Могло быть и хуже…, стр. 6

Теперь о Pontiac Aztek, самая удивительная черта которого в том, что в нем неправильно все до последней детали. Обычно даже самые безнадежные дизайнеры случайно делают хоть что-то верно – например, задние фонари или заднюю стойку кузова. Даже у Triumph TR7 отличное рулевое колесо. Но Aztek больше всего напоминает картонный городишко, какие видишь в подземных переходах в Мексике.

Не забудем и о SsangYong Rodius. Собственно, тут все просто: они собирались делать купе и в последний момент решили, что на самом деле им нужен мебельный автофургон. А потом, после скрещивания этих двух идей самым противоестественным образом с тех пор, как Калигула трахался со своим конем, они поняли, что единственные колеса, которые получится сюда поставить, будут размера «смартов».

Когда смотришь на SsangYong, легко представить себе, что дизайнер просто не вкуривает, что делает. Но это необязательно так. Помните Musso? Смотреть на него было так же больно, как на отмороженный пенис, и тем не менее оказывается, что его дизайн разработал тот же человек, который создал старых боевых коней Aston Martin Vantage и Bentley Continental R.

Проблема в самом языке автомобильного дизайна. Некоторые положения зафиксированы письменно: так, в идеале колеса должны составлять примерно половину высоты автомобиля. Но по большей части работать приходится втемную. Я вот считаю, что машина должна выглядеть так, чтобы дать понять, что она способна развивать хорошую скорость, иначе это неправильная машина.

Взгляните на узелок внизу каждой задней стойки любого BMW. Она находится между задним стеклом и задней дверью. Там такой небольшой узел, и это создает ощущение того, что машина стремится вперед, рвется с цепи. У BMW очень хорошо получается делать вытянутый над колесами корпус, как будто кожа натягивается вокруг мышц и ее едва хватает. И это применимо не только к спортивным машинам. Посмотрите на новый Opel Astra. Красивая штучка – сплошные прямые линии и острые углы. Этот автомобиль отдает скоростным патрульным катером, что сразу вызывает ощущение ревущих турбин и морского бриза, даже если на деле под капотом оказывается простенький дизель.

Перейду к Nissan. Несколько лет назад они решили сделать машину, которая не казалась бы быстрой. Компания предположила, что в век дорожных гонок, пробок и кипящего гнева неплохо будет выйти на рынок с машиной, которая выглядит дружелюбно и безобидно. Так появилась Micra.

Я сразу возненавидел эту машину: что называется, у нее рожа просила кирпича. И поскольку она имела такой «счастливый» вид, покупали ее люди, которые никуда и никогда не спешат. Хотел бы я знать, сколько времени моей жизни было украдено Nissan и их экспериментом с Micra.

Я им когда-нибудь счет пришлю.

Тем временем компания снова сменила тактику и вывела на рынок Juke. Нельзя сказать, что эта машина уродлива, но нет никаких вопросов и сомнений в том, что это самая идиотская на вид машина в истории со времен Ronco Buttoneer. Чем они только думали? Почему, например, у нее задние надколесные арки больше, чем у современного трактора, притом что сами колеса размером с мятные леденцы? И почему передние фонари прикручены наверх капота? Все это совершенно смехотворно.

Впервые я столкнулся с ней как-то утром в понедельник в аэропорту Хитроу. В офисе сказали, что мне оставят машину на парковке. Там она и была, среди всех этих Maserati и «мерсов», и смотрелась как большая клоунская шляпа на похоронах. Сначала я решил, что это какой-то электромобиль, что привело меня в ужас: предстояла тяжелая рабочая неделя, и я совсем не собирался тратить по восемь часов в день на поиски места, где можно подзарядиться, а потом еще восемь часов пить кофе в ожидании, пока батареи машины не наполнятся вновь электричеством. Полученным, кстати, при помощи сожжения русского природного газа.

К счастью, когда я повернул ключ зажигания, меня поприветствовал милый слуху звук двигателя внутреннего сгорания. Так почему же, подумал я, они выбрали такой сумасшедший дизайн? Здесь я решил, что передо мной полноприводный кроссовер. Вообще-то да, есть и полноприводная версия, но моя модель была основана на переднеприводной Micra. Тогда, возможно, такой глупый корпус сделан потому, что машина может как-то превращаться в микроавтобус? Но нет. Сидений в ней было только пять, и багажник поразительно мал.

Тут я заметил нечто странное. В центре приборной панели располагался самый странный бортовой компьютер, какой я только видел. Он показывает вам все, что вы не хотели бы знать, включая – нет, вы только послушайте! – то, какие перегрузки вы испытываете в настоящий момент. Итак, эта идиотская машина с высокой посадкой, маленькими колесами, уличным освещением на капоте и колесными нишами от трактора Massey Ferguson считает себя истребителем.

На самом деле нет. Да, двигатель 1,6-литровый с турбонаддувом, который дает 187 лошадиных сил, но не ощущение скорости. Ехать неинтересно. Я не говорю, что водить эту машину неприятно или что она все время врезается в деревья, но и ничего хорошего сказать тоже не могу. Это просто машина.

И это заводит меня в тупик. Обычно я могу сказать, какого рода клиенты могут заинтересоваться той или иной машиной, и стараюсь подогнать свое заключение под их возможные требования. Но я перерыл все недра своей памяти и так и не смог вспомнить никого, кто решил бы купить машину, которая так по-дурацки выглядит.

Вот лучшее, что я могу сказать: если вы хотите нормальный хетчбэк на пять мест, купите себе Golf или Ford Focus. Если же вы хотите не только нормальный пятиместный хетчбэк, но и чтобы на вас указывали пальцем на дороге и дико ржали, то Juke – определенно идеальный вариант.

У этих обитателей юрт неплохо получилось

Land Rover Freelander 2 eD4 HSE 2WD

Звонит телефон. Это мой приятель, который только что разбил свой Jaguar и подумывает потратить страховые выплаты на новый Range Rover. Я объясняю, что вообще-то это, вероятно, лучшая машина в мире, но тем не менее советую не покупать новую модель. Во-первых, говорю я, тревожит слишком быстрый износ, а во-вторых, опасаюсь, что батарея в новых моделях чересчур легко разряжается. Поэтому советую ему купить последний из старых дизельных автомобилей на вторичном рынке и удивляюсь тому, что слышу от него в ответ.

Он объясняет, что живет в той части мира, где женщины средних лет поливают подруг краской, если обнаруживается, что они покупают яйца на птицефабрике. Наступает время выборов, что легко понять по тому, что можно увидеть у людей в саду, что здесь главенствует одна партия, и она не голубая, не красная и не желтая. Это северный Оксфорд. Это место, где высшим символом статуса служит плетеная корзина позади тебя на велосипеде и где каждый тайно мечтает переселиться жить в юрту. Поэтому-то мой друг не хочет покупать старую модель. Ему нужна новая как более экологичная.

Гм-м-м. В его рассуждениях есть резон, хотя он и сам того не сознает. Гораздо более экологично будет купить машину, созданную всего в 50 милях отсюда, даже если это огромный восьмицилиндровый внедорожник с турбонаддувом, чем Toyota Prius, все компоненты которой проехали полмиллиона миль, прежде чем их собрали в жалкое подобие машины и пригнали к вашей входной двери.

Впрочем, поскольку любители экологии не блещут умом, я боюсь, что соседи моего друга не разделяют эту точку зрения. И я абсолютно уверен, что его соображения по поводу того, что новая машина более экологична, чем старая, тоже не будут приняты во внимание. В северном Оксфорде любой Range Rover считается порождением дьявола.

Мне регулярно говорят, что машины – причина дыр в озоновом слое; обычно это делают, когда достают что-то из старого холодильника или пшикаются дезодорантом. Однажды кто-то даже обвинил автомобильную промышленность в обезлесении – и это несмотря на то, что Morgan осталась единственной компанией, которая все еще делает деревянные автомобили. И что-то мне кажется, что заводик в Мэлверне, который производит семнадцать машин в год, вряд ли несет ответственность за вырубку лесов в Юго-Восточной Азии.