Вспомнить всё (сборник), стр. 165

– Как же вы устали… – прошептала она.

– Лично я не устал, – огрызнулся Бенц, – я просто злюсь!

– На меня? – спросил Даг.

– Не знаю, на кого… Злюсь и все! – Выпалив последнюю фразу, Бенц угрюмо замолчал, отодвинулся в самый дальний угол салона и сел, сосредоточенно уставившись в пол.

На следующей развязке Мэри Лу повернула на юг. Неожиданно ее захлестнуло ощущение свободы, а Эдисону показалось, что страшный груз постепенно спадает с плеч и давит не так сильно.

На запястьях хрононавтов запищали миниатюрные радиопередатчики, заставив всех подскочить от страха.

– В чем дело? – заволновалась Мэри Лу и сбавила скорость.

– Генерал Джаб требует, чтобы мы немедленно связались с ним по телефону. – Крейн почесал в затылке. – Здесь неподалеку заправка, оттуда и позвоним. Сверните на перекрестке, мисс Хокинс.

Через несколько минут машина затормозила у телефонной будки.

– Надеюсь, новости не очень плохие, – прошептала Мэри Лу.

– Я пойду. – Эдди выбрался наружу. Ну и чего ждать? Новой неприятности? Интересно, куда уж хуже?!

Он стремительно шагнул в будку, плотно прикрыл за собой дверь и, опустив монетку в прорезь, набрал прямой номер.

– Да, у меня важная новость! – закричал генерал на другом конце провода. – Хорошо, что позвонили. Соединяю с доктором Фейном. Ему вы поверите скорее, чем мне.

Раздалось несколько щелчков, и трубку взял доктор Фейн. Его обычно сухой, размеренный голос звучал напряженно.

– Что еще стряслось? – спросил Эдисон.

– Не то чтобы стряслось… – замялся Фейн. – В общем, сегодня после встречи я провел ряд вычислений. Результаты, конечно, сугубо теоретические, на сто процентов утверждать нельзя, но, судя по всему, вы правы, Даг, – временна?я петля есть.

Эдисон шумно выдохнул. Самодовольный козел этот доктор! И ведь наверняка знал с самого начала!

– Однако, – от волнения Фейн слегка заикался, – я посоветовался с ребятами из Калтеха, и мы пришли к выводу, что взрыв при повторном входе в темпоральное поле лишь усугубит положение. Понимаете меня? Если спровоцировать перегрузку, вы взорветесь, а петля, скорее всего, замкнется навечно.

Видя, что собеседник молчит, доктор продолжал:

– Самое страшное здесь другое. При высокой мощности взрыва – а с учетом показателей она будет высокой – грядет катастрофа! Эдди, вы слышите меня? Катастрофа! Ради бога, подумайте! Вы рискуете создать необратимую временну?ю петлю, куда масштабней нынешней. Собственно, этого мы и боялись изначально.

Последовала пауза.

– Эдди, – позвал Фейн, – вы тут?

– Я хочу умереть, – упрямо произнес Даг.

– Ваш рассудок помутился от усталости. Представляю, сколько вы натерпелись, проходя через одно и то же по кругу…

– Не представляете, – отрезал Даг, намереваясь повесить трубку.

– Постойте! – затараторил доктор. – Дайте мне побеседовать с Бенцем и Крейном. Лучше с Бенцем. Умоляю, Эдисон, вы утомлены и не в состоянии…

Эдисон повесил трубку.

Он вышел из будки и направился к автомобилю. С дороги был слышен настойчивый писк двух передатчиков в салоне.

– Не обращайте внимания, пускай пищат. Джаб чего-то напортачил с сигналом, – бросил Даг, усаживаясь на сиденье. – Все, погнали!

– А с нами генерал не будет разговаривать? – недоверчиво прищурился Бенц.

– Там на самом деле ничего особенного, – отмахнулся Эдди. – Генерал Джаб лишь просил передать, что буквально пять минут назад Конгресс учредил особую награду за мужество или за отвагу… Черт, не вспомню точно! В общем, нас собираются скромненько так наградить. Специальная медаль, вручается посмертно.

– А нам только посмертно и можно! Дьявол! – выругался Крейн.

Плача, Мэри Лу завела мотор.

– Скоро этот кошмар закончится, и мы вздохнем с облегчением, – пробормотал Крейн, когда машина, царапнув днищем бордюр, выскочила на шоссе.

«Скоро, уже совсем скоро», – мелькнуло в голове у Эдди.

Передатчики отчаянно пиликали, не затихая ни на секунду.

– Задолбали, бюрократы несчастные! – не выдержал Эдисон. – Тянут из нас жилы и тянут!

Все недоуменно уставились на него.

– Верно, – устало протянул Крейн, – эти пищалки умереть не дадут спокойно.

Почувствовав безучастность товарища, у Эдди отлегло от сердца. Значит, он прав, и решение принято верное.

По лобовому стеклу застучали крупные капли дождя. Эдисон слегка улыбнулся – дождь напоминал о самом волнующем событии в его жизни. Перед глазами снова возникла траурная процессия, тянущаяся вдоль Пенсильвания-авеню, три задрапированных флагами гроба… Он расслабленно откинулся на спинку сиденья, и впервые за долгое время в его душе воцарился покой. В ушах стояли причитания тех, кто пришел проводить героев в последний путь, а Эдисон думал о медали Конгресса. Скромная награда… Медаль за усталость.

Мысленно он видел себя и на других похоронах, прощался с другими людьми. Колонна автомобилей на улицах Далласа, лицо доктора Кинга… Эдисон скользил по замкнутой петле, снова и снова возвращаясь ко дню национального траура, который ни он, ни другие никогда не забудут. И так будет продолжаться вечно. Они неизменно будут возвращаться туда, в то место, в тот момент, куда хочется вернуться. Момент, ставший для них самым важным.

Вот его бесценный дар народу, стране. Он возложил на мир чудесную ношу – в ней и благо, и проклятие. Страшный и изнуряющий груз вечной жизни.

Недолюди

Уолтер играл в «царя горы» и вдруг заметил за кипарисовой рощей белый фургон. Санитары! Едут, чтобы забрать очередного отказника в абортарий.

А если это за ним? Вдруг предки решили от него избавиться?

Мальчик бросился в заросли ежевики. Острые шипы кустарника кололи и царапали кожу, но лучше уж так, чем когда из легких высасывают воздух. Аборт он ведь какой – нежеланных детей заводят в специальную комнату, здоровую такую, и включают страшную машину…

Углубляясь все дальше в заросли, Уолтер прислушивался к шуму мотора и напряженно ждал, не остановится ли грузовик.

– Я невидимка, я невидимка, – мысленно твердил он заклинание Оберона, которого когда-то сыграл в школьном спектакле «Сон в летнюю ночь».

Вдруг заклинание сработает и в реальной жизни! Уолтер повторял заветную фразу снова и снова. Потом глянул на себя – ничего не изменилось, невидимкой он не стал. Значит, его легко найдет кто угодно, начиная от мамы с папой и заканчивая санитарами, если те и впрямь явились за ним.

Эх, ну почему он не король эльфов! Сейчас управлял бы волшебной страной, носил сверкающую корону и отдавал распоряжения доверенному пажу по имени Пак. При случае даже совета у него спрашивал бы. А чего? Как любой нормальный человек, король иногда нуждается в советах и с женой вечно ссорится…

Что ж, мечтать не вредно.

Солнце палило нещадно. Уолтер зажмурился, но и с закрытыми глазами продолжал следить за зловещим фургоном, ориентируясь на звук двигателя. Уф, кажется, пронесло! Поехал дальше. Стало быть, не по его душу.

Поцарапанный, испуганный, он выбрался из кустов и заковылял по направлению к дому, рыдая и всхлипывая. Плакал из-за ноющих царапин, а еще от страха и облегчения.

– Господи! – ахнула мама. – Что стряслось?

– Б-белый ф-фургон… – прозаикался Уолтер. – Я видел…

– И решил, что это за тобой?

Он молча кивнул.

– Послушай, Уолтер, – Синтия Бест опустилась на колени и сжала трясущиеся руки мальчика, – ни я, ни папа никогда не сдадим тебя на Передержку, обещаю. И потом, ты слишком взрослый. Туда берут тех, кому нет двенадцати.

– Но Джеф Фогель…

– Его сдали до того, как в силу вступил новый закон. Сейчас с ним такого не случилось бы, и с тобой не случится. У тебя есть душа, она есть у всех двенадцатилетних, поэтому Передержка тебе не грозит. Можешь спать спокойно. Никакие санитары тебя не заберут. Понятно? Увозят других, маленьких, у которых пока не появилась душа – недолюдей.

– Мне кажется, у меня всегда была душа. Не в возрасте тут дело, – пробормотал Уолтер, избегая материнского взгляда.