Пылающая комната, стр. 19

– Что у нас тут? – спросила судья, пролистывая страницы резюме. – А, гостиничные книги.

– Ну да, – ответил Босх. – Ищем одного постояльца.

– Историческое общество…

Бартлет просто читала вслух, поэтому Босх не ответил. Он сидел и ждал.

– Я помню дело Мерседа. Тогда меня уже не было в прокуратуре, но я за ним следила. Значит, он умер.

– Да. Это было в газетах.

– Знаешь, днем у меня работа, а вечером – дети и муж, так что времени на газеты не остается… Я не в курсе последних новостей.

Босх ограничился кивком, следя за тем, как она просматривает принесенный им документ.

Судья взяла маленький молоточек, лежавший на ее столе, и Босх увидел, что на самом деле это шариковая ручка. Она расписалась на первом листе документа и с улыбкой протянула его Босху.

– Надеюсь, это поможет, детектив.

– Я тоже. Спасибо, ваша честь.

Он встал и направился к двери.

– Когда на пенсию? – вдогонку спросила Бартлет.

– Наверное, в конце года, – обернувшись, ответил Босх.

– Наверное?

Он пожал плечами:

– Кто знает, как все повернется.

– У тебя все получится, Гарри, – заверила судья. – Надеюсь, ты пригласишь нас с Джерри на вечеринку.

Босх догадался, что Джерри – ее муж. Он улыбнулся:

– Считайте, вы уже в списке.

Покинув здание суда, он направился через Пуэбло к Аламида-стрит. По дороге он заглянул к «Филиппу» за французским дип-сандвичем. За сто лет в этом заведении ничего не изменилось. Посетители терпеливо стояли у прилавка кулинарии и ждали своей очереди. Фокус был в том, чтобы попасть к самому быстрому раздатчику. Болтуны и балагуры, перекидывавшиеся шутками с клиентами, обычно обслуживали дольше. Босх выбрал серьезную женщину с замкнуто-деловитым видом и не прогадал. Его очередь двигалась быстро, и через несколько минут он уже сидел за длинным столиком с сандвичем, картофельным салатом и стаканом кока-колы.

Еда, как обычно, вызвала у него прилив сил, и Гарри подумал, не встать ли в очередь за второй порцией, но потом решил, что это будет перебор. К «Филиппу» он заглянул не только за дип-сандвичем. Ресторан находился как раз напротив станции Юнион. Перекусив, Босх пересек улицу и вошел в просторное здание вокзала. У входа стояли старомодные телефонные кабинки; зайдя в одну из них, Гарри снял трубку, набрал номер и закрыл галстуком микрофон, чтобы исказить свой голос.

Глава 12

Сото уже собрала вещи и ждала его в офисе. Оба музыканта из «Лос-Рейес Халиско», которых ей удалось найти, жили в Северном Голливуде, всего в паре кварталов друг от друга, из чего можно было заключить, что они все еще дружат и, возможно, играют вместе. Детективы собирались вновь допросить их как свидетелей – на тот случай, если они вдруг скажут или вспомнят что-то новое. Кроме того, музыканты могли подсказать, как выйти на Анхеля Охеду, чье местонахождение пока оставалось неизвестным.

– Давай сначала завезем ордер в Историческое общество, а потом двинем в Уэлли, – предложила Сото. – Лучше поторопиться, пока не начались пробки.

– Пробки есть всегда, – возразил Босх.

Первым, кого они допросили, был Эстебан Эрнандес, гитарист группы. Он жил в крупном жилом комплексе на Норс-Ланкершим, в здании с центральным двором и открытым бассейном, вокруг которого по вечерам собирались местные жители. Пока Босх и Сото шли по огибавшей его дорожке, направляясь в квартиру 3-К, кучка мужчин у сухого бассейна глазела на них, обмениваясь репликами. Босх различил слова «policia», «heroina» и «la tiradora» [6] и понял, что они узнали Сото.

Босх громко постучал в дверь с номером 3-К, и они стали ждать.

– Похоже, те парни внизу тебя знают, – заметил Гарри. – Я их слышал.

– Наверное, видели по телевизору, – ответила Сото.

– Тебя это не беспокоит? Не думаешь, что «Тринадцатая улица» назначила за тебя награду?

– Возможно. Но потом с ними кое-кто поговорил.

– Кто?

Прежде чем Люсия ответила, дверь открылась, и они увидели коренастого мужчину, в котором Босх без труда узнал одного из музыкантов с видеозаписи на Мариачи-плаза. У него были широкие плечи, тощие бедра, большой живот и черные усы щеткой.

– Мистер Эрнандес? – спросил он. – Полиция Лос-Анджелеса.

Босх показал свой жетон и представил Сото. Она заговорила с Эрнандесом по-испански, и тот ответил на том же языке. Их провели в маленькую, но чистую и аккуратную квартирку. Эрнандес сел на кушетку, которую превратил в подобие дивана с помощью приваленных к стене подушек. Босх задержался у двери, позволив своей напарнице выйти вперед и завести беседу: это было ее шоу. Сото тоже осталась на ногах, держась прямо перед Эрнандесом.

Босх понимал большую часть того, что говорила Сото. Сначала она объяснила, что ранение Мерседа переквалифицировано в убийство и теперь они с Босхом расследуют это дело. Потом спросила, может ли Эрнандес добавить что-то новое о тогдашнем эпизоде: какие-нибудь детали или мысли, которые пришли ему в голову на этот счет. Самого Эрнандеса Босх понимал гораздо хуже. Музыкант говорил охрипшим голосом и, возможно, пил что-то крепкое перед их приходом. Некоторые слова он произносил нечетко, другие бубнил и комкал, проглатывая целые слоги. Но в общем было ясно, что ему нечего добавить к прежним показаниям из «книги убийств».

Сото осведомилась, не знает ли он, где можно найти других музыкантов группы – Анхеля Охеду и Альберто Кабраля. Босху понравилось, что напарница спросила про Кабраля, хотя они уже знали его адрес. Это был ловкий ход, который использовали опытные детективы, чтобы проверить искренность свидетеля. Люсия додумалась до него сама, и Босху даже не пришлось ее учить.

На вопрос об Охеде Эрнандес только покачал головой, но зато сразу ткнул большим пальцем за плечо и назвал адрес Кабраля. Сото задала ему еще несколько общих вопросов и под конец поинтересовалась, почему, по его мнению, Охеда в тот день бросился бежать. Лицо Эрнандеса выразило недоумение:

– Que? [7]

Сото повторила вопрос, объяснив, что на записи с камеры наблюдения видно, как Охеда побежал сразу после выстрела, словно заранее знал, что произойдет.

Эрнандес ответил, что не следил за Охедой, поскольку в тот момент прятался под столом. Сото понимающе кивнула и начала расспрашивать об Охеде и о том, не было ли у него врагов и не жаловался ли он на какие-нибудь проблемы незадолго до стрельбы.

Никакого внятного ответа она не получила. То ли Эрнандес действительно ничего не знал о трубаче, то ли притворялся, что не знает. Он сказал, что Охеда появился в их ансамбле месяцев за девять до эпизода со стрельбой и ушел практически сразу после него. Эрнандес и Кабраль нашли двух других музыкантов и оставили за собой название «Лос-Рейес Халиско».

Сото спросила, откуда Охеда пришел в их коллектив, но Эрнандес только пожал плечами. Он ответил, что вообще-то Охеда родом из Чиуауа, но он не помнит, при каких обстоятельствах тот попал в группу. Кажется, Кабраль познакомился с ним на Мариачи-плаза и пригласил в свою команду, решив, что участие трубача поможет им получать больше заказов. Во время разговора Эрнандес вспомнил еще одну деталь. Он добавил, что Охеда внешне был очень привлекателен, и это тоже говорило в его пользу. У него уже имелись свои поклонники среди любителей мариачи, и музыканты надеялись, что с его помощью смогут обойти конкурентов на площади, где любое преимущество давало больше шансов получить работу.

Сото поблагодарила Эрнандеса, а Босх ограничился кивком. Детективы проехали еще несколько кварталов вверх по Норс-Ланкершим и остановились у почти такого же комплекса, где жил Эрнандес. Однако Кабраля не оказалось ни дома, ни во внутреннем дворе, где несколько мужчин сидели вокруг костра и что-то жарили на гриле. Люсия спросила их о Кабрале, но они молча покачали головами. Никто о нем не знал.