Последний хранитель (ЛП), стр. 9
— Идите, — сказал он наконец. — Капитан Малой доставит тебя и Дворецки на поверхность. Оставайтесь на связи, если…
Он не закончил фразу, но все прекрасно поняли, что он имел в виду.
Оставайтесь на связи, если… будет с кем оставаться на связи.
Глава 3. Пламя и сера
Опал совсем не нравилось быть засунутой в трубу при помощи плоского шомпола, но как только она оказалась внизу, в нейтронной пыли, она стала ждать, облокотившись на мягкий слой антирадиационной пены.
«Как будто гусеница в куколке», — подумала она, немного раздраженная жестким материалом своего антирадиационного костюма. «Я вот-вот стану божеством. Я вскоре выполню свое предназначение. Склонитесь передо мной, существа, или же оставайтесь слепыми навечно».
Потом она подумала: «Оставайтесь слепыми навечно? Не слишком ли это?».
В ее голову начали закрадываться мелочные сомнения: а не сделала ли она ужасную ошибку, начав выполнять этот план? Это было ее самое радикальное мероприятие за всю преступную карьеру, и тысячи волшебных созданий и людей могли умереть. Что еще хуже — она сама могла перестать существовать, или превратиться в какого-нибудь мутанта, навечно застрявшего во временном потоке. Но Опал справлялась с такими волнениями, просто отказываясь заниматься ими. Это было почти по-детски, она это понимала; но вместе с тем она была убеждена на девяносто процентов, что ей свыше предназначено стать первым Квантовым Существом.
Альтернатива была уж слишком отвратительна, чтобы долгое время ею увлекаться: ей, Опал Кобой, придется провести остаток жизни в Пучине, как самой заурядной уголовнице, объекту насмешек и презрения. Объекту постоянных лекций о морали и школьных проектах. Как экспонату зоопарка, на который жалкие волшебные людишки Атлантиды будут пялиться с выпученными глазами. Убить их всех, пусть даже вместе с собой, она бы явно предпочла больше. Хотя нет, она не умрет. Эта труба соберет всю ее энергию — и как только будет достигнута нужная концентрация, она станет ядерной версией себя.
Судьба каждого в его руках. В любую минуту.
Артемис, Элфи и Дворецки воспользовались скоростным подъемником к порту шаттлов Полис-Плаза, который был соединен с шахтой, идущей от самой коры Земли. Шахта поставляло в город практически всю энергию через геотермальные источники.
Артемис ни с кем не говорил — только бормотал что-то себе под нос, время от времени постукивая по железной стене подъемника кулаками. Элфи с облегчением поняла, что в этих постукиваниях не было никакой особой закономерности, или же была такая, которую ей было бы крайне сложно понять. Это был бы не первый раз, когда ей не удалось бы понять весь мыслительный процесс Артемиса.
Кабина подъемника была очень просторной по стандартам ЛеППРКОНа, так что Дворецки даже удалось выпрямиться в полный рост, хотя он постоянно ударялся головой о потолок каждый раз, когда траектория движения подъемника слегка сбивалась.
Наконец-то Артемис выговорил:
— Если мы сумеем попасть в шаттл до истечения сме… кхм, крайнего срока, то у нас появится реальный шанс прорваться через магму.
Элфи и Дворецки прекрасно поняли, что Артемис хотел сказать «смертельный» вместо «крайний». Пип убьет Опал, когда время истечет, теперь все ясно это осознавали. Дальнейшие последствия они контролировать не смогут — выжить удастся только в том случае, если они спрячутся за титановыми укреплениями, построенными, чтобы противостоять полному погружению в магму.
Подъемник зашипел, остановленный пневматическими поршнями, и двери открылись, давая возможность услышать всевозможные звуки полнейшего беспорядка. Порт был набит обезумевшими волшебными созданиями, пробивающимися через контрольно-пропускные пункты. Они полностью игнорировали рентген-сканеры, перепрыгивая через барьеры и турникеты. Спрайты летали ниже, чем это позволяет закон, царапая крыльями осветительные трубки. Гномы собирались вместе, со скандалом пытаясь прорваться сквозь ряды офицеров ЛеППРКОНа.
— Они забыли обо всех эвакуационных правилах, — пробормотала Элфи. — Вся эта паника никому не поможет.
Артемис удрученно наблюдал за ожесточенной схваткой. Что-то подобное ему доводилось лицезреть в аэропорту JFK, когда прибыла звезда некого ток-шоу.
— Мы не сможем пробраться через все это, — изрек он. — Во всяком случае, не причиняя никому вреда.
Дворецки подхватил друзей и посадил их на свои плечи.
— Ни черта подобного, господа бунтующие, — сказал он, и решительно шагнул в обезумевшую толпу.
Отношение Пипа к происходящему изменилось, как только он пристрелил своего партнера. Все, больше никакой болтовни и позерства. Теперь он должен был следовать инструкциям из письма: «Дождись, пока зазвенит будильник, и пристрели пикси».
Тот пацан, Фаул. Ведь это был блеф, верно? Он ничего не сможет сделать. Наверное, этот пацан даже не был Фаулом.
Пип решил, что разглашать того, что произошло сегодня, не станет никогда. Тишина — это безопасность. Слова превратятся в веревки, которые его же и опутают.
«Она никогда не узнает».
Но Пип знал, что ей достаточно будет одного взгляда в его глаза — и она поймет все. На секунду Пип захотел убежать, просто освободить себя от этого мастерски запутанного плана, и вновь стать обычным старым гномом.
«Я не могу сделать это. Она найдет меня. Найдет — и сделает со мной что-то страшное. И почему-то я не хочу… не хочу освобождаться от ее контроля надо мной».
Ему ничего не оставалось, как следовать указаниям, которые он только что нарушил.
«Может быть, если я убью ее, она простит меня».
Он активировал молоточек на своем ружье и прижал его к затылку Опал.
В реакторе голова Опал гудела от волнения. Все должно случиться скоро. Очень скоро. Она считала секунды, но звуки движения подъемника сбили ее.
«Я готова. Готова к следующему шагу».
— Нажимай! — послала она мысль, зная, что младшая Опал услышит и запаникует. — Нажимай на курок!
Жеребкинс чувствовал, как его грива поникает под тяжестью пота, и попытался вспомнить, что он сказал на прощание Кобыллине этим утром.
«Думаю, я сказал, что люблю ее. Всегда ведь говорю. Но этим утром — сказал ли я об этом? Сказал или нет?».
Ему это казалось очень важным.
«Кобыллина не в Гавани, она за городом. Ей ничего не грозит. Замечательно».
Кентавр не верил собственным мыслям. Если за всем этим стояла Опал, то впереди их ждали запутанные петли событий, прежде чем станет понятен весь ее план.
«Опал Кобой не планы составляет; она пишет оперы».
Впервые в жизни Жеребкинс ужаснулся, поймав себя на мысли о том, что в мире есть кто-то немного умнее его самого.
Дворецки пробирался через толпу, с осторожностью рассчитывая каждый шаг. Его внешний вид только усилил общественную панику, но сейчас это уже было неважно. Некоторым волшебным существам все же придется немного потерпеть временный дискомфорт, сейчас главное было — вовремя добраться до шаттла. Эльфы сновали у него под ногами, невольно вызывая у него ассоциацию с косяками рыб, кто-то даже тыкал в него вибрирующими дубинками. Что более всего вызвало раздражение Дворецки, кто-то брызнул в него репеллентом с феромонами. От этого он едва не зашелся чиханием.
Когда они наконец достигли контрольно-пропускного турникета, громадный телохранитель просто-напросто перешагнул через него, оставив большинство перепуганных граждан метаться вокруг. Дворецки догадался подставить глаз Элфи к сетчаткоскану, так что они смогли двигаться дальше, не активируя охранные системы терминала.
Элфи позвала знакомого спрайта из охранного сектора.