Фактор «ноль» (сборник), стр. 85

Я думаю, вы это заслужили.

Посмотрите же на результаты вашего выбора в парижском метро.

В первом вагоне вы согласились с моим первоначальным отбором. За несколько минут половина пассажиров не только была заражена, но и, благодаря своим беспрестанным перемещениям под землей доброго старого города Парижа, перенесла вирусы и бацилл из одного конца города в другой, к самым отдаленным пригородам. Они умрут первыми.

Как этот маленький ребенок, который начинает громко плакать, и струйки крови текут из его широко открытого рта. Посмотрите на эту пару стариков, обнимающихся на полу, едва понимающих, что с ними происходит, и до последнего мига держащихся за руки. Вокруг них первые жертвы сибирской язвы, VX, полония или штамма туберкулеза падают и корчатся на земле. Остальные готовятся бежать со всех ног, как только откроется дверь, оставляя мертвых с полумертвыми, бросая их на произвол судьбы, пытаясь любой ценой спасти собственную шкуру. Они не знают о том, что их смерть лишь отсрочена.

Платформы в конце концов становятся похожими на странные поля боев сразу после невидимой атаки. Мужчины, женщины, дети, взрослые, молодые люди выплевывают куски окровавленных легких на большие рекламные плакаты. Кто-то шатается рядом с автоматом-распределителем и обрушивается на скамейку посреди широкой лужи мочи. Кто-то катается по полу с выпученными глазами и полным ртом горькой слюны. Я узнал, что некоторые, более удачливые, свалились на пути и умерли от электрошока или были раздавлены поездом. Так действительно получается умереть быстрей.

Конечно, голосуя, осуществляя вашу селекцию, вы выбирали тех, кто умрет, и тех, кто не умрет.

Но моя Игра – это жизнь, ее копия, более настоящая, чем сама жизнь. Никто не вечен в этом мире, все в конце концов умирают, это просто вопрос времени. Вы выбираете, если говорить точнее, между тем, кто умрет немедленно, и тем, кто умрет позднее. Между тем, кто будет подвергнут эвтаназии незамедлительно, и тем, кто, быть может, естественным образом доживет до своего последнего вздоха. Я сделал из вас врачей, врачей по своему образу.

Я целый день оставался в парижском метро, испробовал все действующие линии, испробовал также всех действующих людей. «Зази в метро», версия двухтысячного года. Раймон Кено [105], думаю, и вообразить не мог подобного римейка, с Харви Кейтелем [106] вместо Филиппа Нуаре [107].

Большие рекламные плакаты, развешанные на стенах и в переходах пересадок, покрыты органическими веществами разнообразного происхождения, и везде, на каждой станции столицы, их первоначальное корыстное содержание заменено агитацией моего сайта в Интернете, отныне являющегося сетью мозга каждого из вас.

Ярко-красные, словно кровь, которую я у вас возьму, буквы напечатаны на серой стали дверей. Эти двери скоро откроются для всех вас там, где Работа делает свободным.

На каждой афише повторяются, словно мантра абсолютного рабства, следующие слова:

Приговорить вас – значит быть спасенным.

Вами.

Ваш выбор не всегда оказывался таким же, как в первом вагоне. Кое-кто изменил стратегию, пытаясь мне постоянно возражать. Другие, наоборот, без остановки поддерживали мои предложения, третьи, наконец, все время меняли мнение.

Например, эта маленькая девочка, лет десяти, со своей старшей сестрой, лет четырнадцати, занимающая заднее сиденье, линия номер семь, Мари д’Иври – Ля Курнёв, и бросающая на меня беглый взгляд в тот момент, когда я усаживаюсь напротив них. Посмотрите на их лица. Эбеновые волосы, зеленые глаза, бледная кожа. Искры ума и чувствительности, детский смех, вытяжка из хрусталя просыпающейся жизни.

Менее чем через десять минут их волосы выпадут, из глаз потечет кровь, изо рта пойдет ядовитая желчь, лица станут белее, чем нетронутый паковый лед.

Если, конечно, вы не решите, что они примут участие в следующем розыгрыше.

Я смею надеяться, что вы оцените по достоинству безграничную власть, которую я вам дал.

Вы уже давно о ней мечтали.

Вы о ней мечтали. А я сделал.

Коммюнике номер двадцать семь

Как это грустно. Не хватило буквально нескольких голосов, и стрелка весов не склонилась в пользу двух маленьких девочек. То есть они примут участие в розыгрыше, который начнется так, как я описывал. Надо сказать, я хотел, чтобы они посоревновались с многочисленными младенцами возрастом в несколько месяцев и очаровательным малышом трех или четырех лет в сопровождении молодой мамы. Ничтожная разница в количестве голосов, отданных за каждый лагерь, показывает, до какой степени жесткой была борьба в ваших душах, жалким слугой которых я, простой писарь, являюсь.

Следовательно, наступает время перехода к моей следующей машине массового истребления.

Начиная с этого дня, моя игровая двойственность между единичностями и статистическими массами будет развиваться совсем в другом направлении. На этом этапе вас ждет особый уровень сложности.

Теперь вы будете выбирать между одной единичностью, уникальной во многих отношениях, и основной массой населения.

Вы должны будете определить, должен ли я казнить будущего Моцарта или будущих Ницше или да Винчи ценой спасения слепого стада города или этого делать не стоит.

Вы должны будете выбрать между одним невинным ребенком и ста тысячами взрослых, каждый из которых, как всегда, в чем-нибудь да виновен.

Вы должны будете выбрать между тем, что вы есть, и тем, чем вы могли бы стать.

Получить власть – легко, использовать ее и не погубить при этом свою душу – гораздо труднее.

К счастью для вас, вы свою душу уже давно продали.

В новостях дня моя прогулка по парижскому метро стала сообщением первостепенной важности. Точное число погибших неизвестно, так же как и количество зараженных. Служба общественной безопасности обратилась ко всем, кто мог находиться на определенных линиях в определенное время.

Чувствуется начало паники. Говорят о группах Аль-Каиды в Европе, о GSPC [108], говорят о коммандос, годами сидевших в подполье, спрашивают, как все эти бактерии и вирусы, не говоря уже о радиоактивных элементах, могли так соединиться. Общество задает себе те вопросы, которые только может задать.

То есть те вопросы, на которые оно не может дать ответа.

Поскольку единственный ответ на этот вопрос – это я. А я не произошел от вас. Это вы произошли от меня.

Парижское метро – это хорошо, но прогресс не должен останавливаться.

Авиакомпании и аэропорты, в свою очередь, отлично справятся с задачей, превратив мой последний спектакль в настоящий праздник мировидения, во время которого смерть будет равномерно распределяться по всей поверхности земного шара.

Психологическая пандемия, распространенная мною на североамериканском континенте, уже дает результаты, на которые я и не надеялся: crime clusters беспрестанно множатся, и на этот раз, похоже, их ничего не сможет остановить.

Говорят, что мое приключение в метро французской столицы дает плоды, непредвиденные для всех, кроме меня и Брата, хотя и мы не ожидали подобного.

Результаты отбора и споры, которые они спровоцировали среди голосующих, привели к особенно жестоким стычкам между этническими, религиозными и просто территориальными группами. Даже между мужчинами и женщинами. У нас есть великолепная возможность показать вам, из какого теста вы сделаны.

Начнете ли вы на этот раз самозабвенно убивать друг друга без нашего прямого в том участия? Сумеете ли вы найти необходимые аргументы для оправдания будущих массовых истреблений без подсказанных нами на ухо ключевых слов?

Что верно, то верно, за полвека вы добились успехов.

Отныне вы свободны, независимы.