Акула пера в Мире Файролла, стр. 36

— А как же! В Эйгене был, у мастера-наставника. Он мне задание дал — вражьего металла набрать. Мечей — али булав.

— Набрал?

— Набрал. Но до Эйгена-то далеко. Пока еще дойду.

— Ну, тут согласен. Дорога дальняя, да без умений да навыков… Дай-ка мне то, что ему припас.

Я вывалил десяток ржавых мечей на стол перед наставником.

Мастер посмотрел на кучу этого неприглядного металла, пересчитал, даже понюхал и сказал:

— Гоблинов давил?

— Их.

— Те еще жруны. Так, уровень у тебя какой?

— 22.

— Ага. Ну вот что я тебе могу предложить — а ты выберешь. Могу научить тебя двум активным умениям и двум пассивным, — но они будут очень средние и по урону и по защите. Могу двум активным и одному пассивному — это будут хорошие умения, но не более того. Или научу тебя одному активному и двум пассивным — но это будут сильнейшие умения для твоего уровня. Выбор за тобой!

— А по деньгам чего?

— Цена? Цена одинаковая — 200 золотом за все сразу.

Я задумался. Конечно, последний блок выглядел выгоднее остальных — там явно были сильные скиллы, но что-то меня смущало.

Еще поразмыслил и понял, что меня смущает. Две вещи — сильный активный скилл — это наверняка большое количество потребляемой маны, которой у меня и так немного. И очень может быть, что за употреблением умения следует долгий откат. И второе — умения будут сильнейшие для моего текущего уровня. Возможно, что через десять уровней будет другой коленкор и это заклинание станет стандартом. При этом в последнем варианте я получу только его. А во втором варианте я получу два активных — пусть стандартных, но стабильно хороших умения.

— Второй вариант, батя — сказал я — держи деньги:

— Ну что, доволен? — крякнул дед, внимательно наблюдая за мои лицом.

— А то — сказал я не покривив душой. А чего кривить — хорошие заклинания. Расход маны небольшой, а удары неплохие. Опять же легкие доспехи носить можно.

— А вот пара-тройка вопросов, отец?

— Спрашивай!

— А как ими, умениями в бою пользоваться?

— Вот смотри. В бою, когда сочтешь нужным просто проговори — хочешь вслух, а хочешь и про себя — название умения. Оно и применится. Но больше чем пять названий пяти активных умений помнить не выйдет. Захочешь шестое выучить — одно забыть придется.

— А пассивных?

— А этих сколько хочешь и сколько выучишь.

— Второй вопрос. Вот они все первого уровня?

— Понятный вопрос. Чем чаще используешь — тем больше шанс повысить уровень. У каждого свой предел когда оно повышается, я и сам их не знаю. От драки не бегай, используй их чаще, урона наноси больше — и повысишь.

— А всего уровней?

— Три. Предельно — три.

— А когда я смогу новые заклинания выучить?

— Как получишь 25 уровень. Потом тридцатый.

— Понятно. На уровнях кратных пяти.

— Как сказал то?

— Спасибо говорю, отец. Пойду я!

— Стой парень. Смотрю я на восток твоя дорога.

— С чего бы?

— Да не знаю. Кажется так. Будешь на востоке — добудь пергамента для летунов, а! Уж очень внучка их запускать любит. А как упадет он — так все, ремонту не подлежит.

Ясное дело — да. Хотя конечно на восток я не собирался. По крайней мере — пока.

— Ну, бывай отец.

— Удачи тебе сынок — и дед сел дальше приделывать мочало к хвосту змея.

Выйдя от мастера-наставника, чье имя я к своему стыду узнал только из описания квеста, я улыбнулся — жизнь играет новыми красками. Со скиллами жить куда как веселей. Из текущих дело осталось только дойти до миссии рыцарей, сдать амулет бедолаги Олафа и получить награду.

Глава тринадцатая

Рыцарь и бургомистр

Миссия ордена оказалась небольшим домиком, над которым в виде вывески висел тот же знак, что и на амулете — круглое нечто со слезой посередине. Толкнув дверь и войдя внутрь, я оказался в небольшой комнатке с конторкой посередине, за которой сидел немолодой дядька, внешне совершенно не напоминавший рыцаря, в каком-то балахоне и что-то писал. И это представитель могучего рыцарского ордена? Где кольчуга, меч, усы? Дядька поднял голову от листа пергамента и посмотрел на меня:

— Чем могу служить?

— Это орден Плачущей Богини? — спросил я, подумав, что может я ошибся. Может это дом… ну не знаю…

— Да, это орден Плачущей Богини — ответил дядька, развеяв мои сомнения и не дав мне возможности придумать чей это может быть дом. — Что вам угодно?

— Амулет отдать — я достал амулет и показал его дядьке. — Вот нашел, вроде одного из ваших.

— Ждите минуту — дядька бойко снялся с табуреточки, на которой сидел и убежал в соседнюю комнату.

Вернулся он почти моментально, широко распахнул дверь в соседнее помещение и торжественно произнес.

— Магистр ордена Плачущей девы, полноправный совладетель тайны потерянного храма, член Совета Причастных, майорд Гуго фон Шлиппенштайн ожидает вас!

Ух ты сколько всего. Интересно, а к чему он причастный? И чего за тайна такая?

Я по возможности размеренным и торжественным шагом вошел в открытую дверь.

Вот это уже похоже на дом рыцарского ордена. Просторная комната, с висящим на стенах оружием, медвежья шкура на полу — и надо сказать мишка был при жизни здоровенный, камин, с горящим в нем огнем. И высокий, жилистый и немолодой рыцарь, с вислыми польскими усами, словно сошедший со страниц «Саги о копье» или с кадров фильма «Крестоносцы». Странно, что он Шлиппенштайн. Скорее, ему больше подошло бы — пан Тадеуш. Или милсдарь Оглобля.

— Приветствую тебя, воин — рыцарь немного склонил голову, здороваясь со мной — я магистр ордена плачущей Богини рыцарь Гуго фон Шлиппенштайн. Можешь обращаться ко мне майорд Гуго. Как мне называть тебя?

— Хейген — ответил я — Хейген из клана «Буревестники». С титулами у меня негусто. Не успел еще просто. Так что просто — Хейген.

— Ну, если в сердце есть храбрость, в руках сила, а в голове мозги — за титулами и славой дело не станет. Важно понять — нужна ли она вообще? — дипломатично ответил майорд Гуго.

— Брат Цимисхий сказал, что ты принес амулет одного из наших братьев — продолжил он. — Можешь ли ты мне его отдать?

— Конечно. Я затем и пришел — я протянул Гуго амулет.

— Олаф фон Юсдаль — грустно произнес рыцарь, рассмотрев амулет — веселый и беззаботный мальчишка, мечтавший написать летопись нашего ордена. Вы знаете, Хейген он даже купил толстенную тетрадь, почему-то синего цвета. Мы еще шутили, что она посинела от страха, предчувствуя, что он в ней напишет. А он говорил, что раньше или позже рассказы о нашем ордене, записанные им будут называть «Синей хроникой». Как он погиб?