Саймон? Я тебя не приглашала.

— Гм, ты не раз прозрачно намекала, что хочешь поговорить со мной наедине, а теперь, когда я пришел, ты спрашиваешь, что мне нужно?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я хотела поговорить. Мы должны положить конец этой помолвке.

Потуже затянув на себе полотенце, Дженна повернулась к нему спиной, надеясь, что Саймон уйдет, и в то же время, вопреки здравому смыслу, желая, чтобы он остался.

Не услышав ответа, она снова повернулась к нему.

— Это правда, что у тебя никогда не было мужчины? Ни одного любовника? — вдруг спросил он. — Видя тебя в таком, с позволения сказать, наряде, довольно трудно в это поверить.

Дженна могла бы сказать, что подростковое увлечение не оставило в ее сердце места для другого мужчины, но сдержалась. Она вдруг почувствовала опасность. Они находились в спальне, и ее наготу прикрывало лишь банное полотенце. Дженна почти ощущала, как в воздухе растет напряжение.

— Возможно, я просто не очень чувственна от природы, — заметила она как можно непринужденнее и тут же пожалела о своих словах. Не нужно было этого говорить!

Саймон шагнул к ней с таким видом, что у Дженны мурашки побежали по спине — от возбуждения и страха одновременно.

— Хочешь, я легко докажу, что это не так, и сделаю это с величайшим удовольствием? — мягко предложил он.

Дженна вмиг ослабела от желания.

— Нет!

— Дженна, через десять минут мы уезжаем! — крикнул из коридора Джордж Таундсен.