Уголек в пепле, стр. 50

– Хорошо, – сказала я Иззи. – Эта тайная тропа – куда она ведет?

– К докам. Ты туда собираешься?

Я покачала головой.

– Мне надо попасть в Квартал книжников на Лунный Фестиваль. Но туда можно добраться и от доков.

Иззи кивнула.

– Сюда, Лайя.

Пожалуйста, не дай ей пострадать! Она нырнула в свою комнату за плащом, затем взяла мою руку и потянула за дом.

26: Элиас

Хотя лекарь и освободил меня от занятий и дозора, моей матери, похоже, не было никакого дела до его рекомендаций. Ее записка приказывала мне явиться на второе тренировочное поле для рукопашного поединка. Я сунул в карман сыворотку лапчатки – с этим придется подождать – и следующие два часа только и делал, что пытался не дать центуриону избить меня до полусмерти.

Я покинул тренировочное поле с боем десятичасового колокола. Переоделся в свежую форму, собираясь на вечеринку, где парни и Элен ждали меня. Я сунул руки в карманы и направился к Леандру. Я надеялся, что Элен немного отошла и забыла, что рассердилась на меня. Если я хотел, чтобы она освободила меня от обязательств перед Империей, то стоило убедиться, что Элен не испытывает ко мне ненависти.

Пальцы коснулись бутылки с лапчаткой, что все еще лежала в кармане. «Ты это пообещал Лайе, Элиас, – упрекнул меня голос. – Три дня назад». Но я также обещал парням и Элен, что непременно буду в казарме. Эл и без того уже зла на меня. Если она выяснит, что я навещал девушку-рабыню среди ночи, ей это не понравится.

Я остановился и задумался. Если сделать это быстро, Эл никогда и не узнает, куда я ходил.

Дом Коменданта стоял погруженный во тьму, но я на всякий случай все равно держался в тени. Рабы, может быть, и отдыхали, но если моя мать спит, то я – болотный джинн. Я потоптался у входа в лакейскую, думая оставить бутылку с маслом на кухне. Затем услышал голоса.

– Эта тайная тропа – куда она ведет? – я узнал тихий голос Лайи.

– К докам, – а это Иззи, кухонная служанка. – Ты туда собираешься?

Послушав их еще немного, я понял, что они хотят уйти из школы в Серру по скрытой и очень опасной тропе. Она не охранялась только потому, что вряд ли найдутся такие глупцы, кто отважится идти по ней. Шесть месяцев назад мы с Деметриусом пытались на спор спуститься там без веревок и оба чуть не сломали себе шеи.

Девочкам придется изрядно помучиться, чтобы пройти по ней. А если они смогут еще и вернуться назад, то это будет настоящее чудо. Я последовал за ними, рассчитывая предупредить их, что риск того не стоит, пусть даже если это легендарный Лунный Фестиваль. Но вдруг воздух всколыхнулся, и из-за спины повеяло холодом. Я почувствовал запах травы и снега.

– Итак, – произнесла Элен. – Вот, значит, кто такая Лайя. Рабыня. – Она покачала головой. – Я думала, ты лучше других, Элиас. Даже не представляла, что ты бы мог затащить рабыню в постель.

– Это совсем не то, – смутился я, понимая, как это звучит: типичная неуклюжая мужская отговорка, чтобы оправдаться перед женщиной. Только Элен не моя женщина. – Лайя не…

– Думаешь, я глупая? Или слепая? – в глазах Элен сверкнул опасный огонек. – Я видела, как ты смотрел на нее. В тот день, когда она привела нас в дом Коменданта перед Испытанием Мужества. Как будто она была водой, а ты умирал от жажды. – Элен взяла себя в руки. – Не имеет значения. Я прямо сейчас доложу Коменданту о ней и ее подружке.

– За что? – меня поразила глубина гнева Элен.

– За то, что ушли из Блэклифа, – она чуть ли не скрежетала зубами. – Ослушались своего хозяина, пытаясь попасть на незаконный фестиваль…

– Они – просто девчонки, Эл.

– Они – рабыни, Элиас. Их единственная забота – ублажать своего хозяина, и уверяю тебя, в этом случае их хозяин был бы недоволен.

– Успокойся, – я огляделся, боясь, что кто-то может нас услышать. – Лайя – человек, Элен. Чья-то дочь или сестра. Если бы ты или я родились у других родителей, мы могли бы оказаться на ее месте.

– О чем ты говоришь? Что я должна сочувствовать книжникам? Что я должна считать их равными? Мы завоевали их. Мы правим ими. Таков мир.

– Не все завоеванные люди становятся рабами. В Южных Землях Народ Озер покорили Фенов и приняли их как равных…

– Что с тобой происходит? – Элен смотрела на меня так, словно у меня выросла вторая голова. – Империя по праву присвоила себе эту землю. Это наша земля. Мы боролись и умирали за нее, и сейчас наша задача – сохранить ее. Если для этого необходимо поработить книжников, значит, так тому и быть. Поберегись, Элиас. Если кто-нибудь услышит, какой вздор ты городишь, Черная Гвардия бросит тебя в Кауф не раздумывая.

– Что же случилось с твоим желанием изменить порядок вещей? – Ее правильность начала чертовски раздражать. Я считал ее лучше. – Той ночью, после выпуска, ты сказала, что улучшила бы жизнь книжников…

– Я имела в виду создать им лучшие условия для жизни, а не освободить их! Элиас, посмотри, что эти ублюдки творят. Нападают на караваны, убивают невинных патрициев в их же постелях…

– Ты не можешь всерьез считать Демона Касиуса невинным. Он – маска…

– А она – рабыня, – огрызнулась Элен. – И Комендант имеет право знать, чем занимаются ее рабы. Не доложить об этом равносильно пособничеству врагу. Я их сдам.

– Нет, – сказал я. – Ты этого не сделаешь.

Моя мать уже пометила Лайю. Она уже выколола Иззи глаз. Могу представить, что она сотворит с ними, если узнает об этой вылазке. От них ничего не останется даже падальщикам. Элен скрестила руки на груди.

– И как же ты меня остановишь?

– Твоя исцеляющая сила, – напомнил я, ненавидя себя за шантаж. Но я знал, это единственное, что остановит ее. – Комендант крайне заинтересовалась бы этим, как думаешь?

Элен оцепенела. Я почувствовал себя так, словно получил удар в грудь, когда лунный свет озарил ее лицо, искаженное потрясением и болью, проступившим сквозь маску. Она отшатнулась, будто я распространяю кругом крамолу. Или чуму.

– Это невероятно, – выдавила она. – После… после всего…

Она зашипела от ярости, но быстро овладела собой. Теперь она выглядела как истинная маска – сущность, которая жила в самой ее душе. Ее голос стал бесстрастным, лицо – холодным.

– Я не хочу иметь с тобой ничего общего, – сказала она. – Хочешь быть предателем – будь сам по себе. Держись от меня подальше. На занятиях. В дозоре. Во время Испытаний. Просто не приближайся ко мне.

Черт побери, Элиас. Мне нужно было помириться с Элен сегодня ночью, а не испортить отношения с нею вконец.

– Эл, перестань, – я тронул ее ладонь, но она ничего не хотела слушать. Она отбросила мою руку, развернулась и ушла в ночь.

Я смотрел на нее, оглушенный. «Она это не всерьез, – успокаивал я себя. – Ей просто нужно остыть». Завтра она образумится, и я объясню ей, почему так не хотел, чтобы она сдавала этих девушек. И извинюсь за то, что шантажировал ее секретом, который она доверила мне. Я скривился. Да, определенно нужно подождать до завтра. Если я приближусь к ней сейчас, она, наверное, попытается прибить меня.

А там все еще оставались Лайя и Иззи.

Я стоял в темноте, размышляя. «Займись своим делом, Элиас, – убеждала часть меня. – Предоставь девчонок их судьбе. Иди на вечеринку к Леандру. Напейся».

«Идиот, – спорил второй голос. – Иди за девушками, отговори их от этого безумия, пока их не поймали и не убили. Ступай. Сейчас же».

Я послушал второй голос и пошел за рабынями.

27: Лайя

Мы проскочили с Иззи через двор, с тревогой осмотрели окна комнат Коменданта. Свет нигде не горел, и я понадеялась, что она хоть на этот раз спит.

– Скажи, – прошептала Иззи, – ты когда-нибудь лазала по деревьям?

– Конечно.

– Тогда для тебя это пара пустяков. На самом деле все не так уж и сложно.

Спустя десять минут я балансировала на выступе в шесть дюймов шириной в сотнях футов над дюнами, бросая свирепые взгляды на Иззи. Та легко и быстро неслась вперед, перепрыгивая с камня на камень, как изящная белая обезьянка.